В июне 1944 г., когда началось освобождение Карелии, в 19 партизанских отрядах республики с общей численность 1700 партизан насчитывалось 442 комсомольца, то есть более четверти (наибольшее количество – в отряде «Комсомолец Карелии» – 52 человека). 266 комсомольцев-партизан имели ордена и медали (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 189. Л. 44; Д. 188. Л. 4). История партизанской войны с оккупантами в Карелии закончилась после освобождения территории республики и заключения перемирия с Финляндией 19 сентября 1944 г. В сентябре в 19 партизанских отрядах насчитывалось 1540 человек (НА РК. Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 252. Л. 81). За время войны в партизанском движении Карелии приняло участие 5286 человек. Безвозвратные потери составили 1472 человека, в т. ч. убито и умерло от ран – 975, пропало без вести – 487. По состоянию здоровья было отчислено 748 человек, со снятием с военного учета – 322. В части армии передано – 782, отозвано на партийную и советскую работу – 247 человек (Куприянов, 1979: 202–203). Военный совет Карельского фронта от имени Президиума Верховного Совета СССР во время войны наградил орденами и медалями 1384 партизана, в т. ч. дважды – 176, трижды – 19. Высшей наградой Карело-Финской ССР – Почетной грамотой Президиума Верховного Совета республики – были награждены 2077 партизан (там же: 205). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 апреля 1945 г. 501 человек был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й и 2-й степени.
Карельский вопрос
Летом – осенью 1944 г. завершалась комсомольская карьера Ю.В. Андропова и решался вопрос о его переходе на ответственную партийную работу. Именно в этот период население Карело-Финской республики оказалось взбудоражено слухами о готовящемся выселении местного населения в отдаленные регионы страны. Было известно о проведении депортаций целых народов в южных территориях СССР.
Так называемый карельский вопрос неожиданно возник в июле – августе 1944 г., в период наступления Карельского фронта. В литературе до сих пор транслируется трактовка событий, связанных с данной проблемой, представленная в послевоенные годы членом Военного совета Карельского фронта, первым секретарем ЦК Компартии Карело-Финской ССР генерал-майором Г.Н. Куприяновым. В Национальном архиве Республики Карелия в личном фонде Куприянова (Р-3435) хранится его рукопись под названием «Национальный вопрос». Партийный руководитель республики приписал главную роль в решении данного вопроса собственной персоне. Однако изучение архивных документов (в частности, материалов Управления кадров ЦК ВКП(б), техсекретариата ЦК) позволяет предложить достоверную репрезентацию исторических событий 1944 г.
Впервые данный термин использовал военный корреспондент газеты «Правда» на Карельском фронте М.М. Шур. Именно он, военкор главного партийного издания в СССР, инициировал постановку самой проблемы. Мотивацией для ее обсуждения послужила критическая позиция члена Военного совета Карельского фронта генерал-лейтенанта Т.Ф. Штыкова по отношению к представителям центральных средств массовой информации. Он посчитал, что военкоры явно недостаточно освещают героические наступательные действия Карельского фронта. Подобная оценка работы военкоров «Правды», «Известий», «Красной Звезды», «Комсомольской правды» и других изданий была с обоснованным удивлением воспринята военными корреспондентами газет, которые ежедневно передавали свои материалы в редакции. Расхождения в оценках между представителями военного командования и журналистами центральных газет вызвали конфликтную ситуацию. Военкоры передавали свои репортажи часто прямо из окопов передовой Карельского фронта. Рискуя собственной жизнью, они освещали героизм и боевые подвиги фронтовиков. А вот победных реляций о выдающихся заслугах генералов и полководческих талантах командующих в их материалах практически не было.
Военкор на Карельском фронте Михаил Маркович Шур, командированный в Карелию газетой «Правда», выразил коллективное возмущение своих коллег действиями члена Военного совета фронта. 31 июля 1944 г. с Карельского фронта он написал 6-страничное письмо в редколлегию «Правды» с описанием и оценкой ситуации в Карелии (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 332. Л. 85–90). Редактор «Правды» П.Н. Поспелов получил письмо в Москве 5 августа 1944 г.
Докладная записка военного корреспондента «Правды» М.М. Шура[15]в редколлегию газеты
Карельский фронт 31.07.1944 г.
Секретно
В редколлегию «Правды»
Докладываю о положении в Карелии.
