Ладно, хотя бы не участвую и то хорошо.
Войска строились по обе стороны от нашей трибуны, волшебники аплодировали, звучала музыка, сияло яркое солнце, все трибуны были с наложенными чарами обогрева и защиты от ветра… Великолепно!
— Я ждала именно этого момента! — воскликнула Фрида, посмотрев, как величественно поднялся Гриндевальд, подходя к специально для него созданной возвышенности. Подошёл он ровно в тот момент, когда последнее подразделение, состоящее из лучших — во всяком случае, самых пафосных и эффектно выглядящих, — волшебников остановилось перед нами.
— Мои сограждане! — его голос разносился на всю площадь и был слышен каждому человеку вокруг. — Сегодня мы…
БАХ! — полыхнуло так, что разорвало всё пространство вокруг, буквально испепелив его. Первые ряды просто превратило в пыль, в ничто.
Взрыв ослепил. Ударная волна, несущая тонны пыли, осколков, и что самое неприятное — магии, поглотила меня с головой. Мощь была такой, что мной пробило трибуну, выбросив где-то далеко, прямо на заасфальтированную землю. В глазах поплыло. Магия Жизни уже начала лечение, но повреждённый мозг отказывался соображать. Чисто интуитивно ощущаю, что мой череп смяло на затылке. Если бы не наполнение лечебной магией и Изменением…
Через мгновение осознаю, что вижу лишь одним глазом, да ещё и очень нечётко. Где-то впереди мелькали вспышки заклинаний и взрывов. Летали зелёные, красные, синие и иные лучи. Создавались щиты, барьеры, грохотали выстрелы танков и летели снаряды из артефактных ружей.
Медленно поднимаю правую руку обхватывая длинную и чертовски острую щепку, которая попала мне прямо в глаз, вонзившись на половину длины.
— А-а-а! Сука! — вытянув на пару сантиметров, громко заорал, прекратив всякие попытки.
Обезболить! — забилась в голове новая мысль. Точно, почему не подумал об этом раньше?
«Контузия».
Точно, контузия… Лечение-то уже начал, а вот боли, из-за прилива адреналина, не ощутил. Нужно поспешить, пока не прочувствовал полный спектр чудесных ощущений!
Обезболив и дополнительно наполнив тело магией, делаю резкий рывок, вытягивая кусок древесины из глазницы. По лицу потекла горячая кровь. На конце щепки замечаю ошмётки собственного глазного яблока и тянущиеся к нему нервы.
Осматриваю их с некоторым научным интересом, а потом обрываю. Пусть восстановится с нуля…
Взгляд второго глаза — к счастью не повреждённого, а только немного ослепшего, но уже вылеченного, — осматривал замусоренный асфальт на который я упал.
Он был покрыт небольшим слоем снега, ныне почти чёрного от мусора, которым завалило пространство вокруг: обломки трибун, куски скамей, досок, каких-то непонятных кусков железа и пластика. Некоторые из них, по размеру, были даже больше меня. А ещё, повсюду были разбросаны части тел. Вот чьи-то пальцы; кусок ноги, в изящной туфле; непонятный фарш… и кровь. Много-много крови. Что уж там, она текла даже с меня, хоть уже и почти вся прекратилась.
Медленно поднимаюсь на колени, продолжая осматриваться.
— Почему меня не разорвало? — бессмысленный вопрос повис в воздухе, заглушённый криками и шумом сражения, раздающегося в трёх десятках метров, спереди, на остатках трибун. Я уже успел восстановить свой слух, как и начал выращивание нового глаза. Жуки в теле взволнованно дёргались, но пока не получали приказа выбраться наружу.
«Артефактный шарф. Он защитил».
Точно.
Осматриваю обгоревший предмет интерьера. Руны на нём выгорели от мощи, которую смогли впитать. Но… он спас меня. Вытянул из того… что произошло.
Взгляд устремился вперёд, где за остатками трибуны — которая с каждым мгновением всё больше обваливалась, — проходило сражение. Я вижу огромный магический столп, ярко-оранжевого, аж ядовитого цвета, внутри которого крутится точка… неразличимая мною с такого расстояния.
Под ней, словно мотыльки вокруг лампы, сражались сотни волшебников. Лучи и проклятья летели во все стороны, разрушая остатки сооружения вокруг. К битве подключились и солдаты. Ощущаю, что мои скарды тоже схлестнулись с одной из групп магов, начиная истреблять друг друга.
— Хаос… — хихикнул я. — Хаос…
Делаю нерешительный шаг вперёд, замечая длинный обломок арматуры, торчащий из куска уничтоженной трибуны. На неё, как бабочка на иглу, была насажена Фрида. Её голова ударилась о камень, полностью расплескав своё содержимое, окрашивая пространство вокруг в красный цвет. Солнце отражалось в её затянутых пеленой, некогда зелёных глазах. Сейчас они были наполнены кровью, которая медленно вытекала из носа и рта, в котором не хватало зубов. Светлые волосы были растрёпаны и частично обожжены. Какая-то их часть отсутствовала, размазанная по земле и уже сдутая ветром, поднятым столпом магии.
— Вот оно что… — рассматриваю я её тело, точнее — то, что от него осталось.
А ведь у меня на неё были планы… Забавно… Жизнь непредсказуема. Только сегодня познакомился с её родителями. Ха-ха… И даже спасать уже нечего. Разве что призывать обратно душу… Смешно… Шарф, кстати, тоже её спас. Но у вейлы не было магии Жизни, так что падение на камень выбило из неё дух в прямом смысле этого слова. Кровавая отбивная, вот и всё что осталось от моей девушки. Первой, официальной девушки. Которую я даже не трахнул.
Очередной взрыв заставил отвести взгляд и развернуться в сторону.
Один из волшебников, сражающийся впереди, был отброшен чьим-то лучом, отлетев чуть ли не к моим ногам. Его палочка воткнулась в снег, буквально в метре от меня. Символично…
— Миттельштадт, проклятый ты уродец, — тихо, но эмоционально пробурчал маг — незнакомый мужчина, примерно сорока лет. — А ведь должен был поддержать именно нас!
Наши взгляды встретились. Я смотрел на него, а он на меня. И мне необходимо было решить, на моей он стороне или нет. А какая моя сторона? Кажется сейчас я однозначно за Гриндевальда! Потому что взрывали именно его! А значит, пыталась убить и меня!
Интересно, выжил ли наш Министр? Что-то мне подсказывает, что тот столп магии, поднявшийся впереди, а также усиливающийся ветер был неспроста.
Давлю желание вновь посмотреть на Фриду. Ей уже не поможешь, Вольф, надо думать, что делать сейчас. Передо мной… неизвестный. Хах, как хорошо, что окклюменция позволяет вдоволь замедлить время, чтобы не беспокоиться за этот счёт!
Кто он, этот волшебник? Враг он мне или друг?
Он упомянул Амота Миттельштадта, заместителя главы Абвер, который выступил против этого, неизвестного мне мужчины. Судя по его оговорке, конечно же. Значит, они враги. Следовательно… мне надо решить, предатель Миттельштадт или нет? Если он предатель, то передо мной союзник, которого нужно подлечить и направить обратно в бой. Если нет… добить.
Амот… кто же ты? Друг или враг? На что бы я поставил? Ха-ха!
Что выбрать и как поступить? Промедлить? Подставиться под удар?
Фрида умерла…
Не думай об этом! Всё остальное потом! Сейчас нужно действовать, чтобы не присоединиться к ней! Мне надо понять, атаковать этого человека или нет. Никто не подскажет ответ на подобный вопрос. Никто. Всё зависит от меня. Убью или нет. Он ведь… безоружен.
«Ты знаешь ответ».
Верно… Знаю.
Глава 52
25 декабря 1938 года — 6 января 1939 года
Запускаю невербальное Секо, до краёв наполненное магией, да ещё и разогнанное на пределе собственных сил. Даже в моём восприятии оно мчалось, как гоночный болид, что уж говорить про неизвестного волшебника, только-только упавшего на землю и, внезапно для себя, обнаружившего рядом ещё одного человека?
Конечно же он не успел среагировать. Но ему и не пришлось. Замечаю, как ожерелье на его шее сильно покраснело, а один из восьми оставшихся на нём камней — а изначально, как вижу, их было более тридцати, — попросту потрескался.
Каков итог? Чары не сработали. Шикарно!
Маг, как и я, не тратил время на разговоры, вместо этого он быстрым, но плавным движением вытащил из рукава… запасную палочку, моментально поставив щит и отклонив детское проклятье роста зубов. Почему я вообще использовал такие смешные чары? Вообще-то здесь была логика!
Раз артефакт на его шее реагирует на боевые заклинания и ломается после них, то это вещичка явно ценная и, что немаловажно, конечная. А значит, явно не будет работать на простые «шуточные» чары. Ибо таким темпом можно по ерунде потратить все заряды, оказавшись с голой задницей. Правда был риск, что у него найдётся что-то, наподобие моего кольца, защищающее от низкоуровневых заклинаний. Однако и этот момент я предусмотрел, наполнив чары из резерва. Благодаря этому, низкоуровневое проклятие получает возможность обходить артефакты, подобные моему.
Кроме того, Дантисимус заставляет расти зубы, отчего становится крайне трудно использовать вербальные чары. А значит, в отличии от каких-нибудь фурункулов, ты уже не сможешь с той же эффективностью проводить бой.
Жаль, что ничего не сработало, маг успел заблокировать заклинание.
«Не отчаивайся, ты сумеешь его победить!»
— Бомбарда! — он так резво произнёс это слово, что на конкурсе скороговорок точно стал бы одним из финалистов. Однако, меня несколько смутил один факт: отправленный им луч чар летел не просто быстро, но ещё и широко. Как это возможно? О, это искусственное расширение области чар, что лично мне кажется глупостью. Однако, когда пускаешь точный выстрел, многие профессиональные дуэлянты, имеющие шикарный глазомер и — что главное! — опыт, легко от него уворачиваются, пропуская мимо себя в считанных сантиметрах. Расширение луча позволяет подцепить их на подобной тонкости.
Похоже, мой противник не так прост, как хотелось бы. Хреново.
Увернуться не успеваю. Могу попробовать цепануть себя телекинезом и отбросить в сторону, но грёбаный «толстый луч»!
Потому, разогнанный окклюменцией мозг — не забываем и про ускоренную реакцию, полученную от выбора Мерзости в качестве фамильяра, а также — ритуал Нового Бога, — позволяет совершить сразу несколько действий одновременно: из тела начинают выползать химеры-жуки, разрывая одежду; вместе с тем трансфигурирую перед собой простую, стальную болванку, которую кидаю вперёд телекинезом, а ещё пробую зацепить врага ментальной иглой, чтобы хотя бы на секунду-другую ошеломить его.