Встречами в секретном месте Дианы тоже нельзя было злоупотреблять. Пара боялась, что когда-нибудь одного из них заметят и проследят за ним. Но когда они все же встречались, то проводили это долгожданное, драгоценное время с пользой. Сначала они набрасывались друг на друга и целовались до тех пор, пока их челюсти не смыкались от усталости. После они просто обнимались, лежа на колючем, ароматном сене, молчали и слушали спокойное дыхание друг друга. Приятно было думать, что в этот момент он – целиком ее, а она – его. Можно было никого не бояться, не стесняться и, отойдя от скромных физических ласк, перейти к душевной беседе. Эту часть их встреч они обожали больше всего. Джераб всегда был серьезен, прямолинеен, но при этом тактичен. Диана постепенно перенимала у него эти золотые качества, редактировала свою личность, становилась взрослее и мудрее. Джераб тоже извлекал выгоду из их общения. Диана всегда веселила его своими саркастичными, красноречивыми шутками, от которых она не могла удержаться даже во время очень серьезных или чересчур откровенных разговоров. Легкость, наивность и особая девичья мудрость смягчали нрав Джераба, лелеяли его ороговевшую душу.
– Что ты решила насчет скачек? – спросил однажды Джераб.
– …С ними все кончено.
– Мне кажется, ты совершаешь ошибку. Ты ведь не привыкла сдаваться, Диана? Спорт – это твоя жизнь, а ты – его легенда.
– Без Деймоса я – никто.
– Ты ведь можешь найти другого хорошего жеребца. Разве это проблема?
– Даже если у меня будет целый табун хороших жеребцов, я не вернусь. У меня есть один очень серьезный недостаток, я – однолюб. Я полюбила Деймоса всем сердцем и буду верна ему до последнего.
Джераб еще сильнее прижал к себе Диану и сказал:
– Это не недостаток, а лучшее достоинство. Очень редкое, между прочим. Давай на выходных встретимся? Я знаю отличный ресторан у Бэлл-фойер-лэйк, там потрясающий шеф-повар и всегда много народа, особенно иностранцев, так что мы легко затеряемся и сможем спокойно провести вечер. М-да, звучит так, будто мы с тобой сбежавшие преступники.
– Идея замечательная на самом деле, но я буду занята все выходные.
– А как насчет следующих?
– И на следующих не смогу, – ответила Диана, отводя виноватый взгляд.
– Ты будешь с Джулианом? – резко спросил Джераб.
– Да. Я пока должна играть свою роль. Так нужно.
– И сколько это будет продолжаться? Диана, тебе не кажется, что это похоже на мазохизм?
– Я же сказала, у меня есть план. Нужно дойти до определенного момента, а потом я избавлюсь от него.
– А если ты не успеешь? Если он вновь применит силу и тебе не удастся спастись? Диана, клянусь, если он еще раз причинит тебе боль, я убью его.
– Послушай, – Диана заключила его лицо в ладони, – никто больше не причинит мне боль.
Последовал короткий поцелуй, а после Диана добавила:
– Теперь моя очередь делать больно.
Диана понимала, что их с Джерабом прекрасный мир, сотворенный их взаимными пылкими чувствами, окружен уродливой колючей проволокой, которую придется разорвать голыми руками. Диана должна это сделать в одиночку. Все же ей будет очень больно, борьба за счастье и свободу оставит глубокие шрамы. Но Диана верила, что любовь Джераба исцелит ее и она стоит тех жертв, что ей необходимо будет принести ради нее.
– Боже, какие шикарные фотки! Джел, ты видела? – спросила Никки, разглядывая украшавшие первые страницы новостных порталов снимки, на которых была запечатлена Джелвира. – Джел? – вновь обратилась к подруге Никки, не услышав ответа.
Джел, как обычно, была занята вязанием носков. Это занятие отвлекало ее от размышлений о своей никчемной жизни.
– …Видела. Красивые.
Никки отодвинула ноутбук в сторону, повернулась лицом к Джел и заметила наконец, что с подругой что-то не то.
– Ты все еще думаешь о Закари?
– Нет.
– …Мать наорала за то, что ты ушла с нами?
– Разумеется.
– Это хорошо. Кармэл, когда злится, игнорирует меня. Делает вид, будто я умерла. По-моему, уж лучше бы она кричала, чем совсем не замечала меня. В такие моменты действительно хочется умереть. Ну, ладно… Что-то мне тоже поплохело. Надо спасаться! – Никки слезла с кровати, заглянула под нее и достала бутылку красного вина. – Та-дам!
– У тебя что, винный погреб под кроватью?
– Ох, если бы.
– Ты так скоро совсем сопьешься.
– Ну и что? Я – человек с разбитым сердцем, мне ничего другого не остается. Вино – это отличная замена любви. Тоже согревает и опьяняет.
– И делает больно, – улыбнулась Джел.
– Но недолго. Вот как раз таки в этом его жирный плюс.
Джел долго уговаривать не пришлось. На собственном примере она убедилась, что даже если человек относится к той категории людей, что не любят алкоголь, когда-нибудь он все же обратится к нему за помощью. В тот вечер вино отлично справилось с ролью психолога, лекаря и лучшего друга, заставив излить душу и получить от этого удовольствие, обезболив раны ранимого сердца и развеселив до боли в животе.
– Знаешь, мне кажется, в этом мире все проблемы из-за любви, – рассуждала Никки и после сделала очередной глоток из горла бутылки.
– Думаешь, было бы лучше, если бы люди были как роботы?
– Определенно. Никаких чувств, привязанностей, слабости…
– Я считаю иначе, – Джел легла на пол. Тело размякло, стало невесомым, точно лежало на облачке. – Любовь не создает проблемы, она помогает от них избавиться. Ну или по крайней мере забыть о них на некоторое время.
– Джел, ты так наивна! – рассмеялась Никки. – Но за это я тебя и люблю… – Никки улеглась на живот и уставилась на Джел, подперев щеку рукой. – Не понимаю, почему парни обходят тебя стороной? Ты – сокровище. Чистое, наивное, немного смешное.
– Ты тоже ничего, – хихикнула Джел.
– Спасибо за добрые слова! – Никки снова не смогла сдержать смех.
– …Только мне кажется, у тебя слишком завышенные требования.
– Ну а что поделать? Я хочу видеть рядом с собой достойного, – проговорила Никки.
– А ты сама-то соответствуешь своей мерке?
– То есть?
– Никки, ты, бесспорно, очень яркая, красивая, фигура у тебя – просто мечта. Но ведь это всего лишь оболочка. А что внутри?
– Подожди, ты намекаешь на то, что я… пустая? – нахмурившись, спросила Никки.
– Я боюсь, что ты неправильно поймешь меня. Просто я думаю, что тебе нужно снизить планку, перестать бегать от одного парня к другому, надеясь, что следующий обязательно будет «тем самым». Никки, я люблю тебя. Очень люблю твой юмор, оптимизм. – В этот момент Никки усмехнулась, подумав: «Как можно любить чей-то оптимизм? Странно. Это все равно что любить молекулы водорода в воде». Но совсем скоро Никки стало не до смеха, ведь Джел, словно выпила сыворотку правды вместо вина, продолжала делиться своим, как ей казалось, безобидным мнением: – Ты – душа нашей компании, это все подтвердят. Но мы ведь девушки, твои подруги, нас не нужно покорять. А вот парней надо чем-то привлечь. Не только внешними данными, разумеется. А ты мало читаешь, смотришь посредственное кино, ничем не увлекаешься. Даже конный спорт для тебя – не хобби, не страсть, как для Дианы, а лишь средство, чтобы убить скуку. Да, еще раз повторюсь, у тебя потрясающее чувство юмора, но на нем далеко не уедешь. Ты рискуешь из просто забавной девчонки превратиться в шута. Вот почему у тебя ничего не получилось с Арджи. Ты недотягиваешь до его уровня.
Лицо Никки мрачнело с каждой секундой. Что произошло с ее кроткой, тихой подругой? Джел, видимо, сама не понимала, что с ней. Но ей определенно нравилось ее необычное состояние. Алкоголь добавил смелости, дерзости и легкости. То, что ей казалось обычным разговором, попыткой помочь подруге из добрых побуждений, стало для Никки страшнейшим ударом.
– Кажется, я перепила. Давай-ка ложиться спать. Представляю, как завтра будет болеть голова. Ох… – сказала Джел, затем еле-еле встала с пола и шаткой походкой направилась в ванную.
Никки, оставшись в одиночестве, тихо заплакала.
Глава 30
До самого утра Никки не спала. Она смотрела на Джел, умилялась ее посапыванию, поправляла ее одеяло и размышляла: как? как это милое создание умудрилось растоптать ее? Джел напоминала ей девочку-убийцу из типичного ужастика, в котором сердобольная семья забирает из приюта бедняжку-сиротку, а потом из нее «вылупляется» демон и начинает издеваться над несчастной семейкой. В данном случае, демон Джел восстал, почуяв зашкаливающую дозу вина, с помощью которого Никки пыталась утешить подругу, и причинил Дилэйн столько боли, сколько она не испытала за всю свою жизнь.
Полдня Никки старалась не обращать внимания на Джел и вести себя при этом так, будто и не было того разговора. Она, как всегда, много шутила, смеялась. После уроков Джел обнаружила Никки в одной из беседок. Та использовала свободное время, чтобы «покопаться» в телефоне. Джел подошла к Никки сзади, нежно обняла и поцеловала в висок.
– Что это было? – удивилась Никки.
– Благодарность, – улыбнулась Джел, – за то, что ты вчера меня спасла. Я уже и не помню, из-за чего страдала.
– Рада помочь, – сказала Никки, чувствуя, как ее запасы стойкости постепенно иссякают, точно песчинки в перевернутых песочных часах.
– Никки, ты чего? – спросила Джел, заметив, как та через силу с ней общается.
– Ты забыла не только из-за чего страдала, но и то, что сказала мне? Ну ладно, я напомню. Ты сказала, что я – поверхностная, недостойная нормального парня. Проще говоря, ты считаешь меня пустышкой.
– Никки… Я перебрала вчера и несла околесицу. Боже, алкоголь – мой враг! Мне нельзя пить, я не умею контролировать себя.
– Возможно, из-за того, что ты перебрала, ты впервые сказала истинную правду… То, что ты действительно думаешь обо мне, – произнесла Никки разбитым голосом.
– Нет. Нет! Я не считаю тебя поверхностной! И ты достойна всего самого лучшего! Никки, я не хотела тебя ранить. – По щекам Джел поползли слезы. Выглядела она растерянной, и если бы кто-то стал свидетелем их разговора, то у него бы не было сомнений в том, что Джел искренне раскаивается. Но Никки слезы подруги не убедили. Скорее наоборот, они вызвали в ней отвращение, какое обычно испытывают к убийцам, что якобы почувствовали муки совести и пытаются надавить на жалость.