— Это так называется? — спросил я.
— Нет, — он засмеялся. — Вообще-то нет. По-моему, так называют стихи. Это кто-то из Спонтанных поэтов[18] так сказал.
Я этого не знал, но промолчал.
— Но тогда почему б тебе не сходить со мной в поход? Хотя бы пару раз, на выходных. Тут потрясающий заповедник недалеко — до него всего-то час ехать.
— Вряд ли. Если я хочу, чтоб что-нибудь получилось, надо работать.
— Но природа! Чудесное Божье творенье! Все эти цвета! И растения! Об этом и напишешь!
Я разразился издевательским смехом.
— Я не верю в природу, — сказал я, — это клише.
— О чем же ты тогда пишешь?
Я пожал плечами:
— Я только начал недавно. Но если хочешь, могу дать почитать.
— Давай!
— Завтра принесу.
В деревню мы вернулись около восьми вечера. Светло было как днем. Небо над морем казалось таким огромным, что я его несколько минут разглядывал, перед тем как войти в дом. Оно было пустым, глазу не за что зацепиться, и тем не менее я подумал, что оно мягкое и доброе и желает живущим под ним людям добра. Может, это оттого, что горы выглядели такими жесткими и беспощадными?
Я перекусил, закурил и, налив чаю, засел проверять задания.
Меня звать Вивиан, и мне тринадцать лет. Я живу в деревне, которая называетца Хофьорд. Мне тут нравитца. У меня есть сестра, которую зовут Лив. Папа у нас рыбак, а мама хозяйничает по дому. Мою лутшую подружку звать Андреа. Мы все делаем вместе. В школе скушно. Иногда мы работаем в рыбоприемнике. Там мы вырезаем у трески языки. Я накоплю денег и куплю магнитофон.
Так значит, Лив и Вивиан сестры!
Это почему-то меня обрадовало. И еще меня трогала ее беспомощность. Или, возможно, это была искренность?
Исправлять я не стал, чтобы не разочаровывать ее, и вместо этого написал красной ручкой коротенький комментарий внизу:
Замечательно, Вивиан! На будущее помни, что глаголы заканчиваются на «тся», а не на «тца»
Я взялся за следующую тетрадку.
Меня зовут Андреа. Мне тринадцать лет, и я живу на острове в северной норвегии. У меня есть брат, которому десять лет, и сестра, которой пять лет. Папа выходит ловить рыбу, а мама сидит дома с Камиллой. Я люблю слушать музыку и смотреть кино. Мой любимый фильм — «Чемпион». Еще я гуляю по деревне с подружками — Вивиан, Хильдегюнн и Ливе. Тут скучновато, но когда мы станем старше и будем ходить на вечеринки, сделается веселей!
Прежде мне Андреа и Вивиан казались одинаковыми, как близняшки, и те два раза, что я их видел, я с трудом отличал девочек друг от друга, но из их ответов я понял, что они довольно разные. Или, возможно, это впечатление сложилось у меня оттого, что одна из них написала более искренне, чем другая?
Я написал комментарий в тетради Андреа, прочел еще три сочинения, представлявшие собой нечто среднее между первым и вторым, откомментировал их, убрал тетради в сумку и, поставив «My Bag» Ллойда Коула, уставился в окно. От музыки волосы у меня под мышками зашевелились, а тело пришло в движение — сперва я лишь взмахивал рукой или притопывал, но потом выключил свет, чтобы меня не было видно с улицы, и пустился танцевать, закрыв глаза и громко подпевая от радости.
В ту ночь я кончил во сне. Меня окатило волной наслаждения и понесло к пробуждению, туда, куда мне ни за что на свете не хотелось и куда меня так и не донесло, потому что не успел я вернуться к осознанию и сообразить, кто я такой и отчего мне так сладостно, как снова погрузился в тяжелую темноту, где и пребывал, пока не прозвонил будильник и я не открыл глаза и не увидел, что комната залита светом, а мои трусы — спермой.
Сперва мне стало стыдно. Бог его знает, что мне там приснилось. Потом, когда я вспомнил, где я и чем тут занимаюсь, ощущение тяжести в животе вернулось. Я встал и направился в ванную, говоря себе, что бояться нечего, класс у меня маленький, ученики еще дети, однако легче не становилось, чувство было такое, будто мне выходить на сцену, а все реплики я забыл. Я попытался вернуть то удивительное настроение, в котором пребывал накануне вечером, проверяя тетради и с наслаждением примеряя на себя роль учителя, представляя себе их всех, придумывая, как им помочь, но все это испарилось, и теперь я, мокрый, стоял посреди ванной, перед запотевшим зеркалом, потому что никакой я не учитель и даже не взрослый, а лишь смешной подросток, который ни в чем не разбирается.
— Сука! — завопил я. Протерев полотенцем зеркало, я вгляделся в собственное отражение, пока зеркало спустя несколько секунд опять не запотело.
Выглядел я просто охрененно.
Перед отъездом сюда я остриг длинные волосы, оставив везде сантиметра по три с филировкой на висках и затылке. В левом ухе болталась сережка с крестом.
Я улыбнулся.
