о ее взгляд остался смертельно серьезным. — Я не самый сильный менталист в столице, но кое-что вижу не хуже Одаренных высших классов. С вашей памятью крепко поработали.
Ничего нового. Хотя…
— Зачем вы рассказываете мне все это, графиня? — спросил я.
— Просто желаю помочь. — На этот раз Гижицкая обошлась без своей фирменной обольстительной улыбочки. — Блок уже сейчас поврежден, и рано или поздно ваш Дар сломает его окончательно. Но на это уйдет время… может быть — годы.
— И чем же вы поможете мне, графиня?
— Я могу попробовать снять блок, — промурлыкала Гижицкая. — Конечно же, если вы мне доверитесь, князь.
— Неожиданно. — Я почувствовал, как по лицу сама собой расползается недобрая ухмылка. — Даже не хочется спрашивать, чего вы попросите взамен.
— Ничего, князь. — Гижицкая покачала головой. — Не стану обманывать — мне любопытно было бы узнать, что скрывает ваша память. Но я не потребую большего, чем вы сами пожелаете мне рассказать.
Щедро. Прямо как тот самый бесплатный сыр в мышеловке. Уж не знаю, в чем именно подвох, но он точно есть — просто не может не быть.
— Ценю ваше предложение, графиня, — усмехнулся я. — Настолько, что даже жалко от него отказываться.
— Думаете, я стану вас уговаривать?‥ В конце концов, я не единственный менталист, которому под силу подобное. — Гижицкая пожала плечами — Но единственный, кто, сняв блок, не выскребет всю вашу память, князь. До самого донышка.
— Премного благодарен. — Я поднялся с дивана и поправил полы кителя. — Думаю, наш разговор можно считать оконченным, графиня.
— Не смею вас задерживать, князь. — Гижицкая пристроила обе руки на спинку дивана и закинула ногу на ногу. — Хотя я не отказалась бы, пожелай вы остаться еще ненадолго… Просто так, без разговоров о серьезном или обещаний.
О да, какая-то часть меня еще как пожелала бы остаться. Но другая — еще сохранявшая остатки благоразумия — буквально схватила тело за шиворот и вытолкала в коридор. Там меня немного отпустило, но окончательно я пришел в себя, только когда вернулся обратно в общий зал. Официантки и парни за стойкой демонстративно не обратили на меня никакого внимания.
Зато обратила Настасья. Стоило мне прикрыть за собой дверь — она тут же метнулась мне навстречу, едва не задев плечом Богдана. Тот крутанулся на пятках, на мгновение застыл с бутербродом во рту… и, понимающе кивнув, отсалютовал мне пивной бутылкой и растворился в толпе.
— Ты где пропадал, благородие? — зашипела Настасья. — Я думала, меня тут на части растащат! Все смотрят, глазами жрут… хорошо хоть пальцами не показывали!
— Показывать пальцем тут не принято… — Я огляделся по сторонам. — Да уж, вниманием тебя тут явно не обделили.
Меня не было, наверное, где-то полчаса, но вся местная публика — особенно ее мужская половина — до сих пор не сводила с Настасьи взгляда. Вряд ли Богдан дал ее в обиду, но все же…
Впору чувствовать себя виноватым.
— И кто это вообще была такая? — Настасья уперлась кулачками в бока. — Что за… швабра?
— Да так… старая знакомая, — вздохнул я, приобнимая разгневанную деву-конструктора за талию. — Пойдем лучше потанцуем.
Отвлечься и развеяться — пожалуй, лучший выбор на сегодняшний вечер. Потому что уже завтра меня ждет встреча с хищницей, которая поопаснее десяти Гижицких.
Княгиня Воронцова со своей вассальной клятвой.
Глава 14
Ветер дунул лишь на мгновение и тут же пробрал до костей. Поспал я немного — часа три от силы — но чувствовал себя в целом сносно. В училище подниматься затемно уже успело стать привычкой… а вот день для проведения ритуала дед с Воронцовой выбрали не самый удачный.
Впрочем, меня-то уж точно никто не спрашивал.
На небе с ночи собирались тяжелые свинцовые тучи, а задувать начало еще по пути — я заметил, что даже тяжеленную «Чайку» немного мотало по дороге. Но когда мы приехали на место, ветер чуть стих и только изредка налетал холодными порывами.
В общем, терпимо.
Я чуть поеживался даже в костюме, подобранном специально для ритуала — длиннополой одежде, сшитой из плотной тяжелой ткани и украшенной золотом. Андрей Георгиевич по-простому именовал эту странную штуку кафтаном, а дед — каким-то странным словом на «ф», которое я так и не смог запомнить. Похоже, что-то в этом роде носили люди благородного происхождения еще в те времена, когда никаких Романовых на престоле еще не было.
Как не было и самой Империи… а может, и даже царства Российского — только разрозненные княжества. Поначалу я даже посмеивался над собственным нелепым нарядом, похожим то ли на облачение священника, то ли на уродливую золотую шинель свободного кроя — но когда мы приехали в лес, шутки как-то сами собой застряли в горле.
