– Платье ужасное, да? Я могу вернуться и надеть другое, – заволновалась Джел.
– Не вздумай! Ты шикарно выглядишь, Джел. Сама на себя не похожа, – сказала изумленная Диана.
– Просто ходячий синоним охеренности, – кратко выразила свое восхищение Никки.
Джел тут же расслабилась и позволила себе улыбнуться.
– Девочки, спасибо, что пришли, – сказала она и кинулась обнимать свою группу поддержки.
Но их объятия внезапно прервал мужской голос:
– Джел.
Джел обернулась, демонстрируя обнаженную спину с торчащими лопатками и бугорками позвонков, что при ее нынешнем весе еще сильнее выделялись.
– Привет, – ответила Джел.
Перед ней стоял Закари, в не меньшей степени пораженный внешним видом своей девушки, чем ее подруги.
– …Я могу украсть тебя на пару минут? – спросил он, заострив внимание на ее декольте.
– Да, конечно. – Джел виновато посмотрела на Диану, Никки и Калли, но те лишь улыбнулись и одобрительно кивнули.
Джел стало так спокойно, когда Закари взял ее под руку. Она вмиг почувствовала себя уверенной, оберегаемой любящим сердцем.
– Я, кстати, пришел сюда не один. Брату было скучно, и я решил захватить его с собой.
– Как здорово. Я так мечтала познакомиться с Кироном!
Вдруг возле пары остановился один из многочисленных фотографов, что присутствовали на вечеринке.
– Прошу прощения, разрешите сделать один снимок для нашего журнала? – обратился он к Джел.
– Э… конечно, – растерялась Джелвира.
Закари отошел от девушки, а фотограф быстро подобрал нужный ракурс и сделал фото.
– Благодарю вас. Вы прекрасны, – сказал напоследок он.
Джел смущенно улыбнулась, затем решила вернуться к Закари, но тут ее ослепила еще одна вспышка камеры. Прибежал другой фотограф и без спроса начал фотографировать обескураженную Джел. Вскоре к нему присоединился еще один фотокорреспондент. Увидев непрекращающиеся вспышки, сосредоточенные в одном месте, все папарацци оживились и метнулись в сторону Джел, лишь бы не упустить что-то феноменальное. Джел была яркимсветом, а человечки с камерами – стайкой мотыльков, что облепили ее со всех сторон и старались запечатлеть каждую ее часть. Джел вначале жутко нервничала. Ей было страшно и непривычно, казалось, что она была куклой, замурованной в яркой упаковке, и сотни возбужденных детишек окружили ее, кричали, сражались за нее, тянули к ней свои опасные ручонки.
На самом же деле картина не была столь ужас-на. Папарацци, увидев красивую, стильную, яркую незнакомку, просто делали свою работу, намереваясь своими эксклюзивными снимками открыть миру свежее, уникальное лицо. Они выкрикивали ей комплименты, хвалили, но Джел ведь не привыкла к вниманию, не знала, как реагировать на похвалу и восхищение в свой адрес. Поэтому первое время ей было тяжело, но потом она вспомнила, как ее сестра ведет себя в подобных ситуациях, и стала более-менее уверенно позировать и получать от этого удовольствие.
– Йера, признайся, это один из твоих новых «ангелочков»? – задала вопрос Лонджина Чу, позабывшая о том, что видела Джел летом на одной из вечеринок. Только тогда Джелвира была гораздо полнее, а миссис О’Нилл назвала ее племянницей из-за того, что жутко стеснялась своей замкнутой, неряшливой, уродливой дочери.
– …Пока нет, – ответила Йера, удивленная происходящим.
Джел мгновенно затмила сестру. Все гости приковали к ней взгляды, игнорируя главный посыл того вечера – безостановочное восхваление Саши О’Нилл.
Когда папарацци, удовлетворенные своей работой, отступили, Йера подошла к дочери и сказала:
– Джел… я тебя не сразу узнала.
– Это хорошо или плохо?
– …Ох, девочка моя, ты у меня, оказывается, такая красивая! Почти идеал.
– Спасибо, – расплылась в улыбке Джел.
– Йера, мы бы хотели взять интервью у вашей новой модели, – подлетела журналистка. – Кстати, как ее зовут?
– Джелвира, – гордо ответила миссис О’Нилл. – И она моя дочь.
Джел была настолько счастлива, что ей казалось, будто она благодаря той необычайной энергии, переполнявшей ее, способна остановить многолетние войны, воскресить мертвого, потушить солнце и заменить его собой, ведь она теперь сияла не хуже. Мир принял ее, исхудавшую и измученную. Теперь уже трудно было усомниться в словах Саши, что людей цепляет в других только внешняя оболочка. Каким бы хорошим человеком ты ни был, твои лицо и фигура должны подходить под строгие стандарты красоты и моды.
– Кажется, у Саши О’Нилл появилась конкурент-ка! – заявил один из журналистов.
Саша поначалу не понимала, почему вокруг нее больше никто не порхает, даже не смотрит в ее сторону. А потом она услышала эти слова и чуть ли не впала в кому от вспышки зависти и злости.
Новой звездочке наконец позволили отдохнуть. Джел сразу побежала к Закари, что все это время стоял в стороне и наблюдал за стремительно развивающейся популярностью своей девушки.
– Прости. Меня на части разрывают, – сказала окрыленная Джел.
– Ну, это неудивительно, ведь твой наряд говорит о том, что его обладательница жаждет внимания и доступна для всех, – раздраженно ответил Закари.
– Тебе что-то не нравится?
– Джел, ты в следующий раз приди голая, тогда все папарацци точно твои! Ты себя роковой красоткой возомнила, что ли? Если честно, ты больше похожа на онкобольную проститутку.
– Я могу переодеться, – тут же поникла Джелвира.
– Это не изменит ситуацию. Здесь все уже и так воспринимают меня как парня легкодоступной девицы. Ты меня опозорила, Джел… – Закари с отвращением посмотрел на свою спутницу и пошел прочь.
– Закари!
Сколько же мужества потребовалось Калли, чтобы швырнуть свой трезвонящий телефон обратно в сумочку, после того как она увидела на экране имя миссис Фрай. Но долго игнорировать своего работодателя она не смогла. Сафира продолжала названивать, и Калли, охваченная лихорадочным волнением, выбежала на улицу и наконец ответила на звонок.
– Алло…
– Калантия, извини, что беспокою. Я просто хотела узнать, как твое самочувствие?
– Мне… все еще нездоровится, – солгала Калли.
– Что-то ты долго болеешь. Какой у тебя диагноз?
Калли закрыла глаза на несколько секунд, пытаясь сфокусироваться на своей лжи, придумать что-то убедительное. Но страх лишил ее способности к импровизации, врубив на полную инстинкт самосохранения.
– Калантия?
– Сафира, простите, я больше не смогу у вас работать. Школа отнимает слишком много времени.
– А если я буду платить десять тысяч? – прозвучал привлекательный вопрос.
Калли рухнула на скамью, услышав такую сумму.
– …Я не могу. Мне очень жаль.
– Мне тоже жаль. Я к тебе уже привыкла. Благодаря тебе мой дом сверкает. Ты знаешь каждый его уголок, каждую его комнату, не так ли, Калантия?
«Господи, она все знает!» – подумала Калли, сотрясаясь от страха.
– Руди очень хорошо о тебе отзывался, а ты меня подвела. Значит, он обманул меня, и мне придется его наказать. Ты хочешь, чтобы твой друг пострадал? – продолжал стращать нежный голос.
– Нет, не хочу, – тихо ответила Калли.
– Тогда возвращайся, Калантия. Жду тебя завтра, в семнадцать тридцать.
Вернуться на работу к Сафире – это все равно что прийти на чаепитие к Люциферу. Калли не знала, правильно ли она поступила, при этом нисколько не сомневалась в том, что Фрай в самом деле может причинить вред Руди. Она была уверена: Сафира каким-то образом узнала истинную причину ее увиливаний от работы и теперь будет держать ее подле себя, контролируя ее язык и душу, которыми повелевало обостренное чувство справедливости. Если же Калли ей не поддастся, то Сафире не составит труда избавиться от нее и Руди. Да и в полицию обращаться так же бессмысленно, как четвертовать змею, после того как она впрыснула в тебя свой яд. Тяжелых последствий не миновать в любом случае, так что Калли пришлось сдаться.
– Закари, прошу тебя, не убегай. Давай поговорим, – жалобно молила запыхавшаяся Джел, еле-еле найдя своего избранника.
Парень обеспокоенно оглядел девушку, слегка напрягся и ответил:
– Я не Закари.
– …Кирон?! – Джел распахнула удивленные глаза. Братья были идентичны: курчавые волосы, соблазнительный взгляд карих глаз, хитрая ухмылка. Закари почему-то не упомянул, что они с Кироном – близнецы. Они даже костюмы надели одинаковые, чтобы их вообще нельзя было различить.
– А ты, видимо, Джел, его девушка?
– Да, – придя в себя, ответила Джел. – Я как раз его ищу.
– Я не видел его с начала тусовки. У вас что-то случилось?
– Немного повздорили из-за моего платья, – сказала Джел, обвив себя руками.
– А что с ним не так? – удивился Кирон.
– Слишком откровенное. Я догадывалась, что оно мне не подходит, но в итоге приняла неправильное решение.
– А по-моему, оно великолепное. Ты в нем безумно красивая. Хотя… Дело вовсе не в платье. Ты сама по себе очень красивая.
– …Спасибо, Кирон.
– Так что не обижайся на моего брата. Порой он ведет себя как недоумок.
Кирон пригласил Джел за свой столик, та согласилась, и несколько потрясающих минут ребята провели за разговором. Обоим вскружило голову желание узнать друг о друге как можно больше. Кирон понял, что привлекло его брата в Джел. Несмотря на ее вызывающий, притягивающий взгляд наряд, она была очень скромной, милой и остроумной. Джел же поймала себя на мысли, что несмотря на то что Закари и Кирон внешне были абсолютной копией друг друга, они о-очень отличались характерами. Кирон был мягким, сдержанным, воспитанным, очень приятным молодым человеком. Джел так старалась понравиться ему, что жутко перенервничала и начала, сама того не осознавая, класть в рот еду. Это ведь был ее любимый способ для борьбы со стрессом. Она даже не обращала внимания на то, что она ест и как много. Она проглатывала и мгновенно переваривала свое волнение, становилась живее и веселее.
Это было похоже на вспышку, такую же внезапную и ослепляющую, как вспышка фотокамер. Джел очнулась, когда Кирон, робко извинившись, покинул ее, чтобы ответить на телефонный звонок. В животе была такая противная тяжесть, словно тот был наб