– Но это справедливо, – предположил Юрген.
– Пожалуй, это действительно справедливо, – согласился Смойт, – но, по-моему, это просто невозможно. Однако мне помог мой прапрадедушка Пенпингтон Врейчврас-ап-Мильванд Глазаньеф. В его лице тоже наблюдалось семейное сходство. И он настолько напоминал меня во всем, что, ко всеобщему удовлетворению, играл мою роль. И с помощью моей покойной жены каждый июнь воплощал в жизнь мое жуткое преступление на месте его происшествия.
– На самом деле, – сказала королева Сильвия, – он владел мечом намного лучше тебя, мой дорогой. Захватывающее удовольствие быть убитой Пенпингтоном Врейчврас-ап-Мильвандом Глазаньефом, и я всегда буду о нем горевать.
– Ты должен понять, внучек, что срок пребывания короля Пенпингтона Врейчврас-ап-Мильванда Глазаньефа в Чистилище истек, и он недавно отправился в Рай. Для него это, смею сказать, удовольствие, и я не жалуюсь. А у меня не осталось никого, чтоб занять мое место. Ангелы, как ты легко поймешь, не разрешают совершать убийства, даже из доброты душевной. Они думают, что это создаст опасный прецедент.
– Все это, – сказал Юрген, – кажется прискорбным, но высказанным не до конца. Я отдам всю душу и еще половину, чтоб услужить вам, сударь, но не имею и семи восьмых представления о том, чего вы от меня хотите. Давайте же, скажите прямо!
– Ты, как я уже говорил, обладаешь семейным сходством с нами. Ты, по сути, живой двойник Смойта Глатионского. Поэтому умоляю тебя, милостивый внук, в эту ночь с помощью королевы Сильвии Тереи сыграть роль моего призрака и показать для всеобщего удовлетворения, что в три часа утра в Белой Башне обитают духи. Иначе, – уныло сказал Смойт, – последствия будут плачевны.
– Но у меня нет опыта в разыгрывании из себя привидения, – признался Юрген. – Я не стану притворятся, что силен в этом деле, и даже не знаю, как это происходит.
– Все проще простого, хотя некоторая мистическая подготовка будет, конечно же, необходима для того, чтобы превратить живого человека в призрак…
– Обычная подготовка, сударь, вне всяких сомнений, и я положительно склонен быть заколотым, отравленным или каким-то еще в том же духе, чтоб ублажить своего деда.
Но Смойт и Сильвия решили, что любой такой радикальный шаг был бы излишним, поскольку предполагается лишь временное пребывание Юргена в образе привидения. По сути, Юргену придется лишь осушить кубок, украшенный чеканкой, который протягивала ему Сильвия Терея, произнося друидские заклинания.
Какой-то миг Юрген колебался. В целом все казалось весьма невероятным. Но все же узы родства сильны, и не часто выпадает случай помочь, хотя бы немного, давно умершему деду. Кроме того, зелье имело очень соблазнительный запах.
– Хорошо, – сказал Юрген, – я готов отведать любой напиток, – и немедленно выпил.
Букет был превосходен. Однако поначалу напиток, казалось, не подействовал на Юргена. Затем он почувствовал легкое головокружение. Потом он посмотрел вниз и с удивлением заметил, что в его постели никого нет. При более тщательном изучении проявились неясные очертания человеческой фигуры, под которой находилась смятая простыня. Это все, решил он, что осталось от Юргена. И от этого у него возникло странное ощущение. Юрген подпрыгнул, как напуганный конь, да так неистово, что вылетел из кровати и обнаружил себя невесомо плывущим по комнате.
Теперь Юрген совершенно четко распознал это чувство. Оно часто посещало его во сне, когда он сгибал ноги в коленях, так что ступни касались ягодиц, и перемещался по воздуху без каких-либо усилий. Тогда это казалось до смешного простым, и он удивлялся, почему раньше никогда об этом не думал. И тогда он размышлял: «Это же превосходный способ передвижения. Я утром вот так появлюсь к завтраку и покажу Лизе, до чего это просто. Как же это ее изумит, и она, конечно, поймет, какой я умный!» А потом Юрген просыпался и обнаруживал, что почему-то забыл этот фокус.
Но именно сейчас подобный способ перемещения был очень легким. И Юрген пару раз для практики облетел кровать, а затем поднялся к потолку. Из-за неопытности он неправильно рассчитал необходимую силу и внезапно попал в комнату этажом выше, где оказался парящим непосредственно над епископом Мерионским. Его высокопреосвященство был не один, но, так как оба обитателя покоев спали, Юрген не засвидетельствовал ничего неепископального. Тут Юрген присоединился к своему деду, опоясался Калибуром и требовательно спросил, что делать дальше.
– Убийство произойдет, как обычно, в Белой Башне. Королева Сильвия ознакомит тебя с подробностями. Ты, однако, можешь сам выдумать большую часть роли, поскольку Хозяйка Озера, занимающая сегодня ночью эту комнату, весьма вероятно, не знакома с нашей ужасной историей.
Затем король Смойт заметил, что самое время отправляться на свидание в Корнуолл, и растворился в воздухе с легкой самоуверенностью, говорившей о большой практике, а Юрген последовал за королевой Сильвией Тереей.
Глава XVIIО прокричавшем слишком рано петухе
Дальше история рассказывает о том, как Юрген и призрак королевы Сильвии Тереи вошли в Белую Башню. Хозяйка Озера находилась в постели; она спала одна, что с одобрением отметил Юрген, так как ему больше не хотелось вторгаться в чьи-либо интимные отношения. И госпожа Анайтида не проснулась при их появлении.
Это была унылая комната с высокими панелями на стенах и с точно выверенным количеством лунного света, струящегося из двух окон. Любой призрак, даже начинающий, мог оправдать в таких условиях свою репутацию, и Юрген подумал, что поступил правильно. Он был атавистически жесток, а сымпровизировать сопутствующий диалог не составляло труда.. Поэтому все шло гладко и с таким вдохновением, что Анайтида проснулась от очень трогательных завываний королевы Сильвии о пощаде и села в постели, как будто слегка испуганная. Затем Хозяйка Озера откинулась на подушки и наблюдала за продолжением ужасной сцены с великолепным самообладанием.
Трагедия доросла до своей страшной кульминации и красиво завершилась. С помощью Калибура Юрген умертвил свою временную жену. Он поволок за волосы ее бесчувственное тело по полу, но сперва предусмотрительно положил себе в карман, как просила королева Сильвия, ее гребень, чтобы тот не потерялся. Юрген позволил себе немного злодейского хохота и все старинные проклятия, которые помнил. Короче, все прошло великолепно, и он покинул Белую Башню с чувством самодовольства вместе с королевой Сильвией Тереей.
И в темноте, после того как он вернул ей гребень, королева сказала Юргену, как ей жаль с ним расставаться.
– Я должна опять уйти назад, в холодную могилу, мессир Юрген, и в высокое пламя Чистилища; и, может быть, я больше вас не увижу.
– Я буду горевать по этому поводу, – сказал Юрген, – вы самая прелестная особа, которую я когда-либо видел.
Королева была польщена.
– Это восхитительная мальчишеская речь, и видно, что она идет от сердца. Я очень хотела бы повстречать таких неискушенных людей в своем нынешнем местопребывании. Вместо этого я нахожусь в толпе закоренелых грешников, у которых нет сердца, которые во всем неискренни и неоткровенны, и мне ненавистно их жеманство.
– Подозреваю, что вы не совсем счастливы в своем браке, а, Сильвия?
– Я вижу Смойта очень редко. Ведь у него восемь других жен находятся в том же самом пламени, и он не вполне может проявлять свои пристрастия. Хотя две из его королев отправились прямо в Рай, а восьмая жена, Гудрун, которую мы вынуждены бояться, наверно, была нераскаявшейся грешницей, потому что так и не дошла до Чистилища. Но я сама всегда не доверяла Гудрун, иначе я бы никогда не надоумила Смойта задушить ее и сделать королевой меня. Понимаете, я думала, что быть королевой прекрасно, – в те дни, Юрген, когда я была простодушной девчушкой. А Смойт в те дни был сплошной мед, благовония и бархат и редко поступал так, Юрген, что я могла бы предвидеть жестокую судьбу, которая выпадет на мою долю.
– На самом деле, Сильвия, грустно быть убитой рукой, которая, так сказать, поклялась присматривать за твоим благоденствием и по праву должна служить тебе на коленях.
– Я возражала не против этого. Смойт убил меня в припадке ревности, а ревность – ошибочный способ высказывания комплиментов. Нет, Юрген, мне выпало худшее и отравило всю мою жизнь во плоти. – И Сильвия заплакала.
– И что же это такое, Сильвия? Королева Сильвия прошептала ужасную тайну:
– Мой муж меня не понимал.
– Клянусь Небесами, – сказал Юрген, – когда женщина говорит мне такое, даже если женщина мертва, я знаю, чего она от меня ждет.
Тут Юрген обнял призрак Сильвии Тереи и утешил королеву. Затем, обнаружив, что она вполне охотно принимает утешения, Юрген присел на темные ступени, одной рукой по-прежнему обнимая королеву Сильвию. Воздействие снадобья, очевидно, улетучивалось, поскольку Юрген обнаружил, что состоит уже не из холодных невесомых паров, но из некоей горячей и твердой плоти. Но, вероятно, воздействие вина, которое Юрген выпил раньше, не улетучилось. Неистово заговорив в темноте о необходимости каким-то образом отомстить за оскорбление, нанесенное его деду Людвигу, он выхватил свой меч – волшебный Калибур.
– Вы чувствуете, – сказал Юрген, – я ношу такое оружие как вполне достаточное для рядовых столкновений. И разве мне не следует воспользоваться им, чтобы отплатить королю Смойту за ту несправедливость, которую он навлек на бедного Людвига? Что ж, я определенно обязан так сделать. Это мой долг.
– Но Смойт к этому времени уже вернулся в Чистилище, – возразила королева Сильвия. – А поднимать меч на женщину – трусость.
– Карающий меч Юргена, мой заколдованный Калибур – ужас для всех завистливых мужчин, но утешение для всех милых женщин.
– Это, несомненно, очень большой меч, – сказала она. – О, изумительный меч, как я могу определить даже в темноте. Но, повторяю, Смойта здесь нет, чтобы помериться с вами силой оружия.
– Сейчас ваши доводы раздражают меня, тогда как честная женщина позаботилась бы о том, чтобы все наследство ее умершего мужа было соответственным образом удовлетворено…