«Пегги Сью» – романтическая комедия, но комедия не традиционная или ностальгическая. Представления пятидесятых годов о гендерных ролях в ней соседствуют с более современными феминистскими идеями и рассматриваются сквозь их призму. Это дает фильму двойную перспективу. Пегги – одновременно девушка 1950-х и женщина 1980-х: она хочет, чтобы ее романтические мечты исполнились, но в то же время понимает, что это всего лишь мечты. Возможно, она не реализовала свое желание стать танцовщицей, но зато она успешная бизнес-леди, у нее есть своя пекарня. Между тем Чарли – романтический герой, подросток-сердцеед и объект ее желания, но он также жалок и комичен. Его юношеский романтизм воспринимается как утрированный и смехотворный, а во взрослой жизни он предстает всего лишь гротескным неудачником. Как считает критик Брюс Бабингтон, фильм предлагает «переключение между гендерными ролями и различными представлениями о гендерных отношениях», что роднит его с «нервозными» или «проблемными» романтическими комедиями, порожденными второй волной феминизма [17].
В этом смысле концовка фильма тоже выглядит двояко. По мнению некоторых критиков, Пегги принимает патетическое, консервативное решение, которое в итоге возвращает ее туда же, где она и была. Больше всего пару сближает (когда они наконец занимаются любовью и зачинают дочь) не столько вожделение, сколько то, что Чарли приносит медальон, на котором они изображены в детстве, – этот же медальон Пегги носит в начале фильма. В финальной сцене, вернувшись в настоящее, Пегги, кажется, примиряется с будущим в компании Чарли. Она зовет его на ужин и обещает, что они будут есть штрудель – блюдо, которое скрепляло семью ее бабушки и дедушки. Этот финал можно истолковать как утверждение семьи (и, возможно, семейных ценностей), но это далеко не однозначное одобрение романтики.
В заключительных кадрах Бет ближе к Пегги, а Чарли остается более отстраненным. Что любопытно, их сын Скотт так и не появляется в кадре – точно так же он отсутствует и на протяжении всего фильма. В финальных сценах чувствуется фатализм или, по крайней мере, разочарованное принятие, а не всепоглощающее торжество романтики. В воздухе повисает что-то вроде недосказанности. Пегги все такая же осведомленная и авторитетная женщина: Чарли не покорил ее, и она примет его обратно только на своих условиях.
В какой-то степени то, что Пегги узнает от бабушки и дедушки, вполне соответствует семейным ценностям эпохи Рейгана. Бабушка и дедушка живут в пасторальной идиллии маленького городка: Пегги приезжает на закате, и сцена снята в туманных кадрах старомодных, уютных, домашних интерьеров. Неявная отсылка, которую упоминал Коппола при обсуждении фильма, – это пьеса Торнтона Уайлдера[36] «Наш городок». И как в пьесе Уайлдера, и как в «Замечательной жизни» (еще одна очевидная отсылка), главная героиня учится принимать и даже ценить обыденность семейного быта. Она пытается довольствоваться тем, что есть, но с определенными оговорками: в конце концов брак Пегги распался, и никто не ждет воображаемого романтического идеала.
Если в фильме и есть ностальгия по тридцатым годам, то ностальгии по пятидесятым в нем почти нет. Если бабушка и дедушка Пегги идеализированы, то ее родители, несомненно, нет: ее мать, в частности, выглядит очень подавленным человеком, она даже удивляется, когда Пегги предлагает ей сесть за стол, а не продолжать готовить. В конечном счете рейгановская мечта о возвращении к семейным ценностям оказывается мечтой, которую уже невозможно воплотить в реальность [18]. Как и «Американские граффити», фильм нельзя обвинить в том, что он игнорирует социальные изменения 1960-х годов. Напротив, он рассматривает десятилетие до 1960-х в исторической перспективе.
«Плезантвиль»
Фильм Гэри Росса «Плезантвиль»[37] (1998) рассказывает похожую историю о путешествии во времени, хотя в нем есть и принципиальные отличия. Прошлое пятидесятых годов, в которое возвращаются герои, – это не то, что они пережили сами, а скорее то, что они знают из телевизионных программ. В отличие от Пегги Сью, у них есть возможность изменить будущее, что они и делают. «Плезантвиль» дает не самую лестную картину современности, но, в противоположность фильму Копполы, в его изображении прошлого мало того, что можно назвать ностальгией.
Два главных героя, близнецы Дэвид (Тоби Магуайр) и Дженнифер (Риз Уизерспун), волшебным образом переносятся в мир «Плезантвиля», черно-белого ситкома пятидесятых годов, который показывали по ретротелеканалу, – шоу, от которого фанатеет Дэвид. После ссоры из-за пульта и визита загадочного ремонтника они переносятся в телевизор и оказываются в гостиной идиллической семьи Паркер из Плезантвиля. Отныне Дэвиду и Дженнифер предстоит играть роли Бада и Мэри Сью Паркер, сохраняя при этом современные взгляды и характер. Социально неуклюжий Дэвид поначалу рад быть нормальным, популярным парнем во многом потому, что у него появилась подружка; Дженнифер, чьи интересы ограничены сексом и группой сверстников, ужасается тому, насколько скучен Плезантвиль. Бад убеждает ее не разрушать вымышленный мир, который он так хорошо знает, но в конце концов оба близнеца начинают знакомить жителей городка не только с сексом, но и с другими личными свободами, а также с искусством и литературой. После этого Плезантвиль начинает меняться: черно-белые предметы и люди окрашиваются в насыщенные и яркие цвета.
