— «Дядя Юр! Это же не урна для мусора!».
— «Ой! Извините! Я задумался!» — очнулся тот от пьяного забытья, пытаясь вытащить из тубуса брошенные им очистки.
А Платон еле сдерживал смех. Он вообще часто про себя посмеивался над самодовольным и надменным старшим братом матери, иногда от своего излишнего самомнения и самодурства попадавшего впросак.
А в воскресенье Платон сам предложил отцу взять его на лыжах в Сокольники:
— «Пап! У всех студентов были каникулы, а у меня нет!? Давай я хоть в это воскресенье сделаю перерыв и отвлекусь от подготовки по французскому!?».
В это воскресенье, соскучившийся по лыжам Платон, бегал по лесу, как лось, получив хорошую разрядку и зарядку на новые дела.
И вот наступил вечер понедельника 13 февраля. Кочет ехал в институт, как на плаху, с неприятной дрожью в ногах и внутренним содроганием.
Декан оказался на месте и был готов к неприятному разговору с Кочетом.
— «Вы принесли с собой Зачётку и Студенческий билет?» — сразу и первым спросил он нерадивого студента.
— «Да, принёс!» — уже чуть трясущимися руками достал тот документы и протянул декану.
Тут же Платон объяснил ему, как неожиданно попал на неуды по своим коронным предметам, и обещал в самые короткие сроки пересдать их.
Декан внимательно и сочувственно выслушал его, заключив:
— «Я вас внимательно выслушал и сочувствую вам! Но понимаете в чём дело? У нас есть правила, без вариантов отчислять студентов после первого семестра за более чем два неуда! А у вас их даже не три, а целых четыре!? И я ничем не могу вам в этом помочь! Единственное, что я могу вам посоветовать, так это прийти заново поступать в наш институт!» — протянул он Кочету его Аттестат о среднем образовании и лишние фотографии.
Краска ожидаемой безысходности залила лицо Платона. Но он нашёл в себе силы сразу и гордо ответить на предложение декана:
— «Так если поступать, то я лучше буду сразу в Бауманский!» — развернулся он и, не прощаясь, навсегда покинул стены МИНХа.
До Курского вокзала Платон Кочет пошёл специально пешком, по дороге досконально анализируя случившееся с ним и намечая планы на будущее.
— Рассмотрим мои дела объективно, как бы со стороны и без поблажек! И, так! Что со мной произошло плохого? Меня выгнали из института! Справедливо это? Да, справедливо, по закону! Кто виноват? Я сам! Не сдал два экзамена и два зачёта! Почему? По математике и политэкономии меня подвела моя самоуверенность и недостаточное изучение якобы лёгкого для меня материала. По истории КПСС — кроме того ещё прогулы семинаров и отсутствие друзей в группе, которые могли бы меня вовремя проинформировать о происшедшем на семинарах. А по французскому языку всё было запущено из-за моей лени. Из-за этого я ещё раньше лишился шансов учиться в институте международных отношений. Что надо было сделать и что надо сделать сейчас, чтобы этого краха со мной не случилось потом? — молча задавался он вопросом.
— Мне надо заняться своим самовоспитанием, и изжить недостатки, добавив новые достоинства! Мне часто не хотелось делать то, что нужно, взамен того, что мне хочется и приятно! А я ведь всякий раз знал, что мне надо, что для меня полезно сейчас и будет полезно в будущем! Значит, мне не хватало силы воли! Значит, теперь мне надо заняться её воспитанием у себя. Сначала мне мой разум должен сказать, что надо мне именно сейчас делать и что мне полезно, а потом моя сила воли должна меня же заставить это сделать! То есть, я должен стать сильнее себя, сильнее своего прежнего я?! Мне теперь надо жить по принципу: разум и воля превыше всего! То есть, сначала проанализировать ситуацию, понять её, найти пути решения проблемы, а потом заставить себя сделать это, несмотря ни на что, ни на какие обстоятельства, ни на какие чужие мнения, пусть и авторитетные!
А что я хочу в жизни, о чём мечтаю? Ну, свою первую мечту стать разведчиком я похерил своей же ленью к изучению французского языка! То же самое можно сказать о желании стать специалистом международником! Та же лень к изучению языка! Теперь мечтать о чём-то высоком уже незачем! Да и особо мечтать не о чем!? Теперь моя мечта должна быть реальной и для меня исполнимой! В настоящий момент для меня самое главное получить высшее образование! Видимо Тавризов был прав, когда предлагал мне перевестись в Бауманский!? Хотя это оказалось невозможным! Да и отец всё время приучал меня к технике, считая это главным в развитии человечества! Так что в любом случае мне в него надо поступать, и конечно на вечерний! Здесь вопросов нет! Вон, Сталев, поступил же! Так что летом буду поступать! А пока отдохну, прежде всего морально! И займусь самовоспитанием и самообразованием! А жениться я буду только после окончания ВУЗа и службы в армии, когда начну работать по специальности! А с Варей у нас теперь семьи не получится — слишком она к этому подходит расчётливо! Да и я уже от любви к ней остыл! Она остудила! Хорошо, хоть для Славки отцовство успел оформить! Ну, а для удовлетворения половых потребностей придётся пока искать временных сговорчивых подружек и использовать «Дуньку Кулакову»! А что тут стесняться? Ведь половое неудовлетворение будет сильно мешать, во всяком случае, учёбе! Но и на баб время тратить не хочется! Может тогда хоть для этого жениться? А на что семью тогда содержать? Нет! Жениться мне пока явно рано! Так что этот вопрос я закрываю! А как воспитывать волю? Надо заставить себя делать нужные и полезные для меня дела!
