— Здорово, Зима! — прорычал вышедший встречать товарища капитан корвета. — Поднимайся в рубку, что застрял?
— И тебе не хворать, Демьян. Спасибо, что выручил.
— Не за что. Так ты идешь?
— Сейчас своих раненых устрою…
— И без тебя справятся. Лазарет у нас, конечно, не такой, как на фрегатах ВВФ, но помощь окажем. Пошли, покажешь, где «Буран» спрятал.
Не прошло и четверти часа, как вставший к штурвалу Зимин провел «Енисей» к расщелине, где они всего лишь сутки назад оставили свой корабль.
— Что, брат, по земле ножками-то оно тяжелее? — ухмыльнулся Демьяненко.
— Особенно если по горам, — хмуро кивнул рейдер.
— Что-то я ни черта тут не вижу!
— А тебе и не надо, — ухмыльнулся тот и, взяв в руки мегафон, приказал оставшимся членам экипажа выходить на свет божий.
Некоторое время было спокойно, но затем стена леса раздвинулась, и через нее стали один за другим выходить вооруженные приватиры. Последним, как колобок, мелко перебирая коротенькими ножками, катился кок. В руке у него был зажат пистолет, которым он то и дело тыкал в спину рыжего, как огонь, пленника.
— Это еще что за тело? — удивился командир «Енисея».
— Подданный его величества.
— Да ладно!
— Был техником на японском корвете. Судя по всему, обслуживал торпеды, которыми они «Цесаревича» бомбили.
— И ты его просто в плен взял?
— А что делать, надо же с этим чудо-оружием разобраться.
— Стареешь, брат!
— Ничего, в контрразведке он еще сам пожалеет, что жив остался.
— Ну-ну. Ты сам-то не пожалеешь, что «Буран» здесь оставил?
— Без маршевых двигателей не дойдем.
* * *
Пока шла погрузка команды, захваченной документации и невезучего мистера Калтропа, друзья стояли у откинутой аппарели и глазели, как буквально ниоткуда появляются навьюченные различным имуществом люди и проходят на корабль.
— Магия! — восхищенно прошептал Витька и для надежности протер глаза. — Нет, ну ведь ничегошеньки не видно!
— Никакого волшебства, — усмехнулся Март, сам до конца не веривший тому, что наблюдал собственными глазами. — Оптическая иллюзия и никакого мошенничества!
— Я и не знал, что такое бывает…
— Я до недавних времен тоже.
— А ты так можешь?
— Нет, дружище. Такое под силу только настоящему мастеру, до которого мне еще расти и расти!
— Но ты ведь научишься?
— Обязательно. Лет через двадцать, если не буду отвлекаться… Ладно, пошли назад, а то нас скоро погонят отсюда, — видишь, как «енисейский» боцман на нас зыркает.
Если не считать раненых, которых со всем возможным бережением отправили в корабельный лазарет, остальную команду «Бурана» разместили без особых удобств, прямо на грузовой палубе. Благо там имелись откидные скамьи, на которых и устроились измученные бойцы. Через некоторое время для рядовых принесли бачки с кашей и чаем, а господ-офицеров, как водится, пригласили в кают-компанию.
Впрочем, Зимин недолго наслаждался кофе с ромом и горьким шоколадом из капитанских запасов, а при первом же удобном случае спустился вниз к своему экипажу, чтобы убедиться, все ли с ними в порядке.
Без спешки обойдя всю палубу и уделив внимание нуждающимся, он, наконец, добрался и до державшихся наособицу друзей, хлебавших по очереди кашу из одного бачка.
— Ну как вы, ребятки?
— Благодарствуем, — отозвался с набитым ртом Витька, не переставая при этом работать ложкой.
— Оголодал, бедняга, — скупо улыбнулся командир.
— Нет, он всегда такой, — хмыкнул Март.
— Понятно. Напомни-ка, герой, как твоя фамилия?
Услышав вопрос, Вахрамеев отложил в сторону «орудие труда», после чего подскочил и вытянулся.
Наблюдая, как отставной капитан второго ранга постепенно приближается к ним, он упорно размышлял, подходящий ли это будет момент для откровенного разговора или лучше еще отложить его. И вопрос Зимина показался ему весьма удобным поводом.
— Вам сказать мое настоящее имя или то, что в приюте дали? — вопросом на вопрос ответил он.
— А ты знаешь настоящее? — напрягся приватир.
— Скажем так, имею основания полагать, что я — сын вашего друга Андрея Колычева, — тщательно подбирая слова, проговорил Март и протянул изрядно потрепанную визитку.
— Вот значит как, — играя желваками, процедил Зимин. — Почему сразу не сказал?
— Никак не мог дождаться подходящего момента. Все как-то впопыхах, в суете. Вот и решил отложить до поры до времени.
— А теперь, стало быть, больше соответствует?
— Не совсем, но уже лучше.
— Зачем же ты сначала Вахрамеевым назвался?
— Так это и была моя фамилия последние восемь лет.
— Н-да, — немного расслабившись, выдохнул командир. — А я все думал, кого ты мне напоминаешь… И внешность, и манера, и аура… Старею!
— Говорят, я сильно похож на отца?
— Есть такое дело. Только глаза мамины. Такие же синие. А ведь забавно…
— Что именно?
— Да как тебе сказать. Нам ведь с Андреем, когда мы познакомились, по семнадцать лет было. Примерно столько же, что и тебе теперь. Мы тогда в авиашколу поступали…
— И какой он был?
— Хм. Да, в общем, такой же, как ты. Тоже никому спуску не давал… Знаешь, Тима, я ведь долго тебя искал. После того дня… А ты спустя столько лет сам нашелся. И даже дар у тебя проснулся…
— А вот это почти случайность, — вздохнул молодой человек и, расстегнув ворот блузы, показал энколпион. — Его у меня отняли и хотели продать…
— Вот как? — хищно прищурился командир рейдеров. — А расскажи-ка мне, любезный друг, все по порядку и в мельчайших подробностях.
Рассказ Марта не занял много времени. Утрата памяти, нападение бандитов, недостойное поведение директора приюта и путешествие в Чемульпо, а также последовавшее за ним нападение на ломбард и перестрелка заняли несколько коротких предложений. Иногда в разговор, чтобы уточнить ту или иную подробность, вмешивался Витька, но затем, как будто опомнившись, замолкал и старательно молчал до следующего раза.
Все это время устроившийся рядом на лавке Зимин слушал их не перебивая, пока краткое, но от этого не менее драматическое повествование не закончилось.
— Главное, что ты жив, Тима, — похлопал он подростка по плечу, когда его рассказ закончился. — А дальше будет видно. Документы, по крайней мере те, что мне удалось отыскать или восстановить, я сохранил. Они лежат дома, в сейфе. Так что имя и состояние мы тебе вернем.
— Состояние? — удивился Март.
— Кое-что есть, — туманно отозвался Зимин, после чего продолжил: — В любом случае ты теперь не один. Жить будешь у меня. В конце концов, мы с твоим отцом были близкими друзьями и сослуживцами, так что в опеке до твоего совершеннолетия мне не откажут. Заодно будем развивать твой дар. Он у тебя не меньше, чем у обоих родителей, но, уж прости, больше всего напоминает необработанный алмаз.
— Скорее адамант.
— Что? Ах да, пожалуй, что так. Но это лирика. Скажи, чем ты хотел бы заняться. Или, прости за пафос, посвятить свою жизнь?
— Летать, — одним словом выразил Март свои самые сокровенные чаяния в обеих жизнях.
— Достойный выбор! — одобрил его Зимин. — Тогда для начала пойдешь на «Буран» юнгой. А как выучишься в летной школе — станешь пилотом-стажером. Устраивает тебя такой вариант?
— Более чем, — ощутив тычок в бок от Кима, Март спросил: — А как же мой друг Витька?
— А вот судьбу твоего товарища я хотел бы обсудить отдельно.
— Что-то не так? — напрягся Ким.
— Можно и так сказать. Насколько я понимаю, вы, молодой человек, имеете склонность к технике?
— Да. Особенно к оружию.
— И в последнее время делаете большие успехи на этом поприще, не так ли?
— Ага, — немного подумав, согласился Виктор. — Бывает, посмотрю разок на механизм, а вроде уже знаю, в чем неисправность.
— Но ты еще не понял, почему у тебя это получается?
— Нет. А что?
— А ты, Тима?
— Нет.
— Посмотри на своего друга внимательнее. Да-да, через «сферу».
— Не может быть, — округлил глаза подросток.
— Говоря по совести, я тоже удивлен. Хотя подобные случаи описаны.
— Что это значит? — растерянно воскликнул Ким. — О чем вы говорите?
— Скажи, ты ему давал свой энколпион? — продолжил расспрос Зимин, не обращая внимания на непонятливого Витьку.
— Только раз.
— И он никогда не пытался им завладеть?
— О чем вы говорите?! — подскочил возмущенный сын корейского и русского народов. — Мы с Мариком — лучшие друзья!
— Ты одаренный, — серьезно, глядя ему в глаза, сказал Март.
— Что?!
— Это правда, — подтвердил Зимин. — Впрочем, способности твои очень не велики, да и аура очень слабая. Только поэтому ее до сих пор никто не замечал.
— Но как это возможно?!
— Все просто. У тебя очень хороший друг. Он всегда заботился о тебе, а через него воздействовал адамант.
— И я тоже смогу стать пилотом?
— А вот это вряд ли. То есть пилотом сможешь, но вот таким, как мы с Тимом, — нет. Для этого нужна тяга к небу и аура голубого цвета. А твоя — золотистокоричневая.
— И что это значит?
— Ты сможешь добиться успехов на других поприщах. Стать выдающимся конструктором или инженером. Заняться искусством. Все в твоих руках.
— И что же мне делать?
— Ну, для начала ты отправишься с нами. Дом у меня большой, места всем хватит. Вы же, я так понимаю, друзья не разлей вода?
— Ага, — в один голос подтвердили подростки, заулыбавшись.
— Вот и славно. Только прежде нам надо вернуть корабль. Мы обязательно это сделаем. И очень скоро. — Зимин поднялся. — Никуда не уходите, будьте рядом. Распоряжения я отдам, вас с этой минуты зачисляю в экипаж! Это понятно?
Ребятам оставалось только подняться на ноги и дружно ответить:
— Так точно, ваше высокоблагородие!
— Обращаться ко мне кратко — командир.
— Есть, командир!
— Так-то лучше. А пока отдыхайте, вот, поешьте шоколада, — и перед тем как уйти, он вложил в руки ребятам две завернутые в золотистую фольгу ароматные плитки.