[18]. В деревнях я видел бережно хранившиеся у девушек потайные сборники «пленных песенок».
О героях-карелах я написал в специальной корреспонденции. Думаю, что на эту тему в «Правде» следует выступить. Я намеренно останавливаюсь на поведении карел потому, что в некоторых воинских частях и штабах распространено вздорное и совершенно необоснованное мнение, будто карелы негостеприимны к Красной Армии, сжились с финнами, враждебны к советской власти и т. п. Недальновидные люди, живущие этими настроениями, не хотят видеть того, что карелы (в отличие, например, от крымских татар) не дезертировали из Красной Армии, а наоборот, сражаются в ее рядах; что карелы, далее, не служили и не служат у финнов (за исключением карельских белогвардейцев, бежавших из СССР в 1922 г.); что карелы не ушли с финнами, несмотря на активную агитацию, и даже несмотря на подачки финнов и на национальное родство; что карелы, наконец, выдвинули массу героев. Что касается поведения карел сейчас, то подавляющее большинство честно и самоотверженно работает на пользу фронту. В деревнях начался сейчас массовый сбор продовольствия в фонд помощи Красной Армии. Вносят телят, тонны хлеба и картофеля. Народ с утра до вечера работает на строительстве дорог и мостов. Но карелы – хладнокровный, молчаливый народ. В первые дни многие из них побаивались выходить из лесу. Они присматривались, не враждебно ли отнесется к ним армия, не накажет ли она их за то, что они оставались с финнами. Легкомысленные политработники некоторых частей видели в этом враждебность. Эти же люди, поверхностные и недальновидные, сквозь пальцы смотрели на отдельные факты мародерства и хулиганства по отношению к карелам. Были случаи увода коров, порчи посевов, разграбления имущества. Были хамские выходки со стороны всяких проходимцев, провоцирующих вражду населения к Красной Армии. А на днях произошло совершенно вопиющее безобразие. Поэт майор Павел Шубин, работающий во фронтовой газете и неоднократно устраивавший пьяные дебоши, увенчал свою «литературную» карьеру новым творением: он явился в одну карельскую деревню, вызвал из первого попавшегося дома всех жильцов и объявил им, что карелы будут выселяться в Сибирь, и что он лично через две недели явится их выселять. Затем Шубин отправился дальше по деревне, встретил двух девушек, одну из них увел в сторону от дороги к будке и, угрожая оружием, начал насиловать, ударив ее рукояткой пистолета по голове. Случайно оказавшиеся поблизости офицеры задержали насильника и вырвали у него окровавленную девушку. Я читал в прокуратуре показания свидетелей – бойцов и офицеров, местных жителей и самой потерпевшей, – а также заключение военного врача, освидетельствовавшего потерпевшую. К сожалению, Шубин до сих пор ходит на свободе, а работники Политуправления [Карельского фронта] затеяли собственное расследование с явным намерением замазать преступление. Этот эпизод вызвал глубокое возмущение у жителей Олонца (это произошло там). Он их потряс своей дикостью. Нужно было бы по крайней мере публично судить негодяя. Но с этим не считаются, словно наших военных работников не заботит чистота репутации советского офицера и бойца.
О вздорных и глупых «придирках» к карелам рассказывали мне партийные и советские работники освобожденных районов, возмущенные бездеятельностью некоторых политорганов и их политической близорукостью.
Так обстоит с «карельским вопросом». Лично я могу со всей ответственностью заявить, что карелы вели себя при противнике и встретили затем Красную Армию ничуть не менее достойно, чем население Кубани, Дона, Украины, где мне пришлось побывать во время наступления[19]. Что же касается сопротивления врагам, то по этой части карельскому народу есть чем гордиться: он дал массу героических бойцов. Думаю, что надо рассматривать всякие разговоры о враждебности карел, оскорбительные выходки по отношению к ним, распространение слухов о выселении, – как проявления шовинизма и черносотенщины.
М. Шур.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 332. Л. 85–90. Машинописная копия.
Военкор «Правды» М.М. Шур поставил проблему, которую определил термином «карельский вопрос». Собственную позицию в «карельском вопросе» он выразил предельно конкретно.
Редактор «Правды» П.Н. Поспелов не стал выносить обсуждение принципиального письма военкора газеты на заседание редколлегии. 13 августа 1944 г. он направил текст письма М.М. Шура члену ГКО, секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Жданову.
Записка редактора газеты «Правда» Поспелова П.Н. секретарю ЦК ВКП(б) Жданову А.А.
Москва 13.08.1944 г.
Секретарю ЦК ВКП(б)
товарищу А.А. Жданову
Направляю Вам докладную записку военного корреспондента «Правды» тов. М. Шура о положении в Карелии.
П. Поспелов
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 332. Л. 92. Подлинник. Машинопись на бланке газеты «Правда». Подпись – автограф.
На докладной записке Поспелова сохранилась резолюция Жданова от 16 августа: «Тт. Маленкову, Щербакову. Просьба ознакомиться. Не следует ли обменяться мнениями на Секретариате?»
Двумя днями позднее, 15 августа, аналогичное послание П.Н. Поспелов отправил также секретарю ЦК А.С. Щербакову – руководителю ГлавПУРа Советской Армии и председателю Совинформбюро.
