Но в академии всё лишь усугубилось. За «нравственностью» очень внимательно следили, превращая как девочек, так и мальчиков, чуть ли не в роботов.
Это вызывало у неё отторжение, а потому, используя деньги и ресурсы рода, она создала свою группу, дав ей звучное название. Чем они занимались? Да всем, что было можно достать! Наркотики, алкоголь, беспорядочные половые связи, азартные игры, издевательства над другими и все развлечения, которые только можно было представить.
Сама Тиффани доплачивала медсестре, дабы та ничего не сообщала её родителям по поводу своего положения, ведь в школе были регулярные медосмотры, а девственницей она не была уже пару лет.
А далее, когда даже такое начало наскучивать, она придумала «игру». Тиффани было весело наблюдать, как юные девочки и мальчики, попавшие под её влияние, всё глубже и глубже погружаются в эту яму. Так произошло со всеми её подругами и друзьями.
Но однажды это зашло слишком далеко. Когда Гвен Кёртис получила своё «желание», то оно показалось достаточно простым и лёгким для ветеранов «Схизмы». Встать, как проститутка, у Лютного переулка и в течение дня обслуживать всех клиентов бесплатно. Ничего сложного. Некоторые уже проходили через это, а кому-то даже понравилось. Но именно в тот день, именно на них, было совершено нападение безумного Манфрида Фейренберда, который похитил и убил девушек.
Это ударило по «Схизме», но все промолчали, ведь были повязаны в сотнях «грязных» дел и «игр». Никто не хотел, чтобы подобное выплыло наружу. Они продолжали собираться, но «играть» прекратили. Полностью или нет, вопрос открытый, ведь через небольшой промежуток времени начали пропадать «пустые».
«Пустыми» они были почти все, даже сама Тиффани, ведь рано или поздно, но всегда доставалось особо неприятное задание или просто не было желания его выполнять. Они не относились к этому всерьёз, скорее потешались, напоминая о «слабости» друг друга. Но неожиданно за школьницами стала приходить «Моргана», словно из книги «Легенды Мерлина». Девушки стали исчезать, а потом поступили сведения о их жестокой смерти.
Бленкеншип поведала мне всю информацию, ведь была по-настоящему напугана. Глупая забава и случайная смерть Гвен Кёртис, а именно её неупокоенный дух подозревала девушка, поставила жизнь Тиффани на кон в этой смертельной игре.
А теперь ещё и мою. Слишком расслабился на «простой» жизни, а ведь пример Тины должен был что-то изменить в голове! Но нет, всё равно затупил, позволив себя повязать, да ещё и так глупо. У врага всего-то был артефакт невидимости или наложены чары скрытности, но я растерялся, как последний новичок! В аврорате, откуда я перевёлся, за такое меня бы до конца месяца поставили без палочки чистить сортиры.
Хотя нужные чары чистки я всё равно не умел применять. Заточен был лишь на бой.
Интересно, смогу ли выбраться живым?
Эти мысли и воспоминания пронеслись за секунду, после чего осторожно приоткрыл второй глаз.
В помещении был полумрак, но несмотря на это, виски всё равно страшно закололо. Через минуту, сосредоточившись, я смог нормально видеть. И картина сразу мне не понравилась.
Тиффани, абсолютно голая, висит на стене с разведёнными в стороны руками, словно на распятии. Она не двигается. Непонятно, мертва или просто без сознания. Перед ней стоит «Моргана». Мужчина повернут ко мне спиной, так что узнать его не выходит.
В руке «Морганы» маленький острый нож. Похоже — скальпель. Взмах… и красная линия появилась на лице Тиффани. Девушка даже не дёрнулась, всё ещё не придя в себя. Раз за разом лезвие секло её лицо, руки, грудь и живот. Выступившая из ран кровь окрасила светлую кожу. От живота нож перешёл к левой ноге.
Когда порезы покрыли всю ногу до кончиков пальцев, убийца вернулся к лицу.
Лезвие скальпеля прижалось к уголку её рта. От этого Тиффани очнулась:
— М-мф..! — едва слышно произнесла она.
Резкое движение — и её рот открылся до самого уха. У Бленкеншип впервые вырвался приглушённый стон. Плоть щеки отогнулась, обнажая дёсны.
Поток крови и слюны смешался с катящимися по лицу слезами.
— Уг-у-у… — заскулила девушка.
Тоже самое произошло и с другой стороной лица. Кровь закапала с подбородка на грудь. Каждое содрогание тела Тиффани оставляло на полу новые кровавые пятна.
«Моргана» отложила скальпель и взяла палочку, наложив какие-то чары, незнакомые мне.
— Угх… — глаза девушки закатились. Прозрачная, слегка желтоватая жидкость потекла на окровавленный пол. Должно быть, расслабился мочевой пузырь.
Мужчина вновь поднял палочку, указывая на единственную, нетронутую часть тела — правую ногу.
— Секо, — глухо произнёс он.
Резко прозвучал влажный звук рассекаемой плоти. Новый поток свежей крови хлынул на пол.
Бережно взяв в руки отрезанную ногу, жуткая «Моргана» завернула её в чёрную ткань и наложила чары стазиса, положив конечность на пол, рядом с какой-то книгой.
Красное мясо и белая кость на месте ноги у девушки теперь были на виду, заставляя меня смотреть прямо на кровоточащий срез.
«Моргана» навела палочку на тело и сосредоточено забормотала речитатив длинного заклинания, отчего её брюшная полость попросту разошлась, а затем внутренние органы сами начали вылетать наружу, собираясь в кроваво-красную кучу, прямо на полу.
Горячие брызги крови попали мне на лицо.
Новый взмах палочки и тело, будто бы ничего и не было, закрывается обратно.
Вот оно как… Тиффани умерла. Стала «пустой».
Мужчина тяжело дышал, приложив руку к груди. Характерная особенность, на которую я уже успел насмотреться на войне — травма источника магии. Теперь колдовство почти недоступно. Я знаю достаточно много таких людей, но кто ты, «Моргана»?
Ах, если бы я только мог хотя бы пошевелиться! Но связан я был профессионально и крайне крепко.
Отдышавшись, маньяк подошёл ко мне вплотную и поднял палочку.
— Так вот кто ты такой… — проговорил я, рассматривая его лицо.
— Секо, — произнёс мужчина.
Эдгар Кёрстис ПОВ
Девушка из моих воспоминаний уже никогда не изменится, старею только я, — мелькали мысли в голове, пока собирал инструменты, стирая кровь. Труп парня был обернут в полиэтилен, куда я отправляю мусор, после чего отложен в сторону.
Тиффани же была тщательно упакована. Она ещё должна сыграть свою роль, быть выставлена на обозрение, чтобы все знали её грехи!
Но даже это не это главное, ведь я собрал комплект.
Бережно держа в руках последнюю часть тела, захожу в соседнюю комнату. Там лежала она… Гвен. Моя дочь.
Пальцы нежно проводят по редким волосам, но фамильные черты легко прослеживаются.
— Почти всё закончено, потерпи ещё чуть-чуть, — улыбаюсь ей и приставляю ногу на последнее место, получая идеальный сосуд.
— Осталось лишь всё это правильно объединить, но я знаю, кто мне с этим поможет. А потом призыв души, — прикрываю глаза, — почти конец, — слёзы капают из глаз, — я практически полностью отомстил за тебя, Гвен, осталось совсем немного… Но теперь, — утираюсь рукавом, — у тебя вот-вот начнётся новая жизнь.
Беру Сквозное зеркало и вызываю нужного волшебника. Едва увидев моё лицо, он довольно кивает. Мы понимаем друг друга без слов.
— Ты вовремя, — произносит он, — ведь уже объявлен в розыск. Это убежище не надолго обманет их. Я бы дал тебе десять минут. Поспеши.
Связь оборвалась.
— Мордред! Этого мало!
Быстро тащу чемодан, куда со всей аккуратностью перемещаю Гвен, после чего хватаю резервный порт-ключ.
Они никогда меня не найдут!
— Но как же жертва..? — взгляд падает на Бленкеншип, — она должна быть «выставлена», иначе моя работа пропадёт впустую!
Её надо забрать! — билась мысль в голове, а потому я вновь открываю чемодан и переношу туда второе тело.
— Потерпи, дочка, осталось немного… — тихо бормочу, закрывая его и хватая порт-ключ.
— Портус!
Ничего..? Заблокировали!
В этот же миг мои глаза замечают едва заметные колебания воздуха, но опыт ветерана сразу позволяет всё понять.
— Секо! — чары направлены прямо на цель, а вторая рука выхватывает магловский пистолет, открывая стрельбу, одновременно падая на пол, за стол.
Мимо пролетают красные лучи. Это оглушающие!
— Не возьмёте, — с ухмылкой подношу пистолет к виску, — папа уже идёт, Гвен.
Выстрел.
Глава 26
6 июля 1938 года — 6 июля 1938 года
— Химера залезла в чемодан, — говорю я, — ваш человек может уходить.
Стак кивнул, после чего вышел из кабинета. Я и ещё двое остались внутри. Что же… и не из таких передряг выходил, верно..?
Оклюменция подавляет волну внезапно ударившей паники, я снова спокоен и собран. Продолжаем.
— Итак, мы столкнулись с новым трюком, — Хейсиг подпирает голову, — расскажи нам, Вольф, что это было..?
— Только вначале, — прерывает его Амот, — пусть объяснит такую вещь, как… выражение своего лица. Меня немного удивляет, что оно остаётся неизменно… безэмоциональным, какая бы ситуация не разворачивалась, — он усмехнулся. — И пусть никого не обманет приклеенная улыбка. Я прямо-таки вижу её неестественность. Что это, какой-то приём окклюменции или паралич лицевых мышц и уважаемому Вольфгангу нужна помощь?
И здесь заметили. Впрочем, я ведь собирался раскрыть карты? Сугубо, для демонстрации своей потенциальной пользы… И с улыбкой, между прочим, никаких проблем нет! Не зря же изначально отрабатывал её перед зеркалом. Да и не только губы у меня во время её демонстрации растягиваются, тут целый комплекс мышц задействован и чётко зафиксирован! Так что пусть не выдумыва… стоп. Он ведь специально меня провоцирует на получение информации! Вот ведь… чуть не подловил… Хех, хотя какая разница, если я и так хотел всё выложить? Ах да, он то об этом не знает.
— Здесь всё достаточно просто, — чуть расширил я «неестественную» улыбку, — мышцы лица были мною сознательно изменены. Я отключил импульсы, которые мозг подаёт им и полностью перенастроил их на работу от осо