Зато он потом сам себе сделал клип, в котором пел какую-то варварскую смесь эротики, блатняка и забубенного ресторана: «Эти ножки, как с обложки, смотрят на меня», – пелось в этой не слишком оригинальной композиции, хотя «смотрящие ножки», наверное, так же страшно, как и говорящие уши. В клипе вокруг него крутилась уйма стандартных красавиц, с неоправданным обожанием глядящих на низенького, толстенького, совершенно лысого человечка с рябым лицом, аккуратными, пошлыми усиками трактирного лакея конца XIX века и при всем этом с манерами вальяжного красавца, которому приставучие бабы до смерти надоели. Вот уж действительно – короля делает окружение!
Вот с этой песней он на фестивале выехал на арену цирка почему-то на верблюде и все в том же окружении девушек. Кому пришла в голову непродуктивная идея посадить Марка на верблюда, не учитывая при этом рост исполнителя! Передний горб верблюда постоянно заслонял лицо импресарио. Таким образом, впечатление от песни, и без того бывшей не шедевром, – было скомкано. А для ТВ – почти брак. Но все равно показали, ибо чтили его как хозяина фестиваля. И публика по той же причине тоже хлопала. Мечта исполнилась!
Но постепенно Марку перестали верить, и кредитов больше не стало. Он превратился в средней руки бизнесвина, которому до Гарри и нескольких других воротил в той же области было очень далеко. И сейчас он сидел за этим столом только на правах старого знакомого, не больше.
– Во, бездари скопились, – с чувством сказал Марк, обращаясь к Гарри и имея в виду эстрадную элиту на палубе. – Эх, Володьку бы сейчас поднять! Мы бы с ним таких дел наворочали, – продолжил он, наливая себе виски из Гарриевой бутылки.
– Высоцкого? – небрежно обронил Гарри, глядя куда-то в сторону.
– А кого ж еще! Мы бы с ним…
– Да он бы и без тебя, – с брезгливой злостью оборвал его Гарри. – Если бы его «поднять сейчас», как ты выразился, он бы и без тебя обошелся, и без меня, и без любого. Ему бы сейчас просто так, без выступлений мешки денег носили бы.
– Ну ладно, ладно, чего ты завелся, – Марк примирительно поднял стакан чокнуться с Гарри. – Я же так, помечтать…
– Так чего ты хочешь в Нижнем Новгороде? Как ты себе представляешь такой концерт. На открытой площадке, почти в лесу, вернее лес, ты сказал, сзади, впереди поле, на нем несколько тысяч публики. Понятно. Тебе все твои стадионы покоя не дают. А где эстрада? Где при этом артисты помещаются? Как с аппаратурой? Ты хочешь, чтобы мы у тебя выступили в сборном концерте. Хорошо. Ты платишь хорошие деньги. Ладно. Где живут, я спрашиваю, артисты? Как попадают на площадку, кто привозит?
– Значит, так. Мы поселяемся в гостинице. Она недалеко от места выступления. Мы все время там. Все артисты будут в гостинице. По мере выступления мы их выплевываем из гостиницы.
– Не понял, – ледяным тоном произнес Гарри, глядя на кончик носа своего собеседника.
– Ну я не так выразился, это у нас сленг такой. Выплевываем – значит, машина из гостиницы подвозит к площадке, ждет, пока выступят, потом забирает и везет обратно в гостиницу. Переодеваться в самой гостинице, понял?
– Я-то понял, – сказал Гарри, – а вот ты-то понял, что ты мудак в нашем деле только потому, что ты артистов выплевываешь? И поэтому им самим на тебя плевать.
– Ничего. Я хоть по сравнению с тобой человек маленький, но пока у нас в стране дискотечный период, не пропаду. Мне хватит на хлеб, и даже с икрой, причем что с тобой, что без тебя, – в голосе Марка вдруг появилась жесткость и агрессия.
Его уголовное прошлое напомнило о себе и предупредило, что слишком давить не стоит. Гарри не испугался, но спорить или перевоспитывать этого крокодила ему было лень и портить себе настроение тоже не хотелось. Поэтому он перевел стрелку на деловые рельсы, и они стали дальше обсуждать детали предстоящих гастролей.
– Ну допустим, – сказал Гарри, – мы участвуем. Какие числа, говоришь?
Марк назвал и, обнаглев, спросил:
– А сольник встык, там же, на следующий день?
– Сколько? – без интереса спросил Гарри.
Марк озвучил сумму, стандартную для выступления группы «Сладкий сон».
– За десять дней перед Нижним я тебе дам ответ, – поставил Гарри коллегу в сложное положение, поскольку не имел ни малейшего желания с ним сотрудничать.
– Да ты что? – возмутился Марк. – За десять дней даже второе пришествие Христа не раскрутить! Билеты проданы не будут!
– А ты попробуй, – Гарри брезгливо глянул в рябое лицо коллеги. – Не выйдет, что ж, значит, не судьба.
Вета переключила внимание на другую пару.
Две звезды средней величины за соседним столиком вели профессиональный разговор о репертуаре и о том, как трудно сейчас со стихами для песен. Все, мол, халтурят и мало-мальски приличный текст подобрать трудно. А хочется спеть что-то душевное, лирическое. И вот, сезон прошел, а хита, типа «Позови меня с собой», как у Аллы, – все нет и нет.
