— ЧТО ТЫ ВИДИШЬ?
Видишь? Но что он может…
— МНЕ НУЖНО ЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ВИДИШЬ.
Колин вытянул руку, пытаясь дотронуться до лица и понять, есть ли у него ещё глаза. В таком ветре и потоке воздуха…
— ГОВОРИ.
Куб пульсировал и смазывался в восприятии. Пророк заметил на своей ладони кровь, которая лилась у него из глаз и ушей.
— ЧТО Я…
Волшебник с криком проснулся. Руки свело судорогой. Крофтона трясло. Через мгновение он осознал себя на собрании педсовета, прямо в Хогвартсе, где толстяк умудрился задремать во время речи Диппета, непосредственно в его кабинете.
— Колин! Колин!
«Кто такой Колин?» — мысли едва ворочались в голове. Кто-то уже подбежал к нему ближе, убирая мокрые волосы со лба и стирая слёзы со щёк.
Патриция Хэмдон, их медсестра.
Мужчина ещё некоторое время молчаливо приходил в себя, периодически вздрагивая и изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, желая видеть, что он здесь — здесь и сейчас, в реальности.
— Пророчество? — веско спросил его Армандо, когда дыхание мага выровнялось.
— Просто кошмар, — вяло улыбнулся Крофтон. Он пытался заставить голос звучать спокойно. Директор улыбнулся.
— Ты ещё не до конца пришёл в себя, я это вижу…
«ЧТО ТЫ ВИДИШЬ?» — визжащий голос, резкие, отрывистые фразы…
Невысокий волшебник прижал пальцы к вискам, не обращая внимание на причитание миссис Хэмдон.
— Извини, Армандо, — произнёс Колин, неловко рассмеявшись, — что ты сказал? Я, должно быть, снова задремал на миг…
— Может, тебе стоит отдохнуть? — нахмурился Диппет, складывая пальцы в замок.
— Я в полном порядке, — постарался он улыбнуться, — прошу простить, коллеги, что умудрился вас напугать…
Крофтон занял чуть иное положение в кресле. Наиболее для него неудобное, чтобы случайно не задремать вновь. Ему, как когда-то ранее, что уже было в его богатой практике, очень не хотелось погружаться в царство снов.
«Сколько я тогда продержался? Четыре дня?» — мрачно прикинул пророк.
— Когда прорицатель так кричит, немудрено испугаться за будущее, — ухмыльнулся Годвин Худ, преподаватель Боевой магии. — Ты не…
«Я НЕ ВИЖУ», — пелена грозовых туч катится на него, словно горячая кровь по стеклу.
— Нет, — прохрипел Колин. — Ничего такого я не видел. Это… была абстракция.
И зашёлся сухим, продолжительным кашлем.
— Вот что получается из-за того, что кто-то постоянно сидит с открытым окном! — сердито заметила Патриция, — после собрания, сразу же ко мне в кабинет, получишь большую порцию бодроперцового зелья.
Сколько подобных упрёков он уже слышал?
— Замерзает тот, кто рождён с холодным сердцем, — толстяк нашёл в себе силы улыбнуться и вытер пот, норовящий попасть в глаза.
— Как бы то ни было, Колин… — слово взял Дамблдор, посмотрев на него своими небесно-голубыми глазами.
Альбус ещё не закончил фразу, а магу уже стало неуютно. Ещё более неуютно, чем было ранее. Ему нравился этот человек и было неприятно его обманывать. Но… Колин знал, что успех будет сопутствовать ему лишь в этом случае.
— …уверен, нам бы всем хотелось выслушать твой рассказ…
«СКАЖИ МНЕ», — весь мир выл от ужаса.
— …у тебя всегда получается это делать на диво поучительно и интересно.
— Это… может как-нибудь позже, — постарался отмахнуться Пророк, — я бы предложил вернуться к прерванной теме распределения занятий и факультативов. Ведь именно их мы сейчас обсуждали?
— Почему нет, Колин? — мягко улыбнулся заместитель директора.
Крофтон сглотнул и с трудом выдавил:
— Ч-что ты имеешь в виду?
Ему хотелось умыться, а потом облегчить мочевой пузырь.
Дамблдор пожал плечами.
— Помнишь, однажды, я спрашивал тебя, каково это — быть пророком? Знать то, что ещё не случилось. Видеть прошлое и будущее. Ты ответил, что этот дар может раскрыться лишь в группе единомышленников, ведь пророчество, сказанное в пустоту или не произнесённое вовсе, лишь травит собственную душу. От этой фразы мне даже сделалось не по себе. Ты казался столь близким и одновременно далёким…
«ЧТО Я ТАКОЕ?» — бешено крутящийся смерч, соединяющий землю с седыми небесами, изрыгает пыль.
— Говори по существу, Альбус, — прервал это словоблудие Крофтон.
Внезапный и резкий ответ обычно очень даже миролюбивого профессора крайне озадачил его коллег.
— Я думаю, — нарушил сложившуюся тишину Диппет, — мы продолжим наш педсовет.
Раздалось согласное бурчание и преподаватели отвели взгляды от Колина, вновь сосредотачивая их на директоре. Даже Дамблдор, который ни разу более не глянул в его сторону.
Крофтон же осознал, что задел его. Волшебник не хотел этого, но всё навалилось слишком резко.
«Поговорю с ним потом», — кивнул он сам себе.
— Как я уже сказал, — начал Армандо, покосившись на прорицателя, — в этом году у нас не будет смены преподавательского состава. Никто из старой гвардии не уходит и, как я вижу, не собирается…
«Я НЕ ВИЖУ», — этот голос сводит с ума.