Так, вымышленная мать подростков, Бетти, меняет цвет, когда у нее начинается страстный роман с Биллом Джонсоном, работодателем Бада в местном магазине газировки. Тем временем сам Билл открывает в себе талант художника. Отец семейства, Джордж, и другие мужчины из общины считают, что перемены подрывают моральные устои города, и потому остаются черно-белыми. Увидев яркий портрет обнаженной Бетти в витрине магазина Билла, они начинают реакционную кампанию: витрина разбита, магазинчик разрушен, город патрулируют дружинники, люди сжигают книги, «цветных» преследуют на улицах. В конце концов весь город становится цветным, и жители Плезантвиля наконец-то знакомятся с остальным миром. Наслаждаясь новой ролью, Дэвид поначалу сопротивляется попыткам загадочного ремонтника заставить его вернуться домой, но в конце фильма он все-таки возвращается. Дженнифер, открыв в себе интерес к литературе благодаря творчеству Дэвида Герберта Лоуренса[38] (он «вроде как сексуальный»), решает остаться и посещать колледж в соседнем городе. В финальной сцене их вымышленные родители вместе с Биллом сидят на скамейке в залитом солнцем парке и радостно признаются, что не знают, как жить дальше.
«Плезантвиль» весьма оптимистично преподносит историю социальных перемен, где черно-белый конформизм и репрессии 1950-х уступают место красочному разнообразию и самовыражению 1960-х. Однако критика направлена скорее на представления о 1950-х, чем на реальную действительность. Ситком «Плезантвиль» из фильма – это, по-видимому, сплав популярных семейных ситкомов того периода, таких, как «Папа знает лучше» (1954-1963) и «Предоставьте это Биверу» (1957-1963). Показывая жизнь белых семей среднего класса из пригорода, эти сериалы представляли то, что в трейлерах на любимом ретротелеканале Дэвида описано как «добрые, мягкие времена». Это санированный мир без секса и насилия, где полностью отсутствуют политические и социальные конфликты. гендерные роли не подвергаются сомнению, домашняя жизнь безопасна и предсказуема, а персонажи полностью однотипные и заурядные. Как быстро обнаруживают Дэвид и Дженнифер, за пределами Плезантвиля ничего нет. В городе никогда не бывает дождя, школьная баскетбольная команда всегда выигрывает, а пожарная бригада спасает только кошек с деревьев, потому что пожары в принципе не случаются. Жители Плезантвиля спят на односпальных кроватях, здесь нет туалетов, а в книгах все страницы пустые.
В первых сценах фильма контраст между этим воображаемым миром и современной Америкой обрисован очень ярко и довольно стереотипно. Родители Дэвида и Дженнифер живут раздельно: отец не берет на себя ответственность за воспитание детей, а мать собирается оставить их одних, чтобы провести выходные с молодым парнем. Дэвид – кто-то вроде социального отщепенца, а Дженнифер озабочена только перспективой секса с одним из популярных качков в школе. Чтобы подчеркнуть контраст, в фильме есть короткие фрагменты, где учителя рассказывают детям об экономическом кризисе, распространении ВИЧ и влиянии глобального изменения климата.
Тем не менее изменения, которые Дэвид и Дженнифер ускоряют в черно-белом мире Плезантвиля, рассматриваются в неизменно положительном ключе, а тех, кто выступает против них, показывают как фанатиков и (в своей оппозиции к «цветным») расистов. Сначала кажется, что изменение цвета кожи вызвано сексом, поскольку Мэри Сью соблазняет одного из парней на «Аллее влюбленных», а другие молодые люди открывают для себя тайные утехи. В какой-то степени речь идет именно о влиянии женского сексуального влечения: их мать Бетти преображается, когда (по предложению Мэри Сью) мастурбирует в ванной, в результате чего начинает видеть все в цвете, а дерево на улице самопроизвольно возгорается. В целом мужчины меняются медленнее, чем женщины; они пытаются отстоять привычный порядок вещей, когда их жены отказываются выполнять свои обязанности по дому. В итоге страсть любого рода становится толчком к переменам: Бад меняется, когда защищает мать от нападения дружинников, а мэр меняется, когда злится на Билла и Бада. Мэри Сью меняет цвет не после секса, а благодаря чтению, которое она в конце концов предпочитает свиданиям с мальчиками.
Постепенное окрашивание Плезантвиля – метафора гораздо более общих социальных и культурных изменений, которые происходили по мере того, как пятидесятые годы уступали место шестидесятым. Жители обращаются к цвету, открывая для себя литературную классику (от Марка Твена до Д. Г. Лоуренса) и историю западного искусства (в частности, модернистский экспрессионизм картин Билла). Перемены также обозначены использо