Зубы были белые и ровные. В глазах появился блеск, на который было приятно посмотреть, чем я и занимался, пока до меня не дошла невероятная пошлость ситуации — надо же, я улыбаюсь и подмигиваю собственному изображению, и в животе у меня снова потяжелело.
Ну что за херня.
Я надел футболку с принтом «Dream of the Blue Turtles», черные джинсы, белые носки без пятки и ненадолго завис перед зеркалом, выбирая между тонкой курткой защитного цвета и синей джинсовой, надел первую, примерил берет, но он не подошел, и через две минуты я с непокрытой головой и с набитым тетрадями и всякими школьными принадлежностями белым пакетом с рекламой кофе уже поднимался к школе.
В третьем классе, на всех уроках объединенном с четвертым, было двенадцать человек — пять девочек и семеро мальчиков. Но казалось, что их больше: все ходили туда-сюда, скакали, кричали и никак не желали сесть за парты. Но и когда все наконец расселись, ноги их по-прежнему двигались туда-сюда, руки двигались туда-сюда, а мысли скакали, как взволнованные собаки.
Познакомиться с ними я еще не успел — они лишь слышали обо мне и издалека меня видели, поэтому, когда я появился на их территории, все уставились на меня во все глаза.
Я улыбнулся и положил на стол пакет.
— Что у вас там? — спросил один из них. — Чего у вас в пакете?
Я посмотрел на него. Белая, какая-то щенячья кожа, карие глаза, коротко стриженные волосы.
— Как тебя зовут? — поинтересовался я.
— Рейдар, — ответил он.
— А меня Карл Уве, — сказал я. — И еще один момент, который вам полезно будет усвоить с самого начала, — прежде чем сказать что-то, поднимайте руку.
Рейдар поднял руку.
Какой сообразительный.
— Да?
— Так чего у вас у тебя в пакете, Карл Уве?
— Это секрет, — сказал я, — узнаете попозже. Сперва давайте знакомиться.
Светловолосый мальчик, сидящий за Рейдаром, малыш с голубыми и, как бывает в этом возрасте, суровыми глазами, поднял руку.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Стиг, — ответил он. — А вы строгий или как?
— Строгий? Нет! — сказал я.
— Мама говорит, ты для учителя слишком молодой! — выпалил он и огляделся.
Все остальные рассмеялись.
— Я все равно старше вас! — парировал я. — Поэтому, думаю, все у нас получится.
— А почему у тебя крест в ухе? — спросил Рейдар. — Ты верующий?
— А как насчет руку поднять?
— Упс. — Он засмеялся и поднял руку.
— Нет, я не верующий, — сказал я, — я атеист.
— А это чего? — не понял Рейдал.
— Рука? Она где?
— Ой!
— Атеист — это человек, который не верит в Бога, — сказал я. — Ну а сейчас скажите, как вас зовут. Начнем с этого края.
Они один за другим принялись называть имена.
Вибеке
Кеннет
Сюсанне
Стиг
Рейдар
Ловиса
Мелание
Стеве
Эндре
Стейн-Инге
Хелене
Ю
Некоторые запомнились мне сразу, и с тех пор я их уже не забывал — как, например, изящную во всем, от телосложения до одежды, похожую на куклу девочку; круглолицего мальчика; малыша с сердитым лицом; большеголового мальчика с добрыми глазами; шумливого хвастуна; блондинку с тоненькими косичками, кажется обстоятельную и разумную, — но лица остальных словно расплывались, в них не было ничего, что врезалось бы в память.
— Итак, третий и четвертый классы! — проговорил я. — Как называется деревня, в которой вы живете?
— Хофьорд! — подал голос Рейдар.
Я молча смотрел на него. Затем двое-трое подняли руки. Я показал на кукольного вида девочку.
— Да, Ловиса?
— Хофьорд, — сказала она.
— А как называется губерния, где находится Хофьорд?
— Трумс.
— А страна?
Теперь руки тянули все. Я показал на толстяка.
— Норвегия, — сказал он.
— А материк?
— Европа, — ответил он.
— Молодец! — похвалил я, и он улыбнулся.
— А как называется планета? Знает кто-нибудь? Да, Рейдар?
— Земля?
— В каком-то смысле да. Но у нее есть и другое название. Название планеты.
Я повернулся и записал на доске: ХОФЬОРД, ТРУМС, НОРВЕГИЯ, ЕВРОПА, ТЕРРА. И снова обернулся к ним.
— И где же находится Терра?
— Во Вселенной, — ответил Стиан.
— Именно, — я кивнул. — Она находится в Солнечной системе, в галактике, которая называется… — и я написал на доске: МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ. — Вы о ней слышали?
— Да! — закричали несколько человек.
— Нам эта галактика кажется невероятно большой. Но по сравнению с остальной Вселенной она совсем маленькая.
Я посмотрел на них.
— А как вы думаете, что находится за пределами Вселенной?
Они озадаченно смотрели на меня.
— Никогда не задумывались? Что скажешь, Эндре?
Эндре покачал головой:
— Разве там вообще чего-то есть?
— Этого никто не знает, — сказал я, — но вряд ли там совсем ничего нет? Хоть что-то должно быть?
— А что в учебнике написано? — нашелся Рейдар.
— Ничего, — ответил я, — потому что этого никто не знает.
— Никто?
— Никто.
— Тогда зачем нам это учить? — спросил он.