Поняв её манёвр, я поспешил поухаживать за ней и отодвинуть для неё стул. Тот, который был с пиджаком. Она благодарно кивнула и, вновь улыбаясь, устроилась на этом стуле. Я отпустил спинку, она пододвинулась. Я прошёл к своему месту и уже без лишних сложностей или церемоний сел на свой стул, придвинул его и приготовился слушать — девушка ведь явно хотела мне что-то сказать. Немного, правда, смущал большой и даже на вид очень острый кухонный «шеф-нож», лежавший на скатерти недалеко от её правой руки. Но, мало ли, что он мог здесь делать? Чего я, как старый параноик, сразу о плохом-то думать начинаю? Мало-ли, может официант оставил… хотя, в таком месте, официант-профессионал — маловероятно.
— Юр, — отвлекла меня от разглядывания этого необычного для данной ситуации предмета Алина. — Знаешь, ты должен кое-что посмотреть прежде, чем принесут блюда. А то… ты ведь, наверное, заметил странные взгляды окружающих сегодня?
— Заметил, — нахмурился я, перевёл свой взгляд на неё я. Чем-то она, её движения и поведение, манера говорить, кого-то мне начинали напоминать. Но тема, поднятая ей, была более интересной, чем попытки вспомнить, кого именно.
Девушка взяла пульт от телевизора, который тоже оказался лежащим на столе, но не был мной замечен из-за того, что я отвлёкся сразу на более яркий и цепляющий внимание элемент. Хм? А чего ещё я не заметил?
Не дав мне, как следует, задуматься над этим вопросом, девушка чуть довернулась и нажала кнопку на пульте. Телевизор на стене ожил. На его экране появился сначала логотип фирмы-производителя, потом он снова потемнел, а затем и цветная картинка. Цветная картинка файла, поставленного на паузу.
— Это вышло в эфир вчера вечером сразу на четырёх каналах, — дала начальный комментарий картинке она. — И это о тебе, Юр…
Глава 25
— Здравствуйте, дорогие телезрители! С вами программа «Обзор» и я, Наталья Звёздная, — появилась на экране телевизора довольно симпатичная на мордашку ведущая с микрофоном в руках. — И, как обычно, мы с вами, разбираем новости и темы, которые обсуждают, о которых говорят, которые достойны того, чтобы о них говорить!
— И сегодня, главный герой нашей программы… таинственный Юрий Кавер, который так внезапно ворвался в топы радиостанций с… двумя своими песнями, одна из которых, даже заняла второе место в «Горячей двадцатке» Русского Радио, которое и удерживала на протяжении более, чем трёх недель, и только на прошлой неделе, была смещена на седьмое.
— О какой песне я говорю? Как же? О песне «Утро», конечно же! Да-да, та самая веселая, поднимающая настроение и немного детская песенка, исполненная достаточно известной московской певицей Алиен, тоже носит авторство Юрия Кавера. Не только нашумевшая «Стрела», исполненная им самим и принятая нашим обществом довольно неоднозначно, но и «Утро»!
— Что ж, второе место в «Горячей двадцатке» — это достойный повод, чтобы заинтересоваться таинственным новичком. Так кто же он? Этот таинственный Юрий Кавер? Мы, с командой нашей передачи, разузнали для вас! Так что, устраивайтесь у своих телевизоров поудбнее, мы начинаем!
Кадр сменился. Теперь на экране был отрывок из студийного клипа, снятого Алиной на её песню. Там ничего сложного в съёмочном плане: всего лишь нарезка сцен, как Алина поёт в студийных наушниках, в своей студии, в студийный микрофон и ещё немного приплясывает в такт самой себе. Собственно, то, что можно быстро снять, на скорую руку, только для того, чтобы клип, как таковой был, и можно было запустить ротацию не только на радио, но и на телевидении. Алина себе такой сделала, и сумела пробиться на второе место. Я — не делал и не поднялся выше десятого.
Кстати, на кадрах Алининого клипа, кое-где попадался и я, стоящий рядом со звукорежиссёром у его пульта.
И именно один из этих кадров был сейчас остановлен.
— Итак, кто такой Юрий Кавер? — зазвучал закадровый голос ведущей. — Вот, кстати, и он. Стоит рядом со звукорежиссёром и что-то ему подсказывает. И это не просто так. Не художественный замысел клипа, а настоящий факт. Ведь, как удалось выяснить нашей редакции, данный юноша пишет не только стихи для песен, но и музыку сочиняет тоже сам. И это его музыка, так что, естественно, что он работает в прямой связке со звукорежиссёром.
— Кстати, нельзя сказать, что Юра (а это его настоящее имя), так уж сильно скрывается или прячет свою настоящую личность, — вновь поменялся кадр. Теперь ведущая медленно шла спиной вперёд вдоль набережной Москвы-реки. Причём, место, по которому она шла, наводило на нехорошие предчувствия. Ведь, за её спиной был виден мост. Тот самый «Каменный» мост, с которого я летел вниз в самый первый раз. — Нет, скорее, он просто не выставляет себя на показ. Точнее, просто не успел ещё этого сделать, так как, удалось по секрету разузнать нашей команде, он уже записал с Алиен ещё две песни, и в этот раз, лично снялся в клипах для них обеих, но не будем забегать вперёд.
Кадр снова сменился. Теперь на экране был снимок, сделанный кем-то на кладбище, во время массовых похорон после теракта, устроенного Мавериком на другом московском мосту. На этом кадре был Князь Пётр Андреевич, рядом с ним я и Матвей. Удачный кадр… наверное. Я получился на нём неплохо: бледный такой, мрачным и хмурым.
— Итак, Юрий Кавер — он же Юрий Петрович Долгорукий. Да-да! Вы не ослышались: именно Юрий Петрович Долгорукий — родной сын Московского Князя! И это его песни будоражат умы и души слушателей по всей Империи. Но, давайте, обо всём по порядку!
Кадр снова сменился. На экране стали медленно сменяться фотографии из официальных хроник, с официальных мероприятий, на которых я когда-либо умудрялся засветиться, в хронологическом порядке. Из тех времён, когда я ещё жил в Кремле и являлся членом Семьи Долгоруких.
Фотографий было довольно много, так как и мероприятий у нашей Семьи проходило весьма приличное количество — всё же, Князь — фигура публичная. И он, и все, кто к нему близок, постоянно на виду. Хм, кстати, тех моих фотографий, на которых мы засняты вместе с Мари, что-то многовато… хотя, если подумать, АЭС-то не первый год уже строят, и ГЭС в ГАЭС не за один день модернизируется. Понятно, что нас давненько уже к помолвке готовили, подводили потихоньку друг к другу. Да и объявлено о ней было тоже не вчера. Ещё до того момента, как меня выгнали, это был давно известный всем факт.
— Итак, Юрий Петрович Долгорукий, сын Петра Андреевича Долгорукого и его пятой жены Джун Долгорукой, в девичестве Кобаяси… — прозвучал голос ведущей за кадром, показывающим фотографию моей матери, а я замер, поражённый. Блин! Я как-то никогда не интересовался девичьей фамилией своей матери. Да и вообще её происхождением. Слегка непривычные, восточные черты лица её воспринимал, как данность, а имя «Джун» — достаточно нейтрально звучит. Да и вообще, я как-то думал, что это сокращение от какого-то другого, типа той же «Джули» или искажение от «Дуни», как я сам искажал имя Марии Борятинской. Ан, вон оно как! Джун Кобаяси… уж, не родственница ли она тому самому Ямато Кобаяси, японскому Осенсею, с которым отец под бомбёжку в Хиросиме и Нагасаки попал⁈ Хм, ладно. Потом, как-нибудь, об этом подумаю.
— … и старший брат Матвея Петровича Долгорукого, признанного Гения нового поколения Одарённых. Гордости Московского Княжеского Рода, о котором столько уже всего было сказано, и ещё будет сказано не раз, я думаю. О том, кто смог достигнуть Ранга Вой в четырнадцать лет, мы, несомненно, ещё услышим.
— Но, вот о чём мы с вами давно уже не слышали, так это о том, что у Матвея Петровича есть старший брат Юрий. Точнее… правильнее сказать — был старший брат Юрий. До возраста четырнадцати лет был. Догадываетесь, что случилось дальше, если мы о нём вот уже почти два года ничего не слышим?
— Но, не будем забегать вперёд. Итак, Юрий Петрович Долгорукий. Родился почти шестнадцать лет назад, десятого декабря, здесь, в Москве.
Фоном шли несколько моих официальных детских фотографий.
— Рос активным и подающим большие надежды мальчишкой.
На экране появилась фотография, где я пытаюсь поднять отцовский боевой меч. И, что характерно, таки смог поднять. В пять лет.
Да-да, у отца есть меч. И это меч боевой. Одарённые вообще редко огнестрельным оружием пользуются, предпочитая ему «холодное». И теперь, когда сам подошёл к порогу Дара, я начинаю понимать, почему.
И да — был момент, когда я упросил отца потрогать его боевой меч. И отец разрешил. Он, вообще, меня в детстве баловал. Я, можно сказать, был одним из его любимчиков. Пожалуй, что даже почти наравне с Матвеем, который, понятно, вне конкуренции — Гений, открывший Дар в шесть лет. Такой же Дар, как у самого отца. Было бы странно, не стань любимчиком именно он. Но и на меня у отца надежды были… до самого четырнадцатилетия были.
— И даже к двенадцати годам имел официальную невесту…
На фоне сменилась фотография. Теперь там были мы вдвоём с Мари. Официальное фото с нашего первого обручения. В двенадцать лет, оказывается, это было. Надо же — вспомнил.
— … Мария Фёдоровна Борятинская. Младшая дочь Югорского Князя Богатыря Фёдора Ювановича Борятинского.
Тут наша общая фотография сменилась на отдельно фотографию Мари. Причём, Мари уже взрослую. Я узнал это фото — оно у неё две недели назад на аватарке в ВК стояло. Красивое фото. Я даже залюбовался… что, должно быть, не осталось незамеченным со стороны Алины, не столько смотревшей на экран, сколько внимательно наблюдавшей за мной и моими реакциями.
— С которым Князя Долгорукого связывает давняя дружба, ещё с Великой Войны тысяча девятьсот четырнадцатого года, где они с Фёдором Ювановичем плечом к плечу сражались на верхней Висле с Европейскими Паладинами и Турецкими Пехливанами.
На экране появилась фотография сурового бородатого мужика с чуть узковатыми глазами, одетого в генеральский мундир, с кривой саблей на широком поясе. Этого мужика я знал: он довольно часто гостил у нас в Кремле со своей дочкой Мари. Да и мы с отцом и братом несколько раз летали к нему в Югорск, где проводили по несколько недель.