ее душила зависть, настолько сильная, что при одном взгляде на юную дочь, великую княгиню и будущую императрицу, она пробегала в оскорбленно-обиженных складках у тонких губ, в узком прищуре темных глаз.
«Эх! Мне бы твои годы, Фике. Уж я бы развернулась! Всех взяла б, в кулаке держала! Только ты, глупенькая, не понимаешь, какая тебе досталась удача – Империя! И мужа – олуха Питера под каблуком держать не сумеешь. А он – вот, бери и крути им! Мало. Ох мало я Фике наставлений дала. Да что уж теперь – поздно. Попытаюсь на остановке с ней переговорить» – княгиня искоса, из-под ресниц взглянула на зятя, который сидел напротив нее и откровенно скучал.
Петр не пытался проявить вежливость и завязать разговор с отъезжающей родственницей. А о чем говорить? Показывать радость – неприлично, растекаться в любезностях и приглашать наведаться – Боже, спаси! Пусть по другим дворам путешествует, тут уже всех допекла. Наконец-то отбывает! Счастье-то какое! Екатерина теперь не будет такой дерганой и заплаканной. Они смогут разговаривать, больше общаться. Он непременно научит ее стрелять из ружей, разбираться в фортификационных чертежах – это же так занимательно! И все без оглядки, не прячется ли кто за занавеской.
В отличие от близких людей, Екатерина грустила по-настоящему. Родной человек уезжал навсегда. Приходилось считаться: не будь княгиня столь расторопна и настойчива, Фике никогда не стала бы женой будущего императора. Матушка приложила много сил, чтобы этот брак состоялся. Вот только тепла и любви не получила от нее, так что ж – судьба такая. Но научила ее маменька многому, и Фике будет хитрить, интриговать, потому что так принято в обществе. Чтобы дружить с кем-то – ни-ни: отошлют подальше, как Жукову. Только Екатерина теперь знает, как себя вести: всех обласкивать, вокруг держать людей подкупленных, не забывать благодарить по праздникам, благо их в православии достаточно.
– Сто-о-й! Прибыли! Красное Село!
Карета остановилась, и путешественники вышли размять ноги и попрощаться: княгине было предписано на ночлег не останавливаться, а следовать дальше. Осень только вступала в права, солнце светило еще ярко, но шальной ветерок периодически налетал и весело трепал вуали на шляпах дам, играл с пышными складками юбок, заставлял изредка прищуриваться.
Петр Федорович то ли из деликатности, то ли от желания скрыть радость расставания ушел выпить пива с дороги и перекусить. Мать и дочь остались одни. Екатерина молчала, ей нечего было сказать, кроме слов благодарности. Княгиня же нервно кусала нижнюю губу, периодически оглядывалась и все не решалась начать разговор, который она считала важным.
– Фике, бесполезно говорить что-то: ты все равно сделаешь по-своему, но поверь, твоей матери не безразлична твоя судьба, – решилась наконец-то княгиня. – Я положила столько сил и средств, чтобы состоялась сея партия, лучшая, между прочим, в Европе, и надеюсь, тебе хватит ума не разрушить все.
– Я благодарна вам, матушка, – потупила глаза Екатерина.
– Не перебивай меня, Фике! Мне так сложно разговаривать!
Екатерина послушно склонила голову. Княгиня продолжила:
– Умоляю тебя, Фике, не вздумай доверяться Елизавете! Ваш брак… Он важен, но твоя малейшая оплошность – и тебя ждет либо ссылка, либо каземат! Не верь ей никогда. Ее ласке, расположению! Все может измениться в любой момент! – Княгиня опять оглянулась. – Никогда не забывай, есть еще претенденты на престол, Петр Федорович не единственный кандидат на трон! С Бестужевым будь осторожна – хитрейшая лисица, старайся дружить… Собственно, что я говорю? Располагай всех, одаривай словом, лучше монетой, без разбора, Фике, потому что слуги много чего слышат, а потом доносят! Не скупись! От этого зависит, как долго ты проживешь в России!.. И не забывай, – тут княгиня прижала платочек поочередно к уголкам глаз, промокнув якобы набежавшие слезы, – не забывай, Фике, свою мать!.. Я столько для тебя сделала!
Обратно ехали молча, Петр попытался затеять разговор, но Екатерина ответила невпопад и вызвала неудовольствие. Петр надулся и замолчал, иногда искоса поглядывая на ту, время которой, настроение, желания и жизнь, по его разумению, теперь всецело принадлежали ему. И все же, когда оставалось совсем недалеко до Петергофа, наследник вдруг пересел на сторону Екатерины и, заговорщицки подмигнув, приблизил губы к ее уху, выдал:
– Одной мадамой стало меньше. Это хорошо или плохо?
– Не знаю, – честно ответила Екатерина. Чувство свободы, освобождение из-под гнета матери пока совершенно не отразились на ее состоянии. Пустоту ничем не заполнить, сейчас она ощущала одиночество, хотелось плакать. Совсем иначе она представляла освобождение от опеки матушки.
– Пока княгиня была при дворе, она притягивала всех шпионов тетушки, а вот теперь… Они все будут следить за вами, Катрин!.. И еще больше за мною.
– Но зачем? Ведь я не собираюсь делать ничего предосудительного!
– Возможно, ни вы, ни я, но мы ведь не единственные претенденты на трон Российской империи! Нужно быть готовыми к любым неприятным событиям… А еще лучше: опережать их, на час, на сутки, на годы. Как считаете?
– Не понимаю вас!
– Неправда! Все вы поняли, Катрин, мы теперь заложники тетушки Елизаветы, должны быть ей покорны и послушны, но стоит кому-то захотеть заработать на ее вечном страхе перед переворотами, и все… Бах! И мы в темнице.
