За все годы учения никто его не принуждал к решениям и не решал его религиозные вопросы. Но ведь это самым главным было во всём мире! Тогда Хозарсиф понял, что мир слишком мал для поднятия души. Надо непременно ожидать веры в решение всех вопросов. А сколько же их было!!!
Прежде, чем подняться до Исиды Урании, надо пройти тысячи и тысячи стадий по кольцам науки, измерений и мистерий. Ведь чтобы понять законы писания папирусов, живописи и музыкальную грамоту надо было всё это пропустить через себя, иначе невозможно было понять ничего, и любые старания становились эфемерными.
С глубоких древних времён известно, что человек только тогда достигает истины, когда понимает её жизненное назначение и суть. А мастер своего дела всегда виден. И, если человек занимается только измышлениями на тему: «хорошо бы» или «будет», всё становится очень быстро заметно даже непосвящённым, поэтому таких настигает казнь.
Только всегда будущие казнимые верили в своё совершенство. Верно, это свойственно каждому человеку. Что же делать, именно обстоятельные случаи предъявляются человеку для воспитания его прошлого и будущего. Ведь этакая истина давно существует. Известно же: когда-то Бог изрёк своим святым словом: «Растите в рост и размножайтесь во множество. Вы все мои создания и творения; и пусть тот, в ком есть разум, знает, что он бессмертен, и что причина смерти есть последняя любовь, и пусть он знает всё сущее». Когда Единый Бог произнёс это Гермесу Трисмегисту, всё в мире изменилось, и каждый получил судьбу свою, ибо строение кругов — законов природы — установлено не человеком, а призывает человека к пониманию и исполнению.
Как было дадено Богом, каждый человек плодил, согласно своему подобию, не понимая, — зачем он так поступает. А ведь не многие могут ответить на примитивный вопрос: зачем ты живёшь? Ну, для продолжения рода, ну, для продолжения себя. А зачем? Кому ты нужен?
Но, всё-таки, нужен Богу. И тот, кто познал себя самого, достиг совершенного Блага, потому как стал избранным среди живых. Многие из нас упиваются запахами и вожделениями тела. Это особенно сильное искушение для каждого. Спаси Бог нас от этого — и прошлых, и будущих. Потому что такой путь пролегает только во мраке и только со страданиями смерти.
Но почему люди достойны этого, достойны смерти? Что они сделали в мире плохого? А всё просто потому, что наше тело рождено и происходит из мрачной мглы, из которой возникла сама природа, наше живущее тело. И мрачная мгла, и лёгкий свет живёт в мире, который есть не что иное, как причина смерти каждого живущего тут. Душа получает право на жизнь в живом теле только тогда, когда изначально согласится на будущую смерть. Но и смерть в свою очередь существует только, где есть что-то живое, шевелящееся. Без жизни физической не будет этой богини, этой ступени в будущее.
А что касается рыскающих завистников, безбожников и лихоимцев — каждый должен быть далёк от них, то есть стараться не поклоняться демону-мечтателю, который готов в каждого, попавшего под его длань, всадить кривую иглу, толкающую на злобное дело.
Тогда в человеке разжигаются всеразличные страсти, ненасытные желания, и он, питаемый врагом, несомненно, погибает. Именно это испытание страстями не может преступить никто из живущих. Но вся сила жизни и состоит в том, что внимания заслуживает совсем не тот человек, поддавшийся искушению, а тот, кто смог победить его и уцелеть!
Эту истину Хозарсиф усвоил практически сразу. Но ведь каждому человеку дано познать принцип вознесения, а такое возможно только через строение многих кругов, оставляя в них способности роста и уменьшения души. Именно здесь человек перемалывается, лишаясь коварства и силы, наваждения похоти, тщеславия безбожия и дерзости. И только потом его оставляют привязанность к богатству, ложь, лукавство.
Когда человек мог понять истину, и когда он обращался к идеалу, он понимал смысл гимна «Уси» — во славу Отца, Сына и Святого Духа. [42]
Хозарсиф думал многое, но ни с кем не делился мыслями. Может быть, поэтому он и уцелел в жреческом обществе, не признающем никаких нововведений или же инородных изысканий. Это его устраивало, и во многом нравилось жрецам. Единственный раз за долгие годы его учения было разрешено посещение матери, но даже она его не узнала.
Принцесса прибыла в этот раз не одна. Её сопровождала изумительной красоты девица. По сути, девица была обыкновенной служанкой, да только расшитая золотом красная туника индийского батиста подходила, скорее всего, самой принцессе, но никак не служанке. Её хозяйка была одета гораздо скромнее, поэтому Хозарсиф сразу отметил это несоответствие. Гостьи прогуливались в гипостиле, ожидая вышедшего, наконец, к ним будущего жреца.
Увидев юношу, шедшего к ним навстречу величавой, внушающей уважение, походкой, принцесса от волнения даже приложила руки к груди.
— Ты ли это, сын мой? — начала причитать женщина. — Ты ли это, нежный, любящий и послушный мальчик?
— А кто я есть, знаешь ли? — ответил юноша вопросом на вопрос. — Кто есть я по предположениям чужих, по рождению и по твоему слову?
