– Я склеиваю книжку с картинками. Это для детей, которые лежат в больнице. Хорошенькая штучка, правда? Ты вырезай, а я буду наклеивать картинки на квадраты из белой ткани. Затем мы перевяжем по нескольку листочков вместе ленточкой, – и книжка готова, красивая и прочная. Бедные дети будут рассматривать ее, лежа в своих постельках.
– Отличная мысль! А ты часто ездишь туда? Откуда у тебя столько времени? – Китти усердно вырезала трогательную картинку. На ней птичка с красной головкой и голубым хвостиком кормила червяком упитанного неоперившегося птенца с зеленой головкой, желтой спинкой и совсем без хвоста.
– У меня много времени с тех пор, как я не выезжаю. Ты же знаешь, всякое появление в свете отнимает два дня: один на приготовления, а другой – на сам выезд.
– Многие судачат, почему это ты вдруг перестала показываться в обществе. Полагают, что ты «ударилась в благочестие» и что во всем виновато твое оригинальное воспитание. Я всегда за тебя заступаюсь и говорю: «Жаль, что не всех так разумно воспитывали». Ты самая достойная девушка из всех, кого я знаю.
– Спасибо, Китти. При случае можешь еще сказать, что я дорожу своим здоровьем, потому и отказалась от выездов. Но это вовсе не значит, что я отказалась от всех удовольствий, Китти. Я езжу на концерты, на интересные лекции, если они не поздно кончаются, кроме того, мне всегда есть чем заняться дома. Я люблю развлечения, но ограничиваю себя. Необходимо приучать себя к серьезной жизни, ведь никто не знает, когда она наступит, – задумчиво сказала Роза, наклеивая изображение белки на листочек бумажной ткани.
– Вот! Я об этом и хотела поговорить с тобой! Представляешь, Стиву пришла в голову та же идея. Интересно, ты или Мэк так на него подействовали? – спросила Китти, быстро работая ножницами.
– Я тут ни при чем. Не хочу надоедать мальчикам нотациями, они уже взрослые и не любят этого.
– Ну, значит, он тоже «ударился в благочестие». Но самое странное, что мне это нравится. Правда-правда, только не смейся! Я тоже хочу приготовиться к серьезной жизни, как ты выражаешься. Мне нужно стать лучше как можно скорее, потому что Стив считает, что он для меня недостаточно хорош. Представляешь?
Но у Розы не было никакого желания смеяться над этой внезапной фантазией: Китти выглядела сбитой с толку, но ужасно счастливой и довольной.
– Я очень рада. Это значит, что его любовь к тебе разумна, – ласково сказала мисс Кэмпбелл.
– В каком смысле? Значит, он меня сильно любит?
– Думаю, да. Ты никогда не замечала: некоторые люди становятся лучше, когда полюбят, а другие нет?
– Нет, я как-то не приучена наблюдать. Конечно, я замечала, что некоторые браки бывают счастливыми, а другие нет, но никогда над этим не задумывалась.
– А я в последнее время много об этом думала. Даже говорила об этом с тетей Джесси и дядей.
– Бог с тобой! Неужели ты говоришь с ними о подобных вещах?
– Конечно. Я сразу же иду к ним, если есть вопрос, который меня заботит, и всегда получаю исчерпывающий ответ. Это самый простой и надежный способ получить знания, Китти. Мне не нужно рыться для этого в книгах, достаточно спросить у тех, чьему опыту я доверяю, и запомнить их ответ. Потом я обдумываю его наедине с собой и начинаю понемногу разбираться в этом, – объяснила Роза.
– Да, это, наверное, хороший способ, только вот я не могу им воспользоваться. Папа слишком занят, а если я о чем-нибудь спрашиваю у мамы, она всегда отвечает: «Не обременяй свою головку такими вещами, дитя мое!» Я и не обременяю. Так что ты узнала о счастливых браках? Мне это очень важно, ведь я хочу, чтобы мое замужество было образцовым во всех отношениях!
– Обдумав хорошенько этот вопрос, я пришла к заключению, что дядя прав: нельзя выходить замуж за человека только потому, что ты его любишь, – начала Роза, стараясь просветить Китти, не выдавая себя.
– Конечно, если у него нет состояния, например, или он урод. Иначе я не знаю, что же еще нужно? – спросила Китти с недоумением.
– Надо остановиться и посмотреть: насколько разумна эта любовь с обеих сторон. Ведь люди соединяются на всю жизнь, а вдруг они не подходят друг другу?
– Право, мне страшно об этом думать. До сих пор я только и мечтала о свадьбе. Впрочем, когда я была помолвлена в первый раз (ты его не знаешь, это было сразу после твоего отъезда, мне было всего шестнадцать лет), я случайно услышала чьи-то злые слова: «Замужество не напасть, как бы замужем не пропасть». И тогда я задумалась: как я буду жить с Густавом, у которого такой ужасный характер? Эта мысль до того измучила меня, что в конце концов помолвка разладилась, и слава Богу!
– Ты благоразумная девушка. Если увидишь, что между тобой и Стивом недостаточно уважения, доверия и любви, то будешь вправе снова расторгнуть помолвку. Зачем мучиться и чувствовать себя несчастной, когда уже будет поздно? Это бывает с теми, кто спешит со свадьбой, а потом всю жизнь раскаивается… Так тетя Джесси говорит, а уж кому, как не ей, это знать.
– Не пугай меня, Роза. Когда я начинаю думать о таких сложных вещах, мне становится страшно. Я в этом вообще не разбираюсь и не привыкла об этом думать.
– Но ты должна! Вскоре тебе предстоит взять на себя ответственность, от твоей серьезности будет зависеть твоя жизнь. Ты должна быть уверена, что сможешь принять на себя трудные обязанности жены.
– А ты размышляешь обо всем этом? – спросила Китти, передернув плечами, как будто стряхивая с них тяжелое бремя ответственности.
– Конечно. Так ты об этом хотела со мной поговорить? – прибавила Роза, боясь выдать себя в разговоре.
– О нет, моя дорогая! Самое главное вот в чем. Стив сказал, что собирается самосовершенствоваться, и я также хочу принять в этом участие. Только мне нужно начать как можно скорее, пока я опять не погрузилась в наряды и тому подобные пустые вещи, которые я так люблю. Мне хочется, чтобы ты научила меня, с чего начать. Может, мне почитать какие-нибудь серьезные книги? – и Китти взглянула на книжный шкаф, выбирая серьезную книгу по наибольшей толщине и красоте переплета.
– Это прекрасное намерение, и мы сейчас поищем что-нибудь. Что, по-твоему, тебе больше всего нужно?
– Ой, я не знаю, всего понемногу. Когда я собираюсь о чем-нибудь подумать – оказывается, в голове у меня совершенная пустота, а между тем я уверена, что читала гораздо больше, чем многие другие девушки. Правда, романы, наверное, не считаются, в них герои и события выдуманные.
– Почему же? Дядя считает, что есть романы, в которых можно встретить очень дельные мысли. Там все правдиво, к тому же написаны они так интересно, что читаешь их с удовольствием, – Розе было хорошо известно, какого сорта книги читала Китти. Руководствуясь их зыбкими указаниями, бедняжка никак не могла почувствовать под собой твердую почву.
– Выбери мне что-нибудь подходящее, и я постараюсь сосредоточить на этом мои мысли. Потом мне необходимо иметь «серьезные взгляды», «методы» и «принципы». Стив говорит, что надо иметь твердые принципы… – и Китти подергала разрезанный кусочек ткани, как хорошие хозяйки пробуют сукно на прочность.
Тут уж Роза была не в силах удержаться от смеха, хотя и радовалась за Китти. Было смешно и трогательно наблюдать, как она решительно взялась за самоусовершенствование, как чистосердечно и наивно ее искреннее стремление к лучшему.
– Серьезные взгляды тебе, конечно, обязательно понадобятся, но в этом случае тебе нужно обратиться к тете Джесси. А еще лучше – сразу к тете Джейн, у нее очень твердые принципы, уверяю тебя, – сказала Роза, стараясь как можно скорее принять серьезный вид.
– Боже сохрани! Да разве я посмею заговорить об этом с мамой Стива? Я ее ужасно боюсь, она такая строгая! И потом, как я могу обратиться к ней с этим, она же моя будущая свекровь! – воскликнула Китти, в отчаянии всплеснув руками.
– Она совсем не такая строгая, как кажется. Если ты без всякого страха обратишься к ней, то увидишь, как она доброжелательна. Я раньше тоже боялась ее, но теперь – нисколько. Мы отлично ладим, я ее очень люблю, она такая разумная и справедливая во всем.
– Да уж, она самая строгая и педантичная женщина, какую я только знаю. Я никогда не забуду, как Стив в первый раз повез меня к ней. Я смертельно боялась, надела самое простое платье, волосы зачесала как можно глаже и старалась казаться серьезной, солидной девушкой. Стив всю дорогу смеялся надо мной и говорил, что я похожа на хорошенькую монашку. А у меня тряслись колени от страха. Конечно, миссис Джейн была очень любезна со мной, но она сверлила меня таким резким взглядом, как будто видела насквозь. Мне казалось, что она знает даже то, что резинка у моей шляпы пришпилена булавкой, что у меня оторвана пуговка на ботинке и что я не расчесываю волосы по десять минут каждый вечер, – сказала Китти возбужденным тоном.
– Она любит тебя, так же как и дядя, которому очень хочется, чтобы вы жили вместе с ними. Встречай ее взгляд прямо и смело, и увидишь, каким он станет мягким.
– Меня радует, что меня также любит Мэк, тем более что он вообще не особенно жалует девушек. Он сказал Стиву, что из меня выйдет славная жена. Ну, разве это не мило с его стороны? Стив так гордится этим, хотя он иногда и посмеивается над Мэком.
– Так не разочаруй же их, моя дорогая. Поддерживай Стива во всем хорошем, будь другом Мэку и дочерью для дяди, люби тетю Джейн, и ты будешь счастлива.
– Спасибо, Роза, что ты не смеешься надо мной. Я постараюсь последовать твоему совету и чувствую, что мне необходима поддержка. Завтра утром я отправлюсь к тете Джесси – ее я нисколько не боюсь, – а потом, если ты попросишь доктора Алека подобрать мне хорошие книги, я буду трудиться со всевозможным усердием. Только, пожалуйста, не говори никому об этом. Я не переживу, если меня будут считать смешной или странной.
Роза обещала исполнить ее желание, и в течение нескольких минут обе они работали молча, но затем Китти спросила с некоторой робостью: