— Прав во всём, кроме последнего, — буркнул в ответ. — Иди, я позову, если будешь нужен.
Домовик кивнул и пропал, а я растянулся прямо на полу. Тело привычно заняло позу с поджатыми под себя конечностями. Ха, старые привычки Мерзости. Она любила так сидеть.
— Какой же ты дурак, Вольф, — тихо посмеиваюсь. — Куда делось всё хладнокровие при общении с женщинами? Пусть и столь юными… Нет уж, однозначно нужно возвращать себя и создавать копии души, а потом закреплять окклюменцией собственную суть.
Не желаю каждый раз зависеть от состояния тела. Все эти гормоны и прочее… они у всех свои. У каждого также по разному работает мозг. Вот у Мерзости, например, совсем всё плохо.
«Хозяин…» — заскулила тварь.
— Ох, ты очень хорошая! — начинаю утешать фамильяра. — Но я желаю быть таким же, как был раньше.
А пока… — мысленно хмыкаю. Пора заняться окклюменцией.
Глава 47
21 октября 1938 года — 17 ноября 1938 года
Всего один шаг для человека и какой рывок для моего бедного тела!
— Лови его..! — Эмерик, Габриэла и Мерзость одновременно дёрнулись ко мне. Неучастной осталась лишь Юлианна. Эту змеюку я здорово довёл за время бытия в теле своей химеры. Но что поделать, ежели я неплохо так отупел в тот период времени? Не до уровня умственно отсталого, но по сравнению с собой нынешним — где-то рядом.
Боже, как же приятно предаваться окклюменции даже в такой момент! В момент своего грёбаного падения! Зато я могу рассмотреть каждую царапинку и пылинку на этом больничном полу… Здорово, верно?
Отец, заметив, что не успевает первым, замедлился, химера получила ментальный приказ остановиться и в итоге моё тело упало в руки матери.
— Поймала, — помогла она удержать равновесие.
— Хоть почистите меня, — произношу им, ощущая, как с меня стекают остатки зелий и разных укрепляющих растворов. — Сам могу, но… — шевелиться было непривычно, организм слегка атрофировался, хоть и самую малость, ибо лечили меня на совесть.
— Раз уж сказали: ещё две недели без магии, так держись, — решительно произнесла Юлианна, направив на меня палочку.
— Так-то лучше, — вылезаю из объятий и выпрямляюсь. Жутко шатало, а исправить это нельзя. Как и сказала моя «родительница» — ещё две недели запрещено применять магию. — Ощущаю свой источник, — кладу руку на грудь, — как же это приятно! Он такой большой…
— Все вы, мальчишки, хвастаетесь, какой у вас большой, — хмыкнула Юля, — а на деле всё как всегда: двенадцать с половиной, если считать от корешка…
Эмерик деланно хохотнул, но так, без огонька.
Перевожу на волшебницу якобы непонимающий взгляд, но она не купилась на него. Зато купилась мать.
— Хватит уже чушь нести, — возмущённо произнесла женщина, посмотрев на верную подругу, — давай лучше одежду. Сколько Вольфу ещё голым стоять?!
Показываю ей язык за спиной Габриэлы, на что Юлианна притворно улыбается, но как только мать отвернулась, провела большим пальцем себе по горлу, указав на меня.
Наши маленькие шуточки!
— О, даже не женское платье, — хмыкаю, рассматривая комплект, — а ведь кто-то клялся и божился…
— Сейчас богов лишний раз стараются не упоминать, — рассмеялся отец. — Но да ладно. Поспеши и пойдём. У меня ещё куча дел.
— Более важных, чем сын? — лицо становится грустным и готовым заплакать.
— А ты, гляжу, соскучился по этому, — взмахнул он руками, — по актёрской игре, всей этой… м-м… жизни?
— Да я… чёрт… — почёсываю висок, едва не расцарапав его в кровь, по привычке применив больше силы. — Я очень этого ждал. А потому не могу и не хочу останавливаться.
— Восстановил эмоции? — едва заметно прищурился он.
— Разве не видно? — выгибаю бровь. — Вновь ощущаю себя целым, а не куском, — коротко глянул на Мерзость, — не в обиду тебе, конечно же.
— Хозяин, — кивает фамильяр, — ваше пребывание внутри меня было честью.
— Если прикрыть глаза и сосредоточиться лишь на голосе, — усмехнулась Юлианна, — это звучит крайне двусмысленно.
— Потому и произнесла, — ответила Мерзость, чем вызвала удивлённые взгляды всех собравшихся магов. Кроме меня. Я-то знал, насколько сильно смог «прокачать» своё создание и её ментальные навыки.
— Да-да, не удивляйтесь, — руками было до жути неудобно одеваться. В последний раз так делал… Летом, перед вторым курсом. Далее всегда магия, ибо и в школе, и среди маглов, не стеснялся её использовать, пользуясь дырами системы магического оповещения. Чудесные были деньки! — Разум моего фамильяра прогрессирует с каждым днём.
— И что будет, когда ты создашь для неё нормальное тело? — заинтересованно спросила Габриэла.
— А что должно быть? — обуваю лёгкие, зачарованные туфли, которые отталкивают влагу, грязь и всегда блестят, как свеженачищенные. — Мало того, что до этого чудесного момента не один год работы, так ещё и… — специально не заканчиваю фразу, махнув рукой. Дескать: право, какая ерунда!
