ию вейлы. Полдела сделано. — Вот если бы нам опять из-за тебя домашнюю работу удвоили..! — визгливая девчонка замолчала, начав смотреть на меня.
Я же, в свою очередь, зайдя вслед за блондинкой в аудиторию, также осматривался. Что же… учителя ещё не было. Мы успели. Ура! Зато была группа подростков, видимо, тринадцати лет, раз меня не погнали отсюда поганой метлой.
Их было ровно семь человек, считая моих попутчиц. Что, наверно, даже логично. Не может же в «отстающих» быть целый факультет? А, не, это словечко здесь, наверное, не применимо. Хотя… Мордред бы их всех знал.
— Доброе утро, — махнул я рукой, смело выходя в середину класса и пользуясь отсутствием преподавателя, — меня зовут Вольфганг фон Шахлендорф, я новенький и переехал сюда только сегодня.
Почему-то в голове возникла фраза: «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!», но это явная заготовка для другой страны. Хотя… Япония и Германия же стали союзниками?
— Надеюсь, мы сможем подружиться! — дополняю последнюю фразу улыбкой, — а пока не подскажите, куда можно сесть?
Кажется, фамилия отца здесь достаточно известна, — мысленно хмыкнул я. Один раз, с девчонками, могло просто совпасть, но сейчас вижу повтор реакции. Хе-хе, хорошо.
Думаю, эффект также произвела и моя уверенность с внешним видом. Угу, мой идеально ровненький и красивый пиджак, трансфигурированный правда, но это не делает его менее симпатичным. Да и лицо. Не забываем про лицо! Я же не зря его до идеала доводил? Что тогда, что сидя в чемодане. Мордред, да я должен считаться красавчиком!
Мои возможные будущие одноклассники зашептались друг с другом, поглядывая то на меня, то на соседей, но, к счастью, длилось это не долго.
— Давай сюда! — ударил кучерявый парень по столу за своей спиной, — позади меня как раз есть свободное место!
Неплохо, около окна… прямо как главный герой аниме.
Улыбнувшись очередной отсылке, прошёл за указанное место. Улыбку не скрывал, ведь она сейчас более чем уместна.
По дороге собираю на себя всеобщие взгляды, а потом сажусь за стол. Парта… натуральная парта! Как же непривычно, боже, как же я отвык от этого! В Хогвартсе всё было по рядам, а здесь… ну натурально школа! Самая, мать вашу, обычная! Только парты на одного человека, а не так, как я привык в своей молодости, когда ещё сам учился похожим образом.
Эх… разве мог я когда-нибудь подумать, что буду учиться в фашистской Германии? Может ещё в Гитлерюгенд поступить? Или он здесь Геллертюгенд называется?
— А где твои принадлежности… — начал было мой сосед спереди, как дверь в класс снова открылась и сюда вошёл мужчина. Учитель, очевидно.
Класс тут же встал, что я тоже проделал, хоть и с секундной задержкой. Хм… а впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Не сахарный, не растаю постоять несколько секунд на ногах.
— Садитесь, — кивнул он нам, — а теперь… — мужчина отвернулся было к доске, но почти сразу обернулся вновь и пристально посмотрел на меня.
Ого! Заметил! Я был практически на сто процентов уверен, что останусь «невидимкой» до самого конца, ну или хотя бы середины занятия. А тут срисовал сходу. Но с другой стороны, здесь всего семь человек было, чему я удивляюсь? Да и пиджак, опять же. Остальные-то одеты в свою форму.
— Молодой человек, вы не ошиблись классом? — изогнул он бровь.
Послышались смешки, что тоже было ожидаемо. Сейчас у нас такой возраст, что любая фраза может стать поводом начать ржать. Это я ещё по Хогвартсу помню.
— Никак нет, — сдерживая ухмылку и придавая лицу вежливое и заинтересованное выражение, говорю ему, — новенький! Заселился только сегодня!
— Документы мне пока не передали, хотя… — преподаватель постучал пальцами по подбородку, — если только сегодня, то наверно ещё не успели. Хорошо. Имя и фамилия? — он достал классный журнал и… ручку!
Вот это номер! Нет, шок! Ручка! В мире магии! Какое там переселение душ, крестражи, бессмертие?! Вот оно — настоящее чудо! Это точно нужно зарисовать в виде живой картины и повесить в Главном Зале Хогвартса, на самое видное место!
— Вольфганг фон Шахлендорф! — уже в третий раз за день представляюсь я. И что-то подсказывает — не последний.
Мужчина бросил на меня острый взгляд, но не стал как-либо комментировать, а просто сделал пометку. Одно это уже позволило мне накинуть ему пару баллов профессионализма.
— Ко мне можешь обращаться: профессор Норберт Бэйфсдорф.
Профессор отложил ручку и выпрямился.
— Что же, Вольфганг, тогда прежде чем начнём урок, несколько вопросов, чтобы понять твой уровень знаний, — он хрустнул пальцами, задумчиво посмотрев в окно, — что бы у тебя такое спросить?
Глава 27
6 июля 1938 года — 6 июля 1938 года
— Начнём с простого, — улыбнулся Норберт, — назови три формы влияния на разум.
