ёрт его знает, достаточно ли это далеко в случае масштабного ядерного удара, однако жителей городка вероятность развития «горячей» конфронтации нисколько не пугала. В городке имелись целых два кинотеатра, один торговый центр и несколько кафе в которых кормили гораздо хуже, чем в столовой подземного города. Поэтому раз или два заглянув сюда, я предпочитал проводить время на поверхности, катаясь на снегоходе в окрестностях стройки или разрезая лыжнёй нетронутое белоснежное покрывало.
Но перед этим я должен был сделать очень важное дело.
Этот гигантский подземный город, последние новости со страниц важных интернет-изданий, наблюдение за поведением Маши-Мокоши и так далее, всё неизменно подводило к мысли, что Игроки, похоже, собираются начать новый виток «активного» противостояния. То, что с нашей стороны видится ужасным и практически невозможным, для них лишь способ хорошо и интересно провести время. Ведь это так интересно, когда армии готовы и только ждут команды, когда ракеты спят беспокойным сном в пусковых шахтах, когда у тебя минимальный перевес в технологиях над противниками и надо как можно скорее использовать этот перевес, пока те не догнали. Запустить любовно подготавливаемые долгие годы ракеты, наметить цели для авиации, двинуть вперёд танковые клинья. Победить врагов. Стать чемпионом. Закончить игру. Закончить?
Если честно, я всё ещё не верил, что Маша, девочка Маша из реального мира, планирует первой развязать большую ядерную войну. Даже несмотря на то, что она, на самом деле, Мокошь, древняя богиня, полноправная хозяйка фракции славян с самых древних времён и до наших дней. Но даже если Маша не планирует начинать войну. Если она только лишь защищается и отвечает на действия других игроков, то какая, по сути, разница? По крайней мере для таких НПС, как я, как ты, как все мы.
-Чего пригорюнился? -Семён подобрался незаметно, обозначив присутствие через прикосновение к плечу, от которого я вздрогнул и обернулся так резко, что чуть было не разлил давно холодный кофе.
-Спокойно, это всего лишь я, -улыбнулся приписанный к нашей группе аналитик. Забрал у меня из рук наполовину опустевшую кружку с остывшей кофейной бурдой и ставя рядом новую. Тоже с кофейной бурдой, но горячую и ароматную. У себя в руках он оставил точно такую же кружку, исходившую едва заметным дымком. Посуда в столовой, к слову, тоже была стандартная и полностью одинаковая.
Я вяло поблагодарил: -Спасибо.
-Не за что, - отмахнулся Семён.
-Если ты по задаче, то там ещё... не готово, -на всякий случай предупредил его я.
Семён наклонил голову: -Знаю. Последнее время ты стал менее продуктивен.
Пожимаю плечами.
-Беспокойные мысли?
Киваю.
-Поделишься?
Мотаю головой.
-Отчего так?
-Психолог что ли? -спрашиваю я его. В моём голосе звучит некоторый вызов. Наверное, подсознательно, в тот момент, я хотел поругаться, может быть даже подраться. И не важно, что против Семёна, с его почти двухсотлетним опытом и службой в оперативном отделе у меня нет ни малейшего штата. Подумаешь побьют. Вас никогда не били? Даже в школе? В таком случае сочувствую. Крайне... занимательный опыт.
-Вообще-то, одно время, я был красным комиссаром, -оживился Семён.
Бросаю: -Ну тогда спеши, докладывай, особист.
В ответ на мою грубость он только улыбнулся: -У тебя не слишком верное представление о роде деятельности комиссаров и, если на то пошло, любых других сотрудников особого отдела. Давай уже, говори, хватит сидеть надувшись как сыч. А хочешь, угадаю, что тебя беспокоит?
-Попробуй.
-Думаешь сложно? Легко. Каждый второй, из свиты Хозяйки, через это проходит. И я тоже проходил. Ты не понимаешь зачем ты здесь, что делаешь и на чьей стороне выступаешь. Твоя проблема — недостаток патриотизма.
-Какой ещё патриотизм! -возмутился я. Кажется, даже закричал. -Мы просто фигуры! Они играют нами! Какой патриотизм может быть у деревянной пешки? Какая пешке разница кто из игроков победит и выиграет партию, если её всё равно, в конце игры, уберут с поля и сложат в коробку?
Признаю, в тот момент я просто вспылил и совершенно не думал о последствиях и о том, что и кому я сейчас говорю.
-В целом так, -признал Семён, -но ты забываешь о парочке важных вещей. Первое — грядущая война, если она начнётся, вовсе не финальная битва добра со злом. Не самая последняя битва, после которой уже никогда не будет других сражений. Согласен, ядерное, гиперзвуковое, космическое, тектоническое и уж тем более биологическое оружие серьёзный аргумент, но оно не более чем средство для передела мира. Может быть, по результатам, большой войны, кто-нибудь их Игроков вылетит из игры, а остатки его фракции перейдут под управление ИИ, но игра продолжится.
И наконец второе: может быть ты считаешь, что нет разницы кто из Игроков победит, Хозяйка или же кто-то другой? Поверь, разница огромна.
-В чём же она?