– От злого языка нет спасения, вы сами знаете, так что пусть нас Бог хранит! – попробовала увернуться Екатерина, но Петр не позволил. С него слетела напускная ребячливость, он продолжил:
– Готов может быть только тот, у кого будут верные люди: кто предупредит, кто вооружит, кто пойдет на государственное преступление и прольет кровь. Без этого мы обречены, Катрин! Ну, мы же друзья с вами! Вы мне не верите?
– Верю!
– Тогда… Вместе?
– Но у нас достаточно солдат стоит на охране! Много слуг…
– Вздор! Они все служат тетушке! А нам нужны свои слуги. Свои гвардейцы. Люди, преданные только нам! Нужно подкупать шпионов, нужно вложить оружие в руки слуг и тренировать их – это будет наша тайная армия, которая нас защитит от гнева императрицы. Они спасут наши жизни… Вы поможете мне?
– Вы пугаете! Это похоже на заговор! За такое уж точно в казематы Тайной канцелярии!
– Так и есть! Ну же, Катрин, с кем вы?!
«Это сумасшествие! На что он меня толкает?! Но и матушка говорила не верить императрице, про Петра она ничего не сказала. Мы с ним друзья. Он откровенен, раз решился сказать мне такое – я же могу пойти и донести! Одной мне не выстоять, нужен друг. Но может ли Петр меня защитить, а нас?» – мысли проносились подобно вихрю.
– Катрин? – торопил ее наследник престола, впиваясь пальцами в ее руку. – Вы со мною? Вы поможете мне нас защитить?
– С вами.
Глава II. Комнатная гвардия
Показавшаяся сначала забавой, игра в солдатики, где Екатерина оказалась рядовым и должна была часами замирать, поворачиваться, делать определенной длины шаги, очень быстро ей наскучила. Да и утомительно это – стоять и не шевелиться! И потом, ну как так, она – жена будущего императора и вдруг рядовой. Не выйдет. И великая княгиня взбунтовалась.
– Почему это я все время рядовой?! Мне надоело!
– Встаньте на пост! – приказал Петр строгим тоном. – Вы охраняете наследника Российской империи!
– Вот пусть он и охраняет! – Екатерина отняла у лакея поднос с чашками, поставила его на стол, заваленный книгами и чертежами. Пока лакей в недоумении хлопал перепуганно глазами, она вручила ему палку, которая служила ей ружьем, и, довольная, плюхнулась на диван. Юбки взметнулись, задрались вверх, обнажив стройные ноги в белых чулках. Великая княгиня быстро исправила беспорядок в одежде.
– Вот так лучше. Ноги устали! – пояснила Екатерина.
– Мне нужны еще четверо, – задумчиво проговорил Петр, отрываясь от записей. – Кликни людей! – приказал он лакею.
– Смотрите. Я начертил план крепости на полу, – взмахнул наследник рукой, приглашая Екатерину присоединиться, – надобно расставить солдат и проверить… Встаньте сюда!
– Ни за что! Ваше Высочество, помилуйте! – отпрянула Екатерина, отбегая на несколько шагов и спрятав руки за спину.
– Мы же договорились?! Вы никогда не сможете понять…
– Ваше Высочество, поймите, я никогда не буду офицером! Посмотрите, это же смешно выглядит, когда я в пышных фижмах и с палкой вместо ружья! Нелепее только пугало в поле!
Петр застыл, поправил парик, обошел Екатерину по кругу и задумчиво проговорил:
– Пожалуй, вы правы, с вашими пышными юбками вы не сможете ходить строем. Вы будете мешать!.. Я понял! Нам срочно нужно купить мундиры! И палки эти, они не дают нужный вес ружья. Безобразие, как я мог такое упустить! Екатерина, вы слышите? Нам нужна форма для нашей гвардии!
– И что? – хлопнула ресницами Екатерина.
– Нужно ее достать!
– Где?
– Вы не хотите быть солдатом?
– Ни за что! – вскинула голову Екатерина.
– Назначаю вас интендантом! Теперь слушайте мой приказ: позаботьтесь и приобретите форму для нашей гвардии! Закупите настоящие ружья, каски, все, что нужно!
– Вы шутите, Ваше Высочество?! – сделала попытку возразить Екатерина. Понимая, что не только не смыслит во всем многообразии воинской амуниции и оружии, но и не знает, где взять столько денег на все запросы будущего государя.
– Вы-ы-пол-нять! Раз-два! Вас уже нет здесь, господин интендант!
Озадаченная Екатерина поплелась к двери, оглянулась, чтобы проверить – может быть, наследник с нею шутит? Но вслед донеслось:
– Что за улитка ползет в суп? Строевым, мадам! Носок тянем!
Не слушая приказа, Екатерина предпочла выбежать из покоев. В передней она столкнулась с поручиком Андреем Чернышевым, что служил при наследнике. Молодой человек вскочил и поклонился. Чернышев был приятной наружности и имел особое расположение Петра Федоровича. Тот ему полностью доверял и любил. Да и Екатерине нравилось общение с камер-лакеем мужа. Взаимная симпатия обнаружилась у всех троих. Всегда находились темы для разговоров, которые прерывались лишь особыми поручениями. Но сейчас Екатерина не желала задерживаться, она спешила к себе, чтобы реально отдохнуть. Тем не менее вежливое участие Чернышева, спросившего, не нужна ли великой княгине помощь, раз она так спешно покидает покои наследника, вынудили Екатерину остановиться. Она позволила себе немного пококетничать с молодым человеком, самую малость – легкий флирт, во время которого случайно обронила, что не знает, где ей найти достаточно денег на выполнение поручения от Его Высочества. Екатерине эта проблема казалась весьма сложной.