— Если сделает женское, — покосилась на химеру Юлианна, — то уже ясно, чем всё закончится…
— Давайте всё же не будем обсуждать подобное, — морщусь я. — Безусловно, я давно заметил, что это любимая тема в моей семье…
Как лучше всего перевести тему? Продемонстрировать слабость к какой-то другой!
— А что, сын, тебя это напрягает? — с улыбкой наклонил голову Эмерик. — Смущает? Нашли твоё слабое место?
Что и требовалось доказать. Даже отец поверил.
— Виновен по всем пунктам, — заканчиваю с обувью и выпрямляюсь, — а где кепка?
Теперь удивлённые взгляды сосредоточились на мне.
— Ладно, можно и без неё, — пожимаю плечами, — просто хорошо бы подошла к этому образу, — провожу рукой вдоль своей футболки и лёгких брюк.
— Магловская дребедень, — фыркает Юля, — если уж хотел бы себе головной убор, то сказал бы.
— Какая разница? — потягиваюсь, совершая лёгкие, разминочные упражнения. — Важен стиль, а не факт принадлежности вещи к той или иной категории.
— Вольф, — произнёс Эмерик, покосившись на часы, — пойдём. Договорите дома. А я и так был вынужден покинуть отдел посреди рабочего дня.
— Будто бы без тебя не справятся, — качнула головой Габриэла. — Днюешь и ночуешь там…
— Кому-то нужно, — улыбается он. — А без контроля эти ребята наворотят очередные безумства.
Мы дружно направились к камину. Я, отец, мать, Юля и Мерзость. Настоящая семья!
— Я на работу, — отец первым зашёл в камин, — если что-то будет нужно, — коротко посмотрел на меня, — вечером обсудим.
После этих слов он ушёл в зелёное пламя. «Министериум», — лишь услышал я.
— И чего нам обсуждать-то? — пожимаю плечами. — Ничего ведь не изменилось. Благо, что хоть целители собрали меня одним куском и то хорошо.
Мать провела рукой по моим волосам.
— Очень хорошо собрали, — улыбнулась она. — Не даром давали воспоминания. Сделали всё, как было раньше.
— Ага, — усмехнулась Юлианна. — Надеюсь, ничего не забыли докрутить. Придём домой, отправляйся в туалет, да как следует проверь себя во всех местах, а то вдруг, хе-хе, что-то работать не будет!
— У мужчин такое бывает и без вмешательства колдомедиков, — подмигнул ей.
— Всё-таки не потерял навык, — хищно прищурилась она.
— С вами его потеряешь, — едва уловимо растягиваю уголок губ. — Просто в некоторые моменты мне надоедают эти пресные переливания из пустого в порожнее. А что-то более умное или интересное, увы, никто не выдаёт. Приходится брать всё в свои руки.
— Ах вот какого ты мнения, о наших милых, вечерних посиделках и беседах, — обхватывает она ладонями свои щёки, — значит…
— Вы собираетесь пользоваться камином? — недовольным голосом произнесла какая-то женщина, вставшая за нашей спиной и возмущённо сложившая руки на груди. — Долго ещё мне тут стоять?
— Премного и искренне просим глубокоуважаемую о прощении, — ехидно кланяется Юлианна. — И как мы только могли не обратить внимание на ваше, — демонстративно оглядывает её обычное, простое платье, — присутствие.
— Пошли уже, — вздохнула Габриэла, первой зайдя в камин. Под неприязненным взглядом женщины, туда ушёл и я с Мерзостью, а потом и довольно скалящаяся Юлианна.
— Дом, милый дом, — провожу рукой по столу и стене, — давно не чувствовал… хоть что-то.
— Речь о физическом контакте, как я понимаю? — Габриэла приказала домовикам принести лёгкий перекус.
— Конечно физическом, — вздохнул. — У меня будто бы всё вывернули наизнанку: прочная шкура не позволяла ощутить почти никакой боли или даже прикосновений, зато эмоциональная составляющая пошла в разнос. Пока не закрепил новые окклюментные блоки в Мерзости, — киваю на химеру, — то был преступно чувствителен.
— Был вылитой девочкой, — хихикнула Юля, — даже по голосу!
— Только с лицом монстра, — хмыкнул в ответ. — Благо, сейчас всё наладилось.
Махнул рукой фамильяру, приказывая встать прямо перед собой.
— Тебе нельзя колдовать, помнишь? — немного обеспокоенно произнесла мать.
— Это просто зеркало, — отвечаю я. — Смотрю на себя глазами Мерзости, — даю вынужденное пояснение. — Очень радует, что магия Разума никогда не была формой волшебства, что нуждалась бы в контроле источника, работая сугубо на ментальной энергии… Ну, — делаю рукой неопределённый жест, — в какой-то мере.
— Ага, явно не полном, раз ты так расклеился на прошлой неделе, всего лишь от звонка своей вейле, — Юля элегантно уселась за стол, взяв виноградину, поднос с которыми домовик уже телепортировал.
— На позапрошлой, — поправляю её, — и знаешь… вижу мелкие недоработки, которые допустили эти халтурщики из Бонн-Виндульгена. Всё как всегда приходится делать самому.
— Не даром же говорят, что если хочешь качества, то занимайся сам, — Габриэла налила чаю. — Садись к нам, Вольф. Потом налюбуешься.
— О, да, — присаживаюсь к ним, — снова вспоминать, что такое еда, вода, собственное омовение, походы в уборную…
— Не за столом, — погрозили мне чайной ложечкой.
— Действительно, — почёсываю подбородок, — чего это