— Всегда подозревала, что сын мой — от Бога, не иначе, — уверенно отвечала принцесса. — Теперь убеждаюсь в догадках своих. Но ты мой сын, в этом никогда можешь не сомневаться, ибо не взяли бы тебя в храм Амона-Ра. И не гордились бы тобой жрецы, поскольку уже сейчас ты многому научил их. Это ли не Знамение Божье?
— Не надо меня хвалить, мать, — поморщился Хозарсиф. — То, что дано мне, то и будет со мной. Я ощущаю в себе совсем другую жизнь: ещё не исполненную, не проснувшуюся, другую энергию солнца, и не знаю, останется ли она, вот что меня волнует.
— Ощущение твоё, — отметила мать, — должно присутствовать только в теле, ибо оно не может существовать иначе. Ты с этим согласен? А если мысль твоя, ощущения, да и душа являются частью тела, то они, конечно, не бесплотны.
— Что вы говорите, мать моя?! — удивился адепт. — Ощущения присутствуют не только во мне и в окружающем мире, а даже в запредельных сущностях. Я так чувствую, так понимаю. Что же вы пытаетесь мне объяснить?
— Только то, что есть. И никак иначе, — отрезала принцесса.
Вдруг во дворе какой-то из вольнонаёмных работников запел, что для храма было явлением редкостным: А, может быть, сама Нейф-Исида заставила кого-то запеть, чтобы между матерью и сыном не возникало пустых ненужных споров.
«Пойдём, я расскажу тебе, как совершал священные моления Осирису:
я увидел себя навьюченным ослом, —
ведь еду и питьё приходилось нести на спине.
Шея у меня, как у осла, не сгибалась, спина трещала.
Я пил протухшую воду и перед всеми зверями
был беспомощен, похожий на птицу в силках.
Пройдя по всему Египту, я понял,
что здесь я подобен дереву, источённому червями.
За всякий пустяк осла бьют подвернувшимися батогами.
Поэтому, писец, ты можешь изменить своё мнение о счастье животных». [43]
— Ты глянь, какие песни слагают! — развеселился Хозарсиф. — Это не для вас ли, мать моя? Не ради вашего приезда? Или для рабов, чтобы они не колотили ослов или коней, катающих сестру фараона?
— Перестань словоблудить. Ибо поплатишься, — заворчала на веселящегося сына женщина. — Лучше признайся, ты умеешь петь такие прекрасные гимны? Тебя обучали этому?
— Вовсе нет, мать моя, — ничуть не огорчаясь произнёс сын. — Скорее всего, я этого совсем не умею. Я не Бог в этом миру, мать моя и петь божественных гимнов не умею. Но я всё же знаю божественную песню, которую не мешало бы исполнить каждому. Всё, что даётся нам — благословение Божие. Вам ли, сестре фараона, не знать этого.
— Но владыка Египта — это ведь и твой родственник. Тем более что ты когда-то очень дружил с его сыном. Менефта давно окончил жреческую школу и также как ты получил посвящение Осириса.
— Фараон — это солнце, а наследник — луна. Когда луна следует за лучезарным богом поодаль, бывает светло днём и даже ночью. Когда же луна слишком близко подходит к солнцу, тогда она теряет своё сияние и наступает темнота. А когда луна оказывается впереди солнца, тогда непременно наступает затмение, что приносит в мир хаос.
— Вот как? — улыбнулась мать. — А не хочешь ли занять место луны? Ведь стоит только пожелать.
— Нет, я хочу только этого, — Хозарсиф показал на ковчег, стоящий у ног статуи Исиды, которой в этом месте храма было выделено особое место. — Вот это — есть власть, данная Богом. Все человеческие дела могут быть наделены настоящей Божественной силой, потому что в этом ковчеге хранится много тайных знаний, занесённых на глиняные таблички и свитки папируса. Только овладев всеми тайнами ковчега, человек сможет покорить мир и направить его с Божьей помощью по нужному пути.
— Ты, сын, сможешь принести в Египет множество пользы и спасения для подчинённых, — величественно произнесла принцесса. — Я знала это и всё у тебя впереди. Эсхмун [44] сохранит тебя.
— Отец небесный очистит душу мою, — склонил голову юноша. — И я, недостойный раб, постараюсь заслужить его благословение. Вот знак, к которому непременно надо стремиться. Тогда возникнет на земле все, и я — могучий — смогу многое. Это будет, мать моя. Я чувствую и знаю, что это будет. Когда человек не обижал ни женщины, ни ребёнка, ни мужчины, рук своих не запятнал кровью, не ел нечистой пищи, не присваивал чужого имущества, не лгал и не выдавал божественной тайны, обязательно ему будет помощь Свыше и немалая.
— Я согласна с тобой, сын мой. Да поможет тебе Бог.
И опять под сводами храма раздалась хвалебная песнь Осирису.
— Ныне удивительный день, — улыбнулся Хозарсиф. — Снова возносят хвалебный гимн Всевышнему. Но поют в честь вашего приезда, мать моя.
Если желаешь услышать для кого поют, то, несомненно, для Ребекки, — кивнула она на свою служанку, стоящую чуть поодаль.