-В том, чьи города будут пылать атомным пламенем, -невесело усмехнулся бывший комиссар. -Будет ли это твой родной город или же вражеский. Скажешь нет разницы?
-Есть, -подтвердил я, облизывая пересохшие губы. -Разница есть.
-Вот тебе мой мотивирующий пинок, -закончил Семён. Сделал глоток из чашки, которую до этого момента грел в руках и поморщился: -Что ты будешь делать, опять остыла. Вкус совсем не тот. И ещё один момент. Знаешь, если всё же начнётся, то «Победа» не будет мгновенно закрыта. Какое-то время она ещё сможет принимать людей. Тех, кто сможет сюда добраться. Двадцать процентов мест оставлено как раз на такой случай, а это больше тысячи человек. Если подготовиться заранее, то можно успеть организовать срочную эвакуацию своих сюда. Всех, кого сочтёшь нужным.
-Разве так можно?
-А кто запрещает? -Семён встал, явно показывая, что разговор окончен: -Хозяйка? Парой десятков человек больше или меньше, ей дела нет. Я? Я всего лишь скромный аналитик и вообще ничего и никому не могу запретить. Думай.
Спасибо тебе, Семён. Ты намекнул, сказал практически открытым текстом, и я услышал. В конце недели, смотавшись на снегоходе в ближайший городок, пользуясь картой с бесконечными деньгами, я купил подержанный, но в хорошем состоянии внедорожник. Большой, вместительный и с отличной проходимостью. То, что надо, чтобы проехать пятнадцать километров до входа в подземный город хоть в сильный снегопад, хоть в весеннюю распутицу, а то и вовсе объехать дорогу по полям, если вдруг на ней образуется затор.
Я выстроил два альтернативных маршрута. Первый, через самолёт, от моего родного города до Москвы и от Москвы до ближайшего города с аэропортом, а оттуда на автобусе. Второй — посредством железной дороги. В случае чего, мои родители и сестрёнка, учащаяся в Москве, смогут добраться сюда за сутки или двое. Надеюсь это время у них будет. Сестра наверняка потащит с собой «своего парня», но это ничего, место ему найдётся тоже. Другой вопрос как быть с моей копией, с моим «вторым я», сейчас живущим моей обычной жизнью, той, какой она должна быть без знакомства с древней славянской богиней, страхов о начале третьей мировой ядерной войны, знании о том, что всё вокруг только лишь компьютерная игра и так далее. Второго меня также забирать с собой в подземный город? Но зачем здесь два «меня»? С другой стороны, он явно сможет уговорить родителей не мешкать и ехать немедленно, если я, конечно, смогу объяснить ему насколько всё серьёзно.
Подготовившись таким образом к экстренной эвакуации моих родных, я вздохнул намного свободнее. Тяжёлые думы если не ушли, то отступили на второй план. Избавившись от навязчивых мыслей, я наверстал образовавшееся отставание по рабочим задачам. Сказанные Семёном слова, о том, что есть большая разница между тем, чтобы горел мой родной город или какой-нибудь город вероятного противника плотно засели в моей голове. Из-за них я работал по двенадцать, по четырнадцать часов в день и прекращал только тогда, когда чувствовал, что действительно устал и могу скорее допустить трудноуловимую ошибку, чем сделать что-то полезное.
Перед нашей группой стояла задача найти определённых людей, по некоторым критериям. Чем-то это походило на странную игру, найти того, не знаю кого, отыскать на ощупь определённого человека в тёмной комнате, притом, что у тебя самого дополнительно завязаны глаза. Специально написанная для этой цели программа трудилась день и ночь, перебирая досье сотен тысяч простых американцев, в поисках тех, кто особенно интересовал аналитика Семёна, а, через него, и Хозяйку. Массив собранных сведений проверялся по несколько раз, в компьютерной памяти строились деревья соответствий и причинно-следственные графы. Проверялись и перебирались множество правил вида: если Х общался с А, и А общался с Б и Б общался с С и С общался с Х в период с и по, тогда повысить вероятность того, что Х есть искомый объект на столько-то десятых долей процента.
Итоговая таблица из иностранных имён и фамилий занимала шесть листов, отсортированных в порядке убывания вероятности, что каждый из нижеследующих есть тот, кто по каким-то причинам интересен Хозяйке и кого мы, поэтому, должны найти.
Я не рассматривал список имён специально. Шесть листов! Это, наверное, и вовсе невозможно запомнить. Только стоящее первым, на первом листе имя почему-то засело в памяти «Роберт Мартинес». Не знаю почему оно мне запомнилось. Но уже переключившись на другую задачу, создавая под неё специализированный алгоритм поиска и решения, я наткнулся в новостях на заметку о смерти некого Р. Мартинеса. Парень оказался достаточно известным учёным, чтобы новость о его внезапной смерти попала на новостную страницу русскоязычного портала.
Раньше я как-то не особенно интересовался на что, куда и как идут результаты решаемых мною задач. Найти человека, событие или место по косвенным признакам в огромном океане информационного мусора — обычная задача. А куда дальше пойдёт найденный ответ, в аналитический отдел или, может быть, сразу в оперативный, и как будет использован дальше — не моё дело.