Наступательные бои, начавшиеся на Свири 21 июня, имели несомненный успех. Через 7 дней после прорыва были освобождены Петрозаводск, Медвежьегорск, Кондопога, Олонец и многие другие пункты – огромная территория на востоке и юге Карелии. Упорные бои происходили лишь на Свири, затем под Олонцом, под Салми и под Питкярантой. Многие пункты финны сдавали без боя или оставляли заблаговременно, что свидетельствует о правильной и умелой тактике наступления. Противник стремился оторваться от наступающих, пользуясь преимуществом в дорогах: он легко подрывал мосты и таким образом гарантировал себе определенное время для эвакуации техники. При всем этом финны, однако, понесли серьезные потери (хотя, впрочем, основные силы сохранили). Потери им нанесены благодаря тому, что наши войска, впервые на этом театре [военных действий] по-настоящему применили сложный лесной маневр и преодолели все связанные с ним трудности, которых не встречают войска Юга, средней полосы России и Белоруссии. Редкая сеть дорог, обилие болот и непроходимых лесных массивов, тянущихся на сотни километров, резко пересеченная местность и множество озер – все это вынуждает вести бои по направлениям, а маневрирование означает строительство колонных путей, прокладку гатей, вывод войск по тропам и бездорожью (мелкими группами с одним пехотным оружием для просачивания на фланги и в тыл противника). Наступление потребовало от войск колоссального физического напряжения и большой выносливости. Выдержку и выносливость обнаружили все наступающие подразделения. Особенно отличились бойцы 37 гвардейского корпуса генерал-лейтенанта [П.В.] Миронова, державшие наивысший темп лесных маршей.
Ни на одной дороге финнам не удалось застопорить движение. Они вынуждены были оставлять без боя долговременные оборонительные укрепления, так как наступающие обходили их и создавали угрозу с тыла. На маневр наших войск по лесу, по болотам противник во многих случаях совершенно не рассчитывал.
Успех наступающих тем значительнее, что в густом лесу чрезвычайно сложна работа артиллерии. Цели не видны не только с огневых позиций, но и с передовых наблюдательных пунктов, расположенных в боевом охранении. Артиллерия вынуждена бить по площадям. Темп движения был высок, несмотря и на то, что в лесу и в болотах исключительно трудно применить танки. Танки фактически превращались в самоходные пушки. Но и танкисты в лесных боях проявили, наряду с доблестью и героизмом, много инициативы и изобретательности. Некоторые подразделения сами прокладывали себе дорогу.
К середине июля войска фронта вышли на рубеж Питкяранта – Лоймола – Суоярви – Лонгонвара, достигнув в районе северо-западнее Суоярви государственной границы. Это несомненный успех, если считаться со всеми специфическими трудностями карельского театра [военных действий]. Некоторые части за две недели прошли 200–250 километров по местности, наихудшей для наступающих и наилучшей для обороняющихся.
Вполне естественна и пауза, потребовавшаяся войскам Карельского фронта для накопления боеприпасов, освоения дорог и для некоторых перегруппировок. Сейчас войска, продвигаясь частью сил на правом фланге, ведут разведку на рубеже Питкяранта – Лоймола, где финны создали прочную оборону. Естественный рубеж – скалы, крутые берега рек, межозерные перешейки – они усилили фортификационными сооружениями большой мощи. Противник сосредоточил на этом рубеже много огневых средств и войск. Мы, в свою очередь, делаем необходимые приготовления к прорыву этого рубежа. За ним лежит второй, не менее сильный рубеж, и лишь после преодоления второго рубежа (Янисйоки[16]) откроется путь на Сортавалу и станет возможным соединение наших войск с войсками Ленинградского фронта.
В тактике финнов нового ничего нет. Обычная система заграждений, короткие арьергардные бои. Но оборонительные сооружения противника сделаны по последнему слову техники и обошлись, конечно, Финляндии недешево.
Поведение противника. Финны нанесли республике огромный материальный ущерб. Они ограбили всю Карелию. В земледельческих районах они вывозили полностью весь урожай, не оставляя ни пуда муки, ни пуда картофеля. Всех крестьян финны превратили в батраков, введя денежную оплату сельскохозяйственного труда. Колхозники не получали ничего из продукции колхоза[17]. Им платили деньги и за деньги они получали по карточкам финскую суррогатную муку с примесью бумаги. Наивысшая норма была – 12 кг муки в месяц. Финны хищнически пользовали лесные участки, вывезли в Финляндию огромное количество леса и древесины. На лесоразработках применялся принудительный труд населения, в частности, русских людей, сидевших в концлагерях.
В отношении русского населения финны вели открытый террор. Русские поголовно содержались в концлагерях. Карелы получали «привилегии» – ходили на свободе. Но и карелы подвергались издевательствам, грабежам и насилиям. Не получив никакой поддержки от карел, финны жесточайшим образом расправлялись с лучшими людьми карельского народа. Народ отвечал на зверства колонизаторов партизанской борьбой, вредительством, диверсиями. Выявились сотни героев-карел, поднявшихся на смертельную борьбу с фашистами. Стране известны имена Героев Советского Союза Мелентьевой и Лисицыной, олонецкой карелки Насти Звездиной, зверски расстрелянной финнами. Но кроме этих людей в борьбе с финнами участвовало множество карел – и старики вроде супругов Васильевых в Ведлозере, и Мария Артемьева, и Федор Исаков – комсомольцы, и беспартийный колхозник-печник Тучин, вступивший в подполье в партию. В Шелтозере была массовая карельская подпольная организация (не партийная, а советская подпольная организация, состоящая из беспартийных людей, лишь впоследствии вступивших в партию). Подпольные организации были во многих районах. Вся молодежь сочувственно относилась к партизанам, десантникам, подпольщикам