Приблизившись к его кормушке, Никки открыла пузырек и прошептала:
– Сладких снов, дружище.
Элеттра была так же сильно привязана к Фобосу, как и Диана к Деймосу. Никки, как и все остальные всадницы клуба, не понимала такой сильной и необъяснимой любви к своим коням, что испытывали Диана и Элеттра. Но сейчас эта любовь была ей только на руку. Элеттра не сможет пережить будущую трагедию. Никки очень хотелось вознаградить Кинг той же болью, что она испытала, когда Эл вторглась в их отношения с Арджи. К тому же приятным бонусом послужит тот факт, что Элеттра не сможет принять участие в грядущих соревнованиях. А это, возможно, доставит ей еще больше страданий, нежели смерть любимого питомца.
Никки стала выливать все содержимое пузырька в корм. Руки ее дрожали, точно не разделяли ее бесчеловечности, и когда пузырек почти опустел, Никки едва не выронила его из-за усиливающейся дрожи. Она вовремя его поймала, дотронувшись при этом до его горлышка.
– Ай! – вскрикнула она, когда несколько капель коснулись ее ладони. Никки сначала ощутила ненавязчивое пощипывание, но вскоре ее одолело такое чувство, будто кто-то вонзил тысячу раскаленных гвоздей в ее плоть. – Господи…
Это ничтожное количество яда, доставившее ей столько боли, заставило очнуться Никки. Понять, в конце концов, ЧТО она творит. Никки представила, как будет мучиться животное, после того как проглотит отраву, и ей стало невыносимо страшно и стыдно. Никки уже стала строить план, как ей очистить кормушку, куда деть смертоносный корм, как вдруг…
– Ну все, договорились. Я позвоню Фину и скажу, что ты согласен. Не забудь взять второй спиннинг, а то мой на ладан дышит… – донесся голос Шоно.
Шаги его становились все ближе и ближе, и Никки, осознав, что никак не сможет объяснить конюху, зачем ей понадобилось избавиться от корма Фобоса, и испугавшись ужасных последствий, когда вся школа узнает о ее подлом поступке, выбежала сломя голову на улицу и скрылась за углом конюшни.
Кислота все еще разъедала верхние слои кожи. С каждой секундой боль усиливалась, но Никки теперь совершенно не замечала ее. Страх и отвращение к самой себе превалировали. А потом чувства вовсе смешались, и вся произошедшая ситуация вдруг предстала лишь страшной выдумкой. Никки не верила в то, что она могла решиться на такой отчаянный шаг. Ну ведь не настолько она бездушна! Но… багровые пятна на ладони вернули ее в реальность. Они служили достоверным доказательством ее жестокости.
Оставалось только надеяться на то, что Шоно заметит неладное. Может, он почувствует специфический запах, исходящий из кормушки коня, и поменяет корм? Эта мысль несколько успокоила Никки. Она заставила себя забыть о том, что произошло, и вернулась в резиденцию.
Глава 25
– Мы с тобой превратились в нянек, – сказала Никки, бодро шагая в сторону конюшни.
– Ты преувеличиваешь, – улыбнулась Диана.
– Вовсе нет. Ты следишь за Калли, которая до сих пор страдает из-за Руди, а я нянчусь с Джел, что решила превратить себя в скелет.
– Слушай, может, нам стоит поговорить с миссис О’Нилл?
– Зачем это?
– Ну, она ведь ее мать. Она сможет подобрать нужные слова, чтобы поддержать Джел.
– Диана, ее мать – одна из причин, почему Джел решила похудеть.
– Ты думаешь?
– Я уверена в этом. До сих пор не могу забыть день рождения Джел. Помнишь, она вышла к нам такая красивая, нарядная, а Йера не упустила возможности упрекнуть дочь в том, что та вновь разожралась. Так еще и с нами сравнила. Сказала, мол, смотри какие у тебя подруги-красотки и какая безобразная ты… Праздник был испорчен.
– Да уж… Бедная Джел.
Соревнования должны были начаться через час. Обычно зрители всегда приезжали раньше, чтобы занять хорошее место и успеть прогуляться по окрестностям знаменитой школы. Но в тот день было непривычно тихо у ипподрома. У конюшни столпились все всадницы конного клуба «Греджерс», что-то тревожно обсуждая.
– Что там происходит? – удивилась Диана.
Никки взглянула на встревоженную толпу и поняла, что… случилось страшное.
– Девочки, прошу вас, разойдитесь. Вы ничем не сможете помочь, – послышался обеспокоенный голос тренера.
Всадницы замерли, увидев приближающихся Диану и Никки.
– Диана, не ходи туда, – тихо сказала Индия.
– В чем дело? – спросила Диана, отталкивая в сторону Колетти.
Диана и Никки ворвались в конюшню, увидели Иоланду, стоявшую между стойлами Фобоса и Деймоса. Подойдя к тренеру, девушки одновременно остановились, приковав свой взгляд к ужасающему зрелищу.
– Деймос… – вырвалось из уст Дианы.
Жеребец лежал на дощатом полу, пропитанном кроваво-черной жидкостью, что вытекала из его раскрытого рта. Брюхо его слегка вздулось и не шевелилось, глаза были сомкнуты.
– Диана, мы не знаем, что с ним случилось. Шоно сказал, что ночью Деймосу резко стало плохо. Ветеринары прибыли только к утру, но его уже нельзя было спасти… – сказала Иоланда.