— …значит по часам мы… Профессор Крофтон!
К нему вновь устремились взгляды. В этот раз подбежала не только Патриция, но и Фэрриш, школьный колдомедик.
— Да его всего трясёт! — громко воскликнул Кеттлберн.
— Дрожь и судорога, — профессионально произнёс Джон, накладывая диагностические чары, — в его ядре какая-то магия. Чужеродная.
— Проклятие? — подскочила профессор Вилкост.
Колин же судорожно втянул в себя воздух.
— Мне нужен покой… мне просто нужно отдохнуть…
— В Больничное крыло его, немедленно! — воскликнула Хэмдон, пока вокруг пророка собирались преподаватели.
«СКАЖИ МНЕ», — легионы падальщиков выли снова и снова. Казалось, они заполнили весь мир.
Крофтон закричал, пытаясь удержать ускользающий рассудок.
— Эхо… постоянное эхо, — несвязно бормотал низкорослый мужчина, пока его, с помощью эльфов, спешно трансгрессировали в Больничное крыло. Следом, кроме целителей, рванули директор Диппет, профессор Вилкост, Дамблдор, Беккер и Слизнорт.
Все они выглядели обеспокоенными. Очень и очень обеспокоенными. И совсем не фактом того, что накануне начала учебного года могут недосчитаться преподавателя.
— Очевидно, что он что-то увидел, — произнёс Чарльз, отойдя на шаг и не мешая колдомедикам работать.
— И это очень сильно на него повлияло, — покачал головой Альбус.
— Всё пройдёт, коллеги, — негромко прошептал Колин, — я ещё задержусь на этом свете.
— Джон, — обеспокоенно смотрела Патриция на старшего целителя, — что нам…
«СКАЖИ», — тьма наползает, поглощая солнце. Мир погружается во мрак.
— Вывести вредоносную магию из ядра. Очень похоже на какую-то форму проклятия. Но на всякий случай, вызови колдомедиков из Мунго.
Словно мастер настольной игры «Подземелья и драконы», я управлял лабиринтом и «игроками», щедрой рукой добавляя им ловушек, испытаний и врагов.
Так Ида удивила меня тем, что встретив огромную яму (иллюзия) посреди коридора, она не повернула назад, а подошла ближе и пристально посмотрела на «неподвижные летающие платформы», до которых надо допрыгивать.
Не знаю, о чём девушка думала, ибо в этот момент наблюдал на ней лишь через мою «переносную камеру» — мошку-шпиона, и не мог прочесть её мысли, но… она стала прыгать на платформы. Вот безумная девка! Быть может, раскусила, что я не стал бы сталкивать их с настолько опасными испытаниями, но могла и «закусить удила», доказывая всем, включая себя, что она не сдаст назад.
Это… заслуживало уважения. Нэш пропрыгала по всем платформам, так и не сорвавшись в иллюзорную пропасть.
Когда она добралась до конца, то протяжно выдохнула, на трясущихся ногах падая на пол. Убедившись, что истерика её не настигнет, направил «на помощь» голема, который шёл вместе с заложником. Невиданная щедрость, но за храбрость нужно вознаграждать.
— Я и мой братья дарить тебе много-много любовь, грязный сучка! — громко говорил «террорист», ведя кричащую и вырывающуюся «заложницу». Разумеется, Ида услышала их заранее и крепче схватила палочку.
На её лице было выражение решительности, так что девушка подбежала к повороту, застав неприглядную картину.
— Петрификус Тоталус, — навела она палочку на цель и… луч попадает в заложницу.
Даже я удивился, но… ничего не поделать. Пленница послушно получила разрыв в шее, окрашивая кровью как «террориста», так и пол со стенами. Мде, попала она, конечно, моё почтение.
— Э..? — аж дёрнулась Нэш назад, — нет! Я не виновата!
— Аха-ха-ха! — залился смехом «террорист», — попасть в своего же! Глупая корова! Я поймать тебя и заменить тобой её! Мой братья хотеть любовь! — он тут же бросил в неё резиновый шарик, от которого Ида едва успела увернуться.
— Протего! — создаёт вокруг себя барьер.
— Долго не продержишь! — подбегает голем ближе, направляя иллюзорный автомат прямо в её лицо, — давай, отмени его и я сразу убить тебя! Давай! Давай! — «террорист» начал громко кричать и яростно махать оружием.
Лицо девушки приобрело паническое выражение и я понял, что немного перегнул. Надо «спасать» девицу.
Вздыхаю и создаю иллюзию громкого звука за поворотом. Голем тут же оборачивается туда, поворачиваясь спиной к Иде.
— Что там такое? — послушно бубнит «террорист», отыгрывая полную потерю концентрации.
— Петрификус Тоталус! — пользуется брюнетка случаем и «убивает» голема.
С болезненным хрипом, тот падает на пол, обливая всё вокруг кровью.
Нэш прислоняется в стене и долго дышит, просто приходя в себя. Наконец, смахивает пот со лба и мрачно идёт дальше.
Я же мысленно прикидывал, не переборщил ли? То есть… не конкретно с Идой, а… в целом. Нет, понятно, что кому-то это даже понравилось, но… кхм…
Ладно, что не делается, всё к лучшему, верно? Раз уж начал, то надо делать с умом и до конца.
Переключаюсь на Диану, наблюдая, как она уже почти полчаса ходит кругами поблизости от группы «террористов» и двух заложников. Специально для неё мне даже пришлось встраивать им новые «скрипты» и фразы, потому что было бы заметно, что болванчики запустили разговор по кругу.