– А ты старенькое возьми, – посоветовала подруга, – сделай в новом саунде, в новой обработочке, будет клево. Серьезно, я же один раз по телику видела зимой, ты спела эту, ну, как ее, ну, ее еще Майя Кристаллинская спела, ну, эту… про Экзюпери. И когда летал Экзю-у-у-пери, помнишь? И Доронина пела в кино.
– Ну и что? – насторожилась певица, ожидая дальше услышать гадость. И не ошиблась…
– Ничего. Клево… Только когда ты наверх забиралась, верхние ноты не тянула. В общем, с верхами лажа была, а так ничего. В жилу. И приняли хорошо. Даже скандеж был. Так что поищи в старом еще…
– А что верхние ноты! – обиделась первая. – Ты же знаешь, я зимой вообще высокие ноты не пою.
– А надо! И потом… Имидж тебе менять пора.
Собеседница помоложе как раз сейчас набирала силу и пользовалась спросом большим, чем подруга, и поэтому позволяла себе ее учить.
– Что ты ходишь уже целых три года с одним и тем же имиджем, – продолжала она напористо. – Прическу смени, костюм… Похудела вон килограмм на 10, морда вся обвисла. Подтяжку сделай, даже мужики эстрадные делают, а ты…
– Они не мужики, – попробовала возразить та, что постарше.
– Неважно! Надо за внешностью следить! Уж если они это делают, то тебе-то сам бог велел.
– А тебе не надо, что ли? – перешла в контратаку старшая.
– Мне пока нет! – отрезала та.
– Как же! – Голос старшей наполнился обидным сарказмом. – Макияжа на фейсе с полкило, что я, не вижу? И все равно мешки под глазами заштукатурить не можешь, все видно. Все от образа жизни зависит. Киряешь много и трахаешься с кем попало.
– Я! С кем попало?!
– Конечно, – отвернулась старшая и, не желая ссориться, сказала: – Ну ладно, согласись, что ты сегодня выглядишь неважно.
– А ты все равно раньше умрешь, – злобно глядя на собеседницу и тем не менее улыбаясь, промолвила вторая. После такого заявления ссора стала неизбежной.
– Ну и сволочь же ты, – ласково сказала старшая, промокнула губы салфеткой и, бросив ее в сторону теперь уже бывшей подруги, удалилась от стола.
Младшая посидела еще немного, гордо огляделась по сторонам и, поймав Виолеттин взгляд, поняла, что та разговор слышала.
– А тебе чего, сыриха? – попробовала она выплеснуть на Вету остатки агрессии.
– Мне?.. Ничего, – пожала Вета плечами.
– Ну и сиди тихо… – Она презрительно фыркнула и ушла, покачивая бедрами и независимо поглядывая по сторонам.
«Пожалуй, слишком независимо», – подумала Виолетта, глядя ей вслед.
Тут можно, конечно, заподозрить, что Виолетта своим 15 годам в этом рассказе не соответствует. Так думать и рассуждать могла бы по крайней мере девушка или молодая женщина лет 25. Однако еще раз подчеркнем, что наша героиня – девушка особенная. Она и в 25 лет будет думать и говорить, как другие в 40, а в сорок – как в 60. Когда же ей стукнет 50, о ней уже нельзя будет сказать, что она хорошо сохранилась. У всякой, знаете ли, Бабы-яги путь особый. Стареют они обычно быстро, но и жизнь проживают бурно. Каждая биография любой стандартной Бабы-яги может вместить десяток биографий незаурядных женщин, со всеми их романами и авантюрными приключениями. Только после 50 стабилизируется их внешний вид, и далее (уже до ста и более) они приобретают образцовую внешность Бабы-яги, известную всем по сказкам кинорежиссера Роу, в которых бессменной и эталонной для многих поколений Ягой – был артист Георгий Милляр.
Но зачем заглядывать так далеко? Сейчас юная красавица Виолетта сидит в центре звездной карты российской эстрады и с глубоким разочарованием смотрит вслед уходящей певице, которую видела по телевизору и успела уже полюбить, а теперь, конечно, разлюбит, и навсегда, потому что, может быть, Бабы-яги и злые, но все же не до такой степени, как покидающая палубу «звезда».
Тем временем Гарри с большим интересом за этой сценкой наблюдал. Он удивлялся и почти восхищался этой девчонкой, мало того что красивой, но и умной. Умной – ну совсем не по годам. Он ведь обещал ее чем-нибудь занять, пока там Саша с Петей будут расхлебывать то, что он сам и заварил, поэтому подошел к ней и предложил пойти к нему, в его каюту люкс, отдохнуть от слишком шумной и глупой тусовки, выпить там чего-нибудь изысканного в мягких креслах и послушать последние, еще нигде не изданные записи своей группы. Не правда ли, предложение, от которого трудно отказаться, тем более 15-летней девушке. Но тут был один нюанс, который Вету смущал: оказаться в каюте один на один с незнакомым мужчиной – это все же опасно, думала Виолетта. Она была умна, это так, но ее скромный опыт не простирался настолько далеко, чтобы предположить, что бывают на свете мужчины, которым женщины абсолютно до жопы (можно было бы выразиться «до фени» или, допустим, «до лампочки», но «до жопы» все-таки в данном случае – точнее). Поэтому она с понятной настороженностью посмотрела на Гарри, давая понять, что я, мол, очень хотела бы, и уважаю вас сильно, но как там будет дальше? Не будет ли там сексуальных притязаний и грязных предложений? Гарри понял и улыбнулся.