Диана медленно подошла к бездыханному животному, осторожно дотронулась до его шеи, точно надеясь, что ее прикосновение сможет вернуть коня к жизни. Но чуда не произошло.
– Деймос… – вновь сказала она, изо всех сил стараясь не верить в происходящее.
Никки тоже не верила своим глазам и сердцу, что колотилось так сильно, словно пыталось убить ее своими бешеными ударами в отместку за ее ужасный поступок. КАК?! Как это случилось? Почему Деймос?! Неужели она перепутала кормушки? Быть такого не может…
– Миссис Барклай, я не поняла, почему соревнования перенесли на завтра? – прозвучал вопрос от Элеттры, что незаметно вошла в конюшню. – О господи…
– Диана! – крикнула Никки, когда ее подруга резко сорвалась с места и выбежала на улицу.
– Диана, мне так жаль! – подбежала Мюзетта Дюссельдорп и заключила несчастную в крепкие объятия. Тут же к ней присоединились остальные всадницы. Девушки пытались успокоить Диану своими объятиями, но для Брандт такое проявление заботы и сопереживания стало пыткой. Окутанная безудержной жалостью и промокшая от чужих слез, Диана стала задыхаться и в панике спасаться, выныривая из их объятий, и вновь погружаясь в них. Было так страшно, будто она тонула в штормящем море.
– Деймос был болен? – спросила Астрея Дойч.
– Вроде нет. Вчера он был здоровее всех, – ответила Ритта Половиц.
– Диана, милая моя, я… – донесся печальный голос Никки.
– Это так ужасно, – сказала Элеттра. – Я тебе очень сочувствую.
Кинг лишь на одно мгновение забыла, КТО перед ней стоит, какие чувства она испытывала к этому человеку все эти годы. Горе Дианы она восприняла как свое собственное. Душа саднила. В порыве искренних эмоций Элеттра тоже обняла Диану, но та, тотчас придя в себя, грубо оттолкнула ее. Элеттра отлетела на два шага назад, вместе с ней и остальные сострадающие отпрянули от Дианы, опасаясь той же участи.
Диана помчалась в сторону парка, и уже через несколько минут она бежала по влажной тропе, ограниченной стеной мощных деревьев. Остановившись, Диана с трудом перевела дыхание, рухнула на землю и только тогда осознала, что все это время, пока она бежала, громко рыдала. Слезы брызгали, как лава из извергающегося вулкана. Тело сгруппировалось в маленькую кучку, сотрясающуюся от скребущей душу боли. Неумолимое горе погрузило ее в состояние бесконечной мученической агонии. В такие невыносимые минуты ты понимаешь, что собственная смерть стала бы для тебя подарком судьбы.
– Господи, за что?! За что?..
– Похоже на ожог, – сказала Леда, осматривая ладонь сестры. На коже образовались пузыри, кое-где они лопнули, обнажив влажное розовое мясо. – Где ты умудрилась так покалечиться?
Никки сидела, глядела в одну точку, совсем не моргала и, кажется, не дышала.
– Никки… – перепугалась Леда. – Ты что?
Леда дотронулась до здоровой руки сестры и тут… Как резко взрывается гнойник от малейшего давления, так и Никки взорвалась, опорожнившись слезами. Лицо ее стало таким же багровым, как и раны на ее ладони.
– Боже, Никки, что случилось?!
– Я себя ненавижу!!! – прорыдала она.
Леда отошла на шаг, не сводя настороженного взгляда с Никки.
– Что ты сделала? – спросила она серьезным тоном.
– Леда, я… не могу сказать.
– Нет уж, потрудись объяснить, что происходит? – С каждой секундой Леда становилась все строже и строже.
– Ты перестанешь меня любить… – жалобным голоском ответила Никки.
– Глупенькая, ну что за вздор? Я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось, – вкрадчиво сказала Леда. – Никки, пожалуйста, скажи, что тебя беспокоит?
– …Деймос умер из-за меня.
– Как это?
– Я… подмешала в корм Фобоса отраву. Я хотела отомстить Элеттре. Хотела, чтобы ей было так же больно, как и мне.
Леда сделала еще несколько шагов назад, так стремительно и боязливо, словно рядом была не ее сестра, а огромное облако с молекулами опасного вируса.
– Да ты что, совсем с ума сошла?!! Никки, твою мать!!! Какая же ты идиотка!!! Идиотка!!! – истошно кричала Леда. – Да как ты могла додуматься до такого?!!
– Арджи бросил меня из-за нее! Я была так зла, я…
– …Значит, ты хотела отравить Фобоса, но вместо него пострадал Деймос, так?
– Да. Что мне теперь делать, Леда?
– Иди к Диане и во всем признайся, – скомандовала Леда.
– Нет… Нет! Диана же возненавидит меня! Она… она убьет меня! В гневе она опаснее даже…
– Даже тебя? Сомневаюсь, – от голоса Леды мурашки побежали по коже. Столько ярости в нем было. – Твоя подруга – адекватный человек, в отличие от тебя. Диана должна знать правду. Хуже того, что ты сделала, может быть только эта тайна, которую ты собираешься скрыть.
– Я не хочу потерять Диану… Не хочу потерять своих девочек, – продолжая рыдать взахлеб, сказала Никки. – Одиночество сломает меня. Я не выдержу, Леда. Если бы я могла повернуть время вспять, я бы никогда, клянусь, я бы никогда так не поступила! Я – ужасный человек! Я знаю, что не заслуживаю прощения и помощи, но, Леда, если ты все расскажешь Диане, я умру! Клянусь, я выпью ту же отраву!