— Пиши мне чаще обо всех своих делах, дорогая, и помни, что мое сердце успокоится, только когда ты вернешься, — шептала Роза, обнимая подругу на прощанье.
— Она вернется, потому что через год, если только Богу будет угодно, я сам привезу ее домой, — побелевшими губами, но с твердой решимостью промолвил Арчи.
— Я постараюсь заслужить их сердечный прием. Тогда, быть может, все будет иначе, — ответила Фиби, бросив взгляд на целый букет разноцветных чепцов в зале, спускаясь по лестнице под руку с доктором Алеком.
— Вы уже давно его заслужили, и он всегда будет ожидать вас, пока я здесь. Помните это, и да благословит вас Бог, моя дорогая, — сказал доктор с отеческим поцелуем, который согрел девушке сердце.
— Я никогда этого не забуду! — и Фиби действительно не забыла.
Глава IXНовогодние визиты
— Теперь я начну жизнь с чистого листа, как вам и обещала. Знать бы только, что ждет меня на следующей странице? — утром накануне Нового года Роза сошла вниз с очень серьезным выражением лица и толстым письмом в руках.
— Ты утомилась от всей этой суеты, моя дорогая? — поинтересовался дядя, останавливаясь и бросая на нее быстрый мудрый взгляд.
— Нет, дядя, и это самое печальное. Я решила остановиться, пока могу, потому что все это вредит мне. С отъезда Фиби у меня как-то сердце не лежит к веселью, поэтому я о многом размышляла и убедилась, что настало время одуматься, — ответила Роза, взяв доктора Алека под руку и прохаживаясь вместе с ним.
— Прекрасное время! Но чем ты заполнишь скучную пустоту? — спросил он, очень довольный.
— Постараюсь быть не эгоисткой, а мужественной и доброй, как Фиби. — Роза с нежностью прижала письмо к сердцу, именно твердость подруги внушила ей желание стать самостоятельной. — Я начну с того, что научусь жить так же серьезно. Конечно, мне это будет труднее, чем ей, ведь она одинока и стремится достичь успеха лишь силой своего таланта. А я самая обыкновенная девушка с многочисленной родней, у которой надо спрашивать совета на каждом шагу. К тому же на моей шее висит огромное состояние, которое мешает свободно расправить крылья. Это очень трудное положение, дядя. Я кажусь себе такой ничтожной, когда думаю об этом, — вздохнула Роза.
— Бедное дитя! Чем я могу помочь тебе? — доктор Алек любовно похлопал племянницу по маленькой ручке.
— Пожалуйста, не смейтесь! Я и в самом деле хочу стать лучше. Помогите мне, во-первых, отказаться от глупых развлечений, а во-вторых, найти занятие, чтобы не предаваться праздности и мечтаниям, вместо того чтобы делать что-нибудь путное.
— Хорошо! Начнем прямо сейчас. Поедем в город и осмотрим твои дома. Они готовы, и миссис Гарднер уже нашла шесть несчастных женщин, которые вселятся туда по первому твоему слову, — поспешно предложил доктор, радуясь, что не ошибся в своей девочке. Он не сомневался, впрочем, что время от времени она будет сожалеть, что покинула светскую ярмарку тщеславия, которая в молодости кажется такой привлекательной.
— Я распоряжусь сегодня же. Пусть Новый год станет счастливым для этих бедняков. Но не могу поехать с вами, потому что должна помочь тетушке Изобилие принимать гостей. Она решила устроить сегодня большой прием, и мне хочется угодить ей. В последнее время я была с ней не слишком ласкова, никак не могла простить, что она выступила против Фиби.
— Нельзя осуждать ее за это. Тетушка поступила так, как считала справедливым. Я поеду с визитами к друзьям. Может быть, заехать к миссис Гарднер за списком твоих пансионерок, передать им привет от мисс Кэмпбелл и обрадовать, что новый дом готов?
— Конечно, дядя! Но вся честь принадлежит вам, я бы никогда не придумала такой проект.
— Бог с тобой! Я просто помогаю тебе, иногда кое-что подсказываю. Мне нечего предложить, кроме добрых советов, но уж их-то я раздаю при всяком удобном случае.
— Вам нечего предложить, потому что свое имущество вы раздаете так же щедро, как советы. Не беспокойтесь, вы никогда не будете ни в чем нуждаться, пока я жива. Я сохраню достаточно для нас обоих, хотя и «транжирю свое состояние направо и налево».
Доктор Алек засмеялся, глядя, как упрямо она тряхнула головой, повторяя обидные слова Чарли, а потом предложил отнести письмо на почту:
— Давай, я отправлю твое письмо с утренней почтой. Заодно пройдусь перед завтраком.
Но Роза крепко держала письмо с полувеселой-полугрустной улыбкой:
— Нет, благодарю вас, дядя! Это поручение любит исполнять Арчи. Он никогда не забывает заходить за всеми моими письмами. А я за это сообщаю ему новости о Фиби, чтобы немного утешить. Он молчит, но очень тоскует по ней, бедняжка.
— А сколько писем пришло от нее за пять дней?
— Четыре. И все ко мне. Ему она не пишет, дядя!
— Понятно, но ты показываешь ему письма, так что нет никакой разницы. Какие вы сентиментальные! — И доктор Алек ушел, явно разделяя такой поход к жизни.
Старую мисс Кэмпбелл все любили не меньше, чем молодую, а потому весь день в этом гостеприимном доме не иссякал ручей из черных фраков и белых перчаток. Весь клан по очереди явился засвидетельствовать почтение тетушке Изобилие и приветствовать «нашу кузину». Первым на пороге возник хмурый, но решительный Арчи. Через некоторое время, унося в левом кармане письмо к Фиби, он уже находил свою жизнь почти сносной, потому что Роза передала ему несколько утешительных слов и прочла пару отрывков из переписки.
Едва он ушел, как явились Уилл и Джорджи в новых мундирах, серых с красным кантом. В этом году они впервые самостоятельно наносили визиты и ужасно важничали. Вскоре они отправились дальше, чтобы обойти всех своих друзей. Роза не могла сдержать смех, наблюдая, как они усаживаются в экипаж, сохраняя одинаковые позы: выпрямленные спины, сложенные руки, шляпы, надетые набекрень. Они представляли собой уморительное смешение мужественного достоинства и мальчишеского тщеславия.
— А вот новая пара: Стив в полном параде, с букетом для Китти и Мэк — джентльмен снаружи, мученик внутри, — Роза наблюдала, как разъезжались два экипажа у ворот, увитых в честь праздника плющом, остролистом и бессмертником.
— Вот! Я его тащил на аркане. Его необходимо похвалить, ведь он совершил подвиг: согласился идти сюда, хотя собирался куда-то укатить вместе с дядей, — воскликнул Стив, пропуская вперед брата в щегольском праздничном наряде и с осанкой светского господина. Уроки Стива все же не пропали даром.
— С Новым годом, тетя, и вас, кузина! Примите мои самые искренние пожелания всего лучшего, — Мэк, не обращая на Стива никакого внимания, крепко поцеловал старую леди и подал Розе прелестный маленький букетик из анютиных глазок.
— Эти цветы означают душевный покой. Вы думаете, я в нем нуждаюсь? — спросила она, вдруг сделавшись серьезной.
— Мы все в нем нуждаемся. И что же мог я выбрать лучше для такого дня, как сегодня?
— Действительно так. Благодарю вас, — в глазах Розы внезапно блеснули слезы. Зачастую не меняя своей резковатой манеры, Мэк умел находить такие слова, которые брали Розу за душу. Казалось, он тонко чувствовал малейшие перемены ее настроения.
— Был у вас Арчи? Он сказал, что ни к кому больше не пойдет, но я надеюсь, что вы выбили эту глупость из его головы, — сказал Стив, поправляя перед зеркалом галстук.
— Был, но в таком мрачном настроении, что я даже почувствовала угрызения совести. Роза немного утешила его, но думаю, что он все-таки не поехал делать визиты — у него на лице написаны все его страдания, — заметила тетушка Изобилие, суетившаяся вокруг обильно накрытого стола в роскошном черном шелковом платье, отделанном старинными кружевами.
— Ничего, он утешится через месяц-два, а Фиби найдет себе другого поклонника. Не беспокойтесь о нем, тетя, — у Стива был тон человека, опытного в подобных вещах.
— Если Арчи забудет Фиби, я буду презирать его! И точно знаю: Фиби не отдаст предпочтения другому, хотя поклонников, наверное, у нее будет немало, ведь она так мила и добра! — воскликнула Роза с негодованием. Взяв несчастных влюбленных под свое покровительство, она отважно их защищала.
— Значит, по-вашему, Арчи должен надеяться и не отступать? — Мэк надел очки и занялся осмотром своих тонких сапог, которые были ему особенно ненавистны.
— Да, конечно! Нет ничего хуже, чем неверный поклонник.
— Понятно. Значит, ваш поклонник должен ждать и добиваться вашей любви, пока вы не сжалитесь или не покажете ясно, что это бесполезно?
— Если он постоянен и к тому же обладает другими достоинствами, то я, наверное, со временем сдамся.
— Я передам это Пэмбертону. Он, бедняга, совсем впал в уныние, так что луч надежды его оживит. А ждать он готов хоть десять лет, — прервал ее Стив, который любил дразнить Розу, упоминая о ее поклонниках.
— Я никогда не прощу вам, если вы передадите хоть одно мое слово! Мэк любит задавать подобные вопросы, и мне не следовало отвечать. Конечно, запретить вам говорить об этом я не могу, но знайте: мне это крайне неприятно, — сказала Роза с досадой.
— Мы все сбиты с толку случаем с Арчи. Видите, даже наш ученый филин пробудился и до сих пор не может успокоиться. У него, у бедного, нет опыта, и он не знает, как себя держать, — заметил Стив, с большим вниманием рассматривая свой букет.
— Это точно. Поэтому я понемногу собираю сведения. Ведь в один прекрасный день я тоже могу влюбиться, вот тогда и воспользуюсь ими, — невозмутимо подтвердил Мэк.
— Ты? Влюбиться? — Стив не мог удержаться от смеха при мысли, что книжный червь способен на нежные чувства.
А Мэк как ни в чем не бывало продолжал в своей обычной чудаковатой манере:
— Почему бы и нет? Я изучаю медицину, а любовь — одна из самых таинственных и интересных болезней рода человеческого. Самый лучший способ понять ее — это испытать самому. Если в один прекрасный день я заболею, то буду знать, как ее лечить.
— Если ты будешь относиться к ней как к оспе или коклюшу, то тебе будет нелегко, старина, — Стива забавлял весь этот разговор.