Даже деревья здесь были какие-то особенные, другие. Древние великаны, стволы которых не смог бы обхватить даже Андрей Георгиевич — с его-то ручищами — закрывали кронами небо. Так, что вокруг становилось темно, как ночью. Только впереди виднелся просвет, к которому вела узкая извилистая тропа. Старая, как и все вокруг, заброшенная — вряд ли по ней ходили часто… если вообще ходили последние лет пятьдесят или того больше. И все-таки она не заросла ни травой, ни кустарниками.
Будто ее специально хранила чья-то воля. Кого-то или, скорее, чего-то могучего, пожелавшего, чтобы эту дорогу не забыли насовсем.
Дед привез меня не на простую полянку. Он называл это Местом Силы — именно так, с большой заглавной буквы. И не случайно: накопленную за сотни — а может, даже тысячи лет мощь энергии Одаренных почувствовал бы любой, в ком есть хоть капля благородной крови. Магия пропитывала все вокруг — от деревьев на полкилометра и дальше до самой земли под ногами, уходя куда-то вглубь, в самые недра.
Туда, куда вряд ли смог бы заглянуть даже дед.
Я думал, что ритуал пройдет в Петербурге. Где-нибудь в самой старой части города… может быть, в катакомбах под каким-нибудь собором, чтобы закрепить клятву Воронцовой еще и верой, а то и благословением архиерея. Я ошибался — а дед так и не потрудился объяснить, почему.
Но здесь, в лесу, все как-то стало понятно само собой.
И это место, и сам ритуал, были намного старше, чем Петербург. Старше даже христианской веры, которую на эти земли принесли чуть меньше тысячи лет тому назад. А обряды здесь проводили и до этого… и я мог только догадываться, все ли из них оказывались такими же безобидными, как наш с Воронцовой.
Последнюю часть пути мы шли пешком, хоть деду это и давалось нелегко — так было правильно. Место Силы не потерпело бы машин с их шумом и запахом бензина. Не приняло бы клятву Воронцовой, не дало бы закончить ритуал… а то наказало бы и посильнее.
— Ступай. — Дед легонько толкнул меня в спину. — Слова-то не забыл?
Попробуй тут забудь, когда приходится повторять по десять раз в день — а еще иногда ночью. К ритуалу готовились основательно, чуть ли не с того самого дня, как дед едва не угробил нас обоих, ковыряясь в моей памяти. Признаться, я считал все это какой-то архаичной формальностью, чем-то то вроде странной игры для взрослых…
Пока не пришел сюда.
В место, где еще вчера казавшиеся забавными фразы на полузабытом древнем языке обретали не только смысл, но и силу. На мгновение вылетев из головы в лесу, они вдруг всплыли в памяти ясно и четко, будто кто-то написал их передо мной огромными огненными буквами. Шагая через плоскую, как блин, полянку, я вполголоса повторял свою часть.
И чувствовал, как отзывается магия. Но не Дар благородных, хоть где-то в стороне, у самой кромки леса и маячили в полумраке тени от крон несколько темных фигур. Аристократы, которым была оказана честь засвидетельствовать вассальную клятву Воронцовой. Присягу, гоминиум, оммаж — дед заставил меня выучить все названия. Одаренные явились проследить, что ритуал проведен в соответствии со всеми правилами и закреплен родовой силой… а при необходимости и подтвердить это хоть перед самой государыней Императрицей. Формально это мог сделать кто угодно из дворянского сословия, но дед пригласил…
Мне так и не назвали ни одного имени, но я знал, что среди наблюдателей не менее двоих Одаренных первого магического класса. Главы древнейших родов. Но магия, которую я чувствовал всем телом, принадлежала не им, а этому месту. Со мной будто едва слышно говорила сама земля, отзываясь на каждый шаг тихой вибрацией. Сила клубилась вокруг меня, свиваясь в тугой кокон, ложилась на плечи тяжестью, замедляла.
Словно спрашивала — достоин ли я пройти здесь, чтобы сделать то, для чего явился.
Я на мгновение поддался, прогибаясь — но потом ответил. Выпрямился, позволяя собственному Дару столкнуться с местной магией. Но не сойтись в схватке, а просто коснуться друг друга, переплестись. Такому меня никто не учил — я просто почувствовал, что именно так сейчас и следует поступить… или не смогу больше сделать и шага.
Земля отозвалась — и стихла, пропуская меня дальше. Чужая власть больше не мешала идти, но зато снова налетел ветер. Холодный, будто бы сорвавшийся сюда прямо из низких серых туч. Я на мгновение захотел поплотнее закутаться в свой наряд — но тут же одумался. Марку нужно держать до конца.
В конце концов, Воронцовой приходилось куда хуже, чем мне. Она шла навстречу с распущенными волосами, босая, облаченная в одну лишь длиннополую белую рубаху, надетую прямо на голое тело — по правилам ритуала. Ветер пронизывал ее до самых костей — когда между нами осталось меньше десятка шагов, я заметил, что она вся дрожит.
Но держится.
Когда княгиня начала говорить — медленно, нараспев, я снова почувствовал магию вокруг. Место Силы ответило на зов и требовало, чтобы я выполнил свою часть договора. На мгновение показалось, что я сейчас все забуду, испорчу или сделаю не так — но обошлось. Слова будто полились сами, продолжая обряд. Воронцова опустилась передо мной на одно колено и протянула сложенные в молитвенном жесте ладони — и я взял их своими.