Записка редактора газеты «Правда» Поспелова П.Н.[20]секретарю ЦК ВКП(б) Щербакову А.С.
Москва 15.08.1944 г.
Секретарю ЦК ВКП(б) товарищу А.С. Щербакову
Посылаю Вам докладную записку военного корреспондента «Правды» тов. М. Шура о положении в Карелии.
П. Поспелов
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 332. Л. 84. Подлинник. Машинопись на бланке газеты «Правда». Подпись – автограф.
После ознакомления с содержанием письма военкора М. Шура Щербаков оставил запись крупным почерком карандашом синего цвета, адресованную Г.М. Маленкову: «1) Дело поэта Шубина я приказал срочно расследовать. 2) Надо бы инструктировать тт., которые поедут в Карелию, серьезно изучить и ту сторону вопроса, о которой пишет т. Шур. 17/VIII.1944». На следующий день, 18 августа, Маленков поручил разобраться с данным вопросом ответственному организатору Управления кадров ЦК ВКП(б) В.И. Репину. Резолюция Маленкова начертана красным карандашом, этим же красным цветом выделены два сюжета в письме Шура – эпизод, связанный с поведением майора Шубина, и заключение, в котором высказана позиция военкора по поводу «карельского вопроса», включая оценку «проявлении шовинизма и черносотенщины».
Отметим, что Павел Шубин, поэт, пользовался поддержкой члена Военного совета фронта генерал-лейтенанта Штыкова, который привез его в Карелию с Волховского фронта. Шубин являлся автором известной «Волховской застольной» («Выпьем за тех, кто командовал ротами, / Кто умирал на снегу, / Кто в Ленинград пробирался болотами, / Горло ломая врагу <…> / Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальем…»). Поговаривали, что эта песня нравилась Сталину. Факты, о которых сообщал Шур, подтвердились. П. Шубин, допустивший насилие в отношении карельской девушки-учительницы, был наказан военным трибуналом. Защитил его член Военного совета фронта генерал Штыков, которому удалось добиться существенного смягчения приговора.
Итак, по поручению Г.М. Маленкова решением вопроса занимались работники ЦК партии. Нетрудно предположить аппаратный сценарий развития дела. Ответорганизатор Репин В.И., получив персональное поручение, был обязан подключить к разбору дела партийного руководителя КФССР Г.Н. Куприянова, однако последнему могла отводиться лишь исполнительная роль, обусловленная указаниями сверху. В ведомстве А.А. Жданова вопрос был снят с контроля и оказался в архиве уже 29 августа 1944 г. (!), в секретариате Маленкова – 8 сентября. Сохранилась записка на листке бумаги размером в 1/2 страницы, подписанная зам. начальника отдела Управления кадров ЦК ВКП(б) Кузнецовым П.М. и ответорганизатором Репиным В.И., адресованная Г.М. Маленкову и А.С. Щербакову.
Служебная записка Управления кадров ЦК ВКП(б) секретарям ЦК ВКП(б) Маленкову Г.М. и Щербакову А.С.
Москва [Дата не указана]
Секретарям ЦК ВКП(б)
тов. Маленкову Г.М.
тов. Щербакову А.С.
В связи с тем, что вопросы, поднятые военным корреспондентом «Правды» т. Шуром [М.М.], обсуждены на Секретариате ЦК ВКП(б) в присутствии секретаря ЦК КП(б) Карело-Финской ССР т. Куприянова и по его докладу принято соответствующее решение ЦК ВКП(б), считаем посылку ответорганизатора в Карело-Финскую ССР нецелесообразной.
Зам. зав. отделом Управления
кадров ЦК ВКП(б) Кузнецов
Ответорганизатор Управления
кадров ЦК ВКП(б) Репин
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 332. Л. 91. Подлинник. Машинопись. Подписи – автографы.
Такова история «карельского вопроса». Все оказалось проще, нежели это описано Г.Н. Куприяновым. Вопрос действительно обсуждался в ЦК, но в рабочем порядке в аппарате ЦК ВКП(б), о чем работники Управления кадров доложили секретарям ЦК Маленкову и Щербакову. На этом аппаратном совещании (оно не было оформлено как обсуждение вопроса на заседании Секретариата ЦК) не присутствовал инициатор «карельского вопроса» военкор «Правды» М.М. Шур (в это время он находился на 3-м Белорусском фронте, осуществлявшем наступательную операцию), не было и представителей от газеты «Правда». По предложению ответорганизатора Управления кадров ЦК ВКП(б) Репина Владимира Ивановича, который по поручению Г.М. Маленкова занимался изучением данного вопроса, было решено не продолжать разбирательство в Карелии. Вопрос закрыли – для этого имелись весомые причины.
В рассуждениях о гипотетическом решении «карельского вопроса» методом массовой депортации следует принять во внимание несколько внешних и внутренних политических факторов. Политическое руководство СССР летом 1944 г. взяло курс на то, чтобы вывести Финляндию из войны, изолировать ее от нацистской Германии. 4 августа президент Ристо Рюти был отправлен в отставку, президентом стал маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм, ориