В комендатуре его покормили. Потом какой-то майор положил ему в кожаную сумку документы и проводил до вагона.
Пассажиры с удивлением и уважением рассматривали маленького сержанта, расспрашивали, за какой подвиг получил он медаль. Сначала сержант охотно отвечал, а потом ему все это надоело и он, забравшись на верхнюю полку, заснул.
Через трое суток сержант Владимир Валахов прибыл в Москву в Управление суворовскими училищами и предстал перед генералом.
— Гвардии сержант Валахов прибыл на учебу! — доложил он.
— Фронтовик? — спросил генерал.
— Так точно! — Володя то и дело козырял и стучал каблуками, думая, что этим самым выражает свою дисциплинированность и готовность выполнить приказ генерала.
— Ну ладно… козырять ты умеешь, а учиться как будешь, хорошо?
— Так точно. Хорошо буду учиться. Даже отлично, — заверил маленький сержант генерала.
Но своего слова Володя не сдержал. Трижды убегал он из Суворовского училища, и каждый раз его ловили. Дальше Курского вокзала убежать не удавалось.
— И не стыдно тебе? — говорил генерал. — Товарищи на фронте думают, что ты учишься, а ты…
— Учиться никогда не поздно. Я фашистам хочу мстить, — твердил Володя. — Нечего мне с «малышней» за партой сидеть…
— Приказываю учиться, гвардеец! — сердился генерал.
Приказы и уговоры не помогали. Учился Володя плохо.
Однажды после очередного побега, когда офицер-воспитатель привел Володю в Суворовское училище, он увидал на своей койке письмо. Маленькое, треугольное. Письмо было печальное. Брат Виктор писал:
«Вчера умерла мама… Телеграмму хотел послать тебе, да денег не было. О тебе вспоминала. Наказывала, чтобы ты учился. Очень она хотела, чтобы ты стал офицером».
Никто не видал, куда исчез суворовец Валахов. Шинель и шапка на месте, на койке разорванный конверт, все цело, а мальчишки нет.
Все училище было поднято на ноги. Казалось, что нет такого уголка, куда бы ни заглянули офицеры. Известили милицию. И лишь ночью дежурный по училищу, забравшись на самую верхнюю лестничную площадку, услышал: кто-то на чердаке плачет… Это был Володя. Прижавшись к трубе, он сидел на пыльной балке и, закрыв лицо руками, плакал.
Командиры и товарищи как могли приласкали осиротевшего мальчика. Помогли пересилить горе, подсказали, как поскорее избавиться от печали. В труде, учебе любое горе переживается легче. Володя полностью подчинил себя главному делу — занятиям.
А вскоре произошло другое событие. Уже радостное. В гости к Вовке приехал ефрейтор Левашев.
Мальчишка вбежал в вестибюль и увидел своего фронтового друга. Он стоял около стенда и рассматривал фотографии суворовцев-отличников учебы. Стоял на одной ноге. Сердце у Вовки замерло от испуга. А Левашев, шагнув к нему на костылях, заговорил:
— Здравствуй, суворовец! Я тут вот фотографии разглядываю, а твоей почему-то не нахожу среди отличников учебы?
— Как же это, а? — кивнул Вовка на единственную ногу ефрейтора, словно не расслышав вопроса.
— Как видишь… Отвоевался я…
— А как остальные?
— Фома погиб, — глухо сказал Левашев и опустился на стул, стоявший около стенда. — Остальные пока живы, о тебе спрашивают, беспокоятся, почему не пишешь, как учишься. Всем хочется, чтобы ты не терял гвардейскую честь, честь фронтовика.
Суворовец промолчал.
Долго говорили фронтовые друзья: ученик и учитель. Посочувствовал Левашев и несчастью Володи, сказал, что только фашисты виновны в смерти Володиной матери.
— А помнишь наказ матери? — спросил Левашев.
— Помню, — потупился Володя и мысленно давал клятву: «Я буду офицером. Буду учиться только на отлично. А если потребуется еще раз защищать Родину, то не пожалею жизни».
Многое понял в часы беседы с Левашевым маленький сержант. Расстались, как сын с отцом. Даже прослезились оба.
…И в болезни бывает перелом, и в ходе войны, когда силы противника почти равные. Бывает переломный период и в характере человека. Наступил он и у Володи.
Суворовское училище Владимир Валахов закончил с золотой медалью.
Аттестат Володи Валахова.
Он был одним из лучших физкультурников роты, имел три разряда по разным видам спорта.
После окончания Суворовского училища Володя поступил в Ленинградское военное училище и закончил его по первому разряду. Это значит с круглыми пятерками.
Стал командовать ротой.
Вскоре слава о роте Валахова гремела по всему Военному округу.
Нашлось место и подвигу. Целый год рота Владимира Валахова занималась разминированием под Новгородом тех мест, где шли когда-то бои с врагами. Тысячи мин, десятки сотен забытых и брошенных снарядов обезвредили валаховцы. За выполнение этого задания командир роты был награжден командующим ценным подарком.
Теперь ребята Новгородской области могут спокойно бегать по лугам и лесам. Там уже нет мин и снарядов.
Затем офицер Владимир Валахов закончил инженерный факультет одной из военных академий в Москве.
Сейчас он служит в Советской Армии и водит большую дружбу с пионерами и школьниками.
Как-то в тире части появилась ватага ребят.
— Это что за гвардия? — спросил командир полка.
— Понимаете, товарищ полковник, все они члены ДОСААФ, а тира у них нет, — сказал майор Валахов. — Разрешите, я с ними займусь?
— Не разрешил бы, тир сегодня нужен, но, учитывая… — полковник улыбнулся, — словом, вы расскажите ребятам о себе…
ПОДВИГ ЮНОГО ПАРТИЗАНА
Перед боевым вылетом, когда самолет уже стоял на старте, командир машины доложил майору:
— Не пойму, что случилось. Нет стрелка.
— Вот он, Сережка, полетит. Заболел стрелок.
— Вы шутите, товарищ майор. Мне воздушный боец нужен, а не мальчишка!
— Он стреляный воробей. Не подведет. Летите, капитан!
Лицо капитана как-то сразу стало недовольным, глаза блеснули насмешливым огоньком, смерили парнишку с ног до головы: «Тоже мне „стреляный“. Парашют до пяток достает».
— Ладно, пусть садится за пулемет.
— Есть! — ответил парнишка.
Сначала полет группы штурмовиков проходил спокойно. Лишь где-то вблизи Альп, когда под крылом промелькнул передний край и цель была близка, из облака вдруг вынырнули два немецких «фокке-вульфа».
Сергей поймал врага в перекрестие прицела, положил пальцы на гашетку, замер.
— Ты заснул, что ли! — собрался было крикнуть капитан, но в этот момент Сергей открыл огонь.
Трассирующие пули красными стрелами впились в правую плоскость немецкого самолета, и враг отвалил в сторону.
В тот же миг откуда-то сверху соколом упал краснозвездный истребитель и, подойдя вплотную, добил фашиста.
Капитан оказался скупым на слова. Когда возвратились с задания, он даже не сказал, правильно ли действовал воздушный стрелок, а может быть допускал ошибки. Лишь усмехнулся и бросил в сторону стоявшего Сергея:
— Тоже мне воробей…
В столовой Сергей, как всегда, сидел на своем «забронированном» месте возле раздаточной. В шестнадцать лет на аппетит не жалуются…
В середине зала за круглым столом шумно разговаривали офицеры — ветераны полка. Среди них был и капитан. Он что-то рассказывал и громко смеялся, изредка бросая взгляд на Сергея.
Когда Сергей прошел мимо ветеранов, смех мгновенно затих.
— Смотрите-ка, у него орден Красного Знамени!..
— А ты не знал? — сказал кто-то громко. — Этот хлопец видал бой не только с самолета.
Густой массив бельского леса, окаймленный со всех сторон озерами и реками, издавна называют местные жители «Зеленым островом».
В годы войны «Зеленый остров» был недоступен ни для танков, ни для мотопехоты, ни для артиллерии врага. Да и пешему можно пройти только по известным тропам.
Берега рек и озер болотистые, зыбкие, поросли непроходимым кустарником и густым камышом.
Немногим людям, даже старожилам ближайших сел, известны тропы, ведущие в чащу леса. Да и редко кто отваживался ходить в те глухие места. Чего доброго, с медведем или рысью встретишься. Взрослые пугали ребятишек: «Туда пройдешь, а оттуда не вернешься».
В диких местах гнездятся глухари, тетерева, гуси, журавли.
В конце августа 1920 года в бельские леса приезжал на охоту Владимир Ильич Ленин. Вместе со своим братом Дмитрием Ильичем он ходил на «Зеленый остров», охотился там и даже ночевал в шалаше. Любил рассказывать вышегорским ребятишкам старый охотник Трощенков из деревни Нестерово о том, как провожал Владимира Ильича и еще «каких-то наркомов» на «Зеленый остров».
Рассказ деда Трощенкова Сережа хорошо запомнил. И когда он был звеньевым в вышегорском пионерском отряде, то ходил с ребятами на остров, не побоялся. Искали шалаш Ильича. Но времени с тех пор, когда приезжал Ленин, прошло много и шалаш, наверное, разрушился. Указать точно, где он был, никто не мог. А дед Трощенков уже умер.
В этом дремучем лесу и основался партизанский отряд имени Щорса.
Немало хлопот доставляли партизаны немецким войскам. Летели под откос поезда, горели автомобильные колонны, подорванные на минах, исчезали целые подразделения карателей, рвались склады боеприпасов.
Наравне со взрослыми сражался в отряде совсем еще маленький, лет двенадцати-тринадцати, мальчик Сережа Корнилов.
Это была уже не первая боевая операция, в которой принимал участие Сережа.
Как-то на задание вышли Петр — старший брат Сережи, Василий Панков, прозванный за кашеварство «Василисой», и Сережа. Возглавил группу лейтенант Коля. Вышли глубокой ночью. Через замерзшую речку проползли на животе. Лед был еще непрочный, трещал, прогибался. Того и гляди провалишься и пойдешь на дно раков кормить.
Было безветренно и тихо. Хруст прихваченной морозцем опавшей листвы будил сонных тетеревов. Потревоженные птицы, шумно хлопая крыльями, вылетали из брусничника и, натыкаясь в кромешной тьме на сучья и стволы деревьев, беспомощно падали на землю.
Чем гуще лес, тем труднее идти. Сухой валежник и бурелом вырастали стеной на пути, и разведчикам приходилось уклоняться то вправо, то влево.