Наконец-то пошёл снег, -подумал я. –Зима пришла. Теперь всё будет хорошо.
И только после этого огляделся.
Последнее моё воспоминание - загрузка в автобусы. Сзади горят огни, сотни встревоженных мигалок освежают улицу в красный и синие цвета. Звучат выстрелы, теперь уже гораздо более редкие, чем раньше. Маша-Мокошь, скрестив руки, смотрит как горит, исходя дымом, бизнес-центр, маскировавший собой её главный аналитический центр. Я вваливаюсь в тёплое нутро автобуса и оставляя на полу следы слякоти с трудом добираюсь до первого свободного кресла, падаю на него и засыпаю.
Но сейчас я проснулся на настоящей кровати, на чистой простыне, укрытый до подбородка мягким, но тёплым одеялом и на тумбочке рядом с кроватью стоит полулитровая бутылка слабогазированной воды. Кроме кровати, тумбочки и окна, в комнате имелись закрытый одёжный шкаф с зеркальными створками и целых две двери. Ещё, у стены, стул, такой, знаете, весь резной и изогнутый, с изумрудно-зелёной обивкой сиденья. Подобный стул скорее увидишь в каком-нибудь историческом фильме, чем в реальной жизни.
Приподнявшись на локтях, я ещё раз оглядел комнату, отметив кричащую белизну стен и тонкие золотые нити, теряющиеся в легкомыслии лёгких шторок, окаймляющих большое окно. За окном располагался какой-то парк. Подробнее сказать было сложно, вглядеться вдаль мешал сильный снегопад.
Скрутив пробку, делаю глоток оставленной рядом с кроватью воды. Затем встаю и обнаруживаю, что, оказывается, раздет до трусов. Это меня тут раздели и уложили спать или я всё же сумел сам, только не помню этого?
В шкафу с зеркальными створками обнаружилась подходящая под мой размер одежда, а сами дверцы шкафа прекрасно заменили зеркало. Скрыв своё изнеженное тело под панцирем рубашки и бронёй брюк, я почувствовал себя гораздо увереннее, и смело толкнул ближайшую из дверей. Не открывается.
А если потянуть? Открылась прекрасно.
За дверью коридор вполне под стать тому изогнутому стулу. Расцветка вида «белый верх, тёмный низ» придаёт интерьеру некоторую официальность. Низ стен облицован мрамором, прямо как в метрополитене. Покрашенные в золотой цвет узоры и финтифлюшки вверху стен и на потолке. Во всяком случая я думаю, что покрашенные. Но главное, что в коридоре я нашёл знакомые лица.
-Лёш, где мы? Что происходит? –спросил я такого же разработчика, как и я сам.
-Привет, Саш, -ответил он. –Мы в Кремле.
-Каком ещё Кремле?
Он посмотрел на меня словно на дурачка, не знающего как открыть сокет и переслать через него два байта, но потом сделал скидку на мой заспанный вид и пояснил: -В самом главном Кремле. В московском.
-Я постоял на месте переваривая неожиданную новость, а затем уточнил две вещи имеющие пока первоочередное значение: -Где здесь туалет и как можно найти что-нибудь перекусить.
В конце концов, жизнь — это круговорот веществ, и она продолжалась. По крайней мере, в отношении меня, продолжалась.
Глава 5
--Вынужденная пауза--
Разместили нас, то есть тех, кто смог пережить штурм и дождаться появления взбешённой до чёртиков Мокоши, разумеется не в самом Кремле, а в жилых покоях неподалёку. Как я понимаю, это было что-то вроде ведомственной гостиницы для множества помощников, заместителей и референтов. В общем для свиты или, как сейчас модно говорить, команды первых лиц регионов приезжавших в столицу.
Располагалась гостиница в особо охраняемой зоне и поэтому опасаться второго нападения басмачей не приходилось. Подготовленные и задействованные вражеским игроком террористические группы ещё могли относительно свободно (хотя и ограниченно по времени) действовать посередине такого большого города как Новосибирск, но развязать маленькую войнушку под стенами московского Кремля им бы никто не позволил.
Здесь было безопасно.
Наверное, поэтому Мокошь и перевезла нас сюда. Хотя, как мы доехали от Новосибирска до Москвы на автобусах меньше чем за ночь одной только Богине и известно. Разумеется, она мне не докладывала о своих планах, но всех выживших поселили вместе, не разбирая аналитиков, разработчиков или ребят из оперативного отдела. И если оперативники, привычно держались друг с другом, то аналитики так и жаждали общения. Эти ребята настолько привыкли к свободному обмену мнениями в своей среде, что порой оставалось только присесть рядом и внимательно послушать, чтобы узнать все тайны нашей облажавшейся Хозяйки.
А она действительно облажалась. Долгое время игроки строили каверзы друг другу только опосредовано. Воевали между собой НПС, а игроки и их ближний круг всегда оставались за гранью конфликта, наблюдая за ним снаружи. Долгое время — это чуть ли не сто лет по нашему времени. Последний раз, когда свите игроков пришлось напрямую сражаться между собой была великая отечественная война. Тогда тоже в ход шло всё, что только можно, выгребались все запасы и использовались любые возможности.
Словом, нападение на её аналитический центр стало для Маши-Мокоши совершеннейшей неожиданностью. Это как удар под дых, когда бежишь длинную дистанцию. Насколько я понял, один вражеский игрок отвлёк Машу, а другой послал своих людей на штурм. Поэтому она смогла появиться только в самом конце и нам очень повезло, что у многих получилось дождаться её появления оставаясь в живых. Система защиты здания, основанная на администраторе Екатерине, показала себя неплохо, хотя и не так хорошо, как хотелось бы. Сама Катя была неразговорчива и хмура, держась одинаково в стороне и от ребят из оперативного отдела и от всех остальных. Мокошь сняла с неё своё наказание и бывшая администратор снова обрела свободу передвижения. Но что она пережила, отправляя десятки или даже сотни своих копий на смерть и проходя мимо их мёртвых тел я не знал и, если честно, никогда не хотел бы узнать.
Для меня оказалось шоком новость о смерти Николая. Руководитель отдела разработки не дождался появления Мокоши каких-то пару минут. Пуля в голову и даже изменяющая реальность волна не сумела спасти его. Переписывая прошлое так, чтобы минимизировать ущерб от нападения басмачей и помочь ещё живым, Мокошь никого не воскресила из мёртвых. Похоже это её умение само по себе имело серьёзные ограничения.
Пока наша Хозяйка готовилась воевать средствами внешней политики и экономики, ей нанесли неожиданный удар по её ближнему кругу, по нам. Удар оказался удивительно точным. Сама Мокошь не в силах уследить одновременно за всем. Слишком сложным сделался микроменеджмент в наше время. Именно для этого ей и требовался такой большой штат. После нападения на центр, множество текущих проектов вынужденно заморозились, а некоторые, из тех, которые нельзя было ни остановить, ни оставить без пристального контроля, провалены. Мокошь оказалась в цейтноте. Ей приходилось хвататься за всё подряд и вместе с тем катастрофически не хватало времени.
Скорее всего именно этим объясняется решение поселить нас в ведомственную гостиницу при Кремле. Наиболее защищённое от внешних угроз место. По крайней мере от самых примитивных угроз. Проблема заключалась в том, что пока мы тут сидим - мы оставались бесполезны. Длительное время выстраиваемый Мокошью механизм «теневого» управления из аналитиков, разработчиков и оперативников оказался… нет, не сломан, а всего лишь повреждён. Но пока её свита отъедалась в столовых при гостинице и отсыпалась, стараясь вычеркнуть из памяти ужасы недавнего штурма - мы никак не помогали ей. Механизм простаивал. А сама Хозяйка сгибалась под грузом разом навалившихся на неё забот, постоянно упуская то одно, то другое.
По поводу нашего проживания в ведомственной гостинице, Мокошь сделала так, что мы в ней жили и одновременно нас никто не замечал. Не в том смысле, что через меня пытались пройти как через пустое место. Это было что-то вроде расширенной версии вуали незаметности, продемонстрированной Мокошью в начале моего с ней знакомства. Любого из нас исправно кормили в столовой. Мы были вольны свободно входить и выходить, охрана считала нас законными постояльцами. Занимаемые аналитиками и разработчиками номера значились занятыми в реестре свободных номеров и лишних соседей к нам не подселяли. Но никому не приходило в голову поинтересоваться кто мы, собственно говоря, такие, что и по какому праву здесь делаем. Как будто, так и нужно было, чтобы ребята в растянутых футболках ходили между пиджаков и одетых в них серьёзных толстомордых дядек.
Однажды мне пришла в голову мысль: -А не может ли ещё один отряд басмачей — вот так же незаметно проехать практически в центр Москвы, пройти мимо на охраны на закрытую территорию и спокойно вырезать нас пока мы спим?
Эта мысль настолько испугала меня, что остаток ночи заснуть не удалось, а ранним-раним утром я побежал к знакомому аналитику и вывалил итоги своих размышлений на него. К счастью оказалось, что возможности управлять «своей» фракцией у любого игрока гораздо больше, чем «чужой». Другими словами, приказать не замечать нас кремлёвской охране могла одна только Мокошь и только на своей территории. Провернуть тот же фокус где-нибудь в Стамбуле или Пекине ей бы уже не удалось. Поэтому я мог спать спокойно. Никакой басмач не проберётся в спальню под пологом невидимости. Опасаться следует лишь вполне прозаических средств вроде выстрела снайпера, заранее заложенной бомбы, неожиданной атаки дронами и так далее.
-Ну блин, спасибо, ты меня успокоил, -проворчал я.
Сидевший в постели аналитик зевнул и, игнорируя мой сарказм, ответил: -Всегда пожалуйста. И имей в виду, что информацию о возможностях Хозяйки и других игроков тебе вообще-то знать не полагается. Поэтому держи лишний раз свой рот на замке.
Я спросил: -А тебе полагается?
-Мне полагается, -согласился он и потребовал, чтобы я убирался вон и дал ещё немного поспать. Времени около шести утра и его требование было вполне справедливо.
Вернувшись к себе в номер, я принялся размышлять: -Значит возможностей по управлению своей фракцией у игрока на порядок больше, чем чужой. Звучит логично. Похоже именно поэтому Мокошь не в силах стереть сам факт нападения на центр из реальности потому, что атаковали нас юн