Значит так! Пока беру перерыв на самовоспитание и самообразование! Кстати, надо всё равно пока подтянуть французский! А летом поступаю в Бауманский! Буду учиться, и работать на программных станках! Расти по работе, постепенно продвигаясь к основной работе по институтской специальности и набирая опыта и кругозора! Заодно параллельно набираю разные полезные очки по общественной работе и прочим общественным нагрузкам, включая вступление в КПСС! Вряд ли меня выгнали бы из института, будь я членом партии!? — задался он риторическим вопросом.
— Хотя сейчас это было бы невозможным и мне это очень рано, и я ещё совершено недостойный! Значит, надо становиться достойным, положительно показывать себя в работе, завоёвывать авторитет! А пока получить третий токарный разряд!
А для воспитания силы воли и самодисциплины я теперь буду по утрам делать зарядку и обливаться холодной водой — закаливаться! Буду планировать свои дела, даже на день, и строго выполнять планы!
И ещё мне надо как-то узнать больше о Тане Линёвой и об её отношении ко мне! Уж очень она мне нравится! И чем дальше, тем больше!
Но для начала надо успокоить мать! Пусть переживёт мой провал! Остальные переживут сами или даже не заметят этого! И так, за дело! — несколько успокоился Кочет, подходя к Курскому вокзалу.
От такого анализа у него даже стало легче на душе.
Дома он объявил маме о своём отчислении из института. Та, хоть и ожидала этого, но всё равно от окончательного приговора всплакнула.
Потом, видимо всё и всесторонне обдумав, неожиданно для Платона объявила ему:
— «Сын! Ты уже совершеннолетний, работаешь! Взрослый, даже сына имеешь! Мне тебя учить уже нечему! Ты «сам с усам»! Так что с этого момента я даю тебе полную свободу действий! Ты теперь сам решай, что тебе делать! Твоя судьба теперь полностью в твоих руках! Хочешь — работай, хочешь — учись! Хочешь — играй, а хочешь — женись! А хочешь — в армию иди или на все четыре стороны! Теперь ты будешь сам хозяином своей судьбы! Решай всё самостоятельно! А я не буду вмешиваться! Но если нужна будет, какая помощь или совет — я, как мать, конечно, помогу и дам!».
Платона такая позиция матери сначала удивила, а потом обрадовала.
— Надо же? Какая мама молодец! Не стала устраивать мне истерику, всё поняла и приняла! Даже дала мне свободу действий! И от себя не оттолкнула! Ну, что ж, посмотрим! — про себя радовался он, что пока не посвятил маму в свои дальнейшие планы.
— Я вообще никому не буду говорить о своих планах, даже отцу и матери! А когда буду добиваться каких-либо конкретных и ощутимых успехов, то буду им конечно об этом говорить! — решил он.
Несмотря на такой окончательный провал с учёбой, на следующий день во вторник 14 февраля Кочет вышел на работу с чувством облегчения. Как и планировал накануне, он начал новую жизнь, не дожидаясь следующего понедельника, уже этим утром сделав зарядку и обмыв торс холодной водой.
На работу он даже пришёл в хорошем настроении и одухотворённым.
— Но мне в первые дни без учёбы надо устроить себе каникулы, чтобы отдохнуть морально и эмоционально! Возьму себе на это почти две недели, до конца февраля включительно! А потом снова займусь французским языком! Ведь если я пройду весь школьный курс, то мне нечего будет опасаться в институте! — уже на работе решил он.
А там его ждал сюрприз. На несколько дней Кочета назначили в ассистенты к электрику Николаю Хомутову, в задачу которого входила замена люминесцентных ламп в потолочных светильниках. Задачей же Платона стала помощь в установке огромной раздвижной лестницы, подаче электрику новых ламп и в принятии от него старых, а также в подстраховке того на лестнице. Работали они тщательно, постепенно обходя весь токарный участок цеха. Но потом токаря Кочета заменили на фрезеровщика Бориса Лапшина, так как теперь предстояла замена ламп над фрезерным участком.
На работе к Платону подошёл Яков Родин и предложил сыграть в шашки за цех в командном первенстве завода. Платон согласился, заняв, как дебютант, место на четвёртой последней доске. Первая встреча состоялась в красном уголке цеха № 29, располагавшегося в соседнем корпусе. Но доски было всего две, так что третьим и четвёртым номерам команд пришлось ждать своей очереди. Платона поразил молодой чуть полноватый брюнет, игравший на первой доске соперника. Сделав всего пять ходов и не разменяв ни одной шашки, он объявил, что выиграл партию, этим собрав вокруг себя всех участников. Но соперник — главный технолог двадцатого цеха Борис Николаевич Селезнёв естественно лишь снисходительно улыбнулся — давай, мол, воображала, ходи. И тот пошёл, отдав шашку. Селезнёв вынужденно взял. Потом это повторилось. Потом они взяли по две шашки друг друга. А затем соперник пожертвовал Борису Николаевичу сразу три, взамен взяв пять шашек и выиграв позицию, в результате которой озадаченному сопернику пришлось бы только безвозмездно отдавать свои шашки.