Примечания
1
Село Холуй Владимирской губернии знаменито было кустарным производством икон. Оттуда приносили «богомазы» нам свои изделия. (Это примечание, как и все последующие, дано автором. — Ред.)
2
По случаю 300-летия дома Романовых Николай II приезжал в Н. Новгород в 1913 году, и отец, служивший тогда сторожем у трактирщика Обжорина, стоял в задних рядах на улице и видел всю царскую семью. Он этим очень гордился, а когда подвыпьет, всегда говорил: «С государь-ампиратором я знаком». Тогда же за 50 копеек он приобрел медаль, выбитую в честь этого события. Медаль эта висела у нас на стене, рядом с иконой Серафима Саровского, и была предметом особенной заботы со стороны отца в матери. Ее чистили тертым кирпичом каждую субботу.
3
«Ни в одной стране в мире крестьянство не переживало и после «освобождения» такого разорения, такой нищеты, таких унижений и такого надругательства, как в России» (В. И. Ленин, Соч., 3-е изд., т. 15, с. 109).
4
Беднота не имела своих историков. В мировой литературе были, в сущности, только две превосходные книги на эту тему: Энгельса — «Положение рабочего класса в Англии» и Флеровского — «Положение рабочего класса в России». Вот и все. Людям, довольным и сытым, всегда было приятнее предаваться изысканиям более элегантным: оттого есть многотомные истории всяких сокровищ и коллекций, картинных галерей, но нет историй бедности и нищенства, бродяжничества, батрачества, босячества, голодовок, засух, градобития, словом, подлинной истории народных бедствий.
5
Курная изба, или «изба по-черному» — без дымохода, без трубы. Дым шел в избу, поднимался к потолку и выходил в отверстие, проделанное для этого над дверью. Когда протапливалась изба, отверстие затыкалось тряпками. Если было особенно дымно, мать открывала дверь, внизу мы дрожали от холода, а вверху была жара.
6
«Около часа ночи трупы казненных были отвезены за город, в лес, в район Верхне-Исетского завода и деревни Палкиной, где и были на другой день сожжены» (П. Быков. Последние дни последнего царя. — В сб.: Рабочая революция на Урале).
7
Первый раз в жизни меня называли так, вовсе не в шутку. «Семен Иваныч» звучало и трогательно, и забавно, и серьезно. Вот какие пустяки могут шевелить наши сердца.
8
Я только что прочитал тогда какую-то тощую книжонку о жизни африканского слона.