Пф-ф… впрочем, если судить по Хогвартсу — это материал дополнительных занятий четвёртого курса. Причём относящихся к факультативам по Менталистике. Да-да, в Хогвартсе не преподают магию Разума, но есть факультатив по изучению окклюменции. Хех, это Бэйфсдорф меня завалить хочет или они прут с опережением?
Хотя, чего это я туплю? Тут же иная программа. Скорее всего информацию подают иначе, что-то раньше, чем у нас, а что-то позже.
Тем не менее, на этот вопрос ответ я назову легко.
— Контролирующая, подчиняющая и обманывающая, — неспешно начал я отвечать, — это по общей классификации, но есть расширенная, принадлежащая мэтру Андонику Фелану, добавляющая к ним форму чувств. Большинство современников склоняются к тому, чтобы принять эту поправку, но дебаты длятся уже более четырёх сотен лет, так ни к чему и не придя. Потому считаю нужным выделить это под скобки.
— Хорошо сказано, — с одобрением посмотрел на меня профессор, — тогда возьмём что-то из общей теории… Как украшения или повреждения влияют на волшебную палочку?
Ого, это он так «общую теорию» назвал? По моему это что-то из области Артефакторики! А, плевать, ответ мне известен.
— Украшения являются элементом самой палочки, а не прихотью владельца. Если конечно же, не были наложены на концентратор после покупки. Тогда это смело можно назвать порчей артефакта, но опять же, в зависимости от ситуации. Впрочем, не буду уходить от темы. Украшения палочки, сделанные её создателем, такие как: любые узоры, камни, металл и прочие элементы, синергируют с проводником силы и её сердцевиной. Конечно же, чем более опытен и умел артефактор, тем более тонкий и точный инструмент он способен создать. Легендарные «Мастера» создавали уникальные шедевры, но до наших дней дошло лишь их описание, ведь палочка после смерти владельца затухает. Повторно пробудить её, впрочем, возможно, но получается крайне редко… Да и не хотят, по большей части, аристократы, хранящие такие ценности в своих сейфах, «отдавать её в чужие руки».
Сделав многозначительную паузу, я продолжил:
— Повреждения… тут всё очень спорно и размыто. Если объединять всю конкретику, то можно опять же смело сказать — «Зависит от ситуации». В целом, палочка остаётся рабочей, даже если сломать её пополам, чему было множество свидетельств и подтверждений. Вот только итог этой работы мог быть крайне неоднозначным. Бывали случаи, когда чары даже летели с обратной стороны. А потому, крайне рекомендую делать замену повреждённой палочки и внимательно следить за инструментом на наличие микротрещин или сколов. Лучше всего — профилактически относить палочку артефактору, не реже раза в год.
Бэйфсдорф захлопал.
— Отлично! Ты молодец, — довольно кивает учитель. — Хорошо, теорию будем считать закрытой. Тогда… практика. Начнём с чар левитации.
Как жалко это звучит!
Мысленно вздохнув, я придаю лицу возвышенное выражение, а потом пафосно поднимаю руку, на что взлетает моя парта.
На это удивлённо, — а кто-то и с открытым ртом, — смотрят остальные. Конечно… без палочки и без слов. Да ещё и целая парта! Она, так-то, не маленькая, да и по весу не пушинка. А тренируют чары левитации вообще на перьях, ибо здесь вес, в отличии от одной звёздной вселенной, значение, всё-таки, имеет.
Но это не финал. Я хочу показать им своё превосходство, а потому делаю рукой жест, будто бы вкручиваю лампочку — абсолютно бессмысленный жест! Зато выглядит эпично.
На это к летающей парте добавляются ВСЕ остальные парты в классе. У кого-то на ней стояли локти, но их я заранее аккуратно придержал, чтобы не мешали мебели оказаться в воздухе.
Вот после такого получаю уже восторженные вскрики и выпученные глаза. Даже Норберт выглядел поражённым.
Улыбаюсь им и… вытягиваю вторую руку.
Моя парта начинает вращаться, пока все остальные удерживаются ровно и без единого движения. Но вот вторая рука делает жест «закручивания лампочки» и к моей парте присоединяется парта вейлы-блондинки. Теперь крутятся обе. Ещё один жест — к ним присоединяется парта Дианы, ещё один — случайно выбранная парта посередине ряда.
Хм, управлять «выключенным» телом Мелинды, с помощью телекинеза, одновременно изображая ею меня, было намного труднее. Тогда ведь кроме левитации её тела, ещё и боевой магией приходилось пользоваться. Да у меня едва извилины узлом не завязались!
Класс давно стоит на ушах, все громко переговариваются, а сам учитель в шоке протирает глаза. Ну да… это как у первоклассников на уроке физкультуры, один из карапузов начинает тягать стокилограммовую штангу, а потом переходит на одну руку, докидывая свободной на гриф новых «блинов».
Причём я не просто начал крутить парты. На некоторых из них были вещи моих одноклассников, которые… вращались вместе с ней, будто приклеенные. А вот это уже, скажу я вам, было не так-то просто. Всё ещё не предел, но Реддл на моём месте уже запыхался бы.
Впрочем, Том не так хорош в телекинезе, хоть и стремительно прогрессирует.
Что же, в качестве финала…
Резко скрещиваю руки, отчего все парты устремляются друг к другу и… соединяются в деревянное месиво со стальными болтами и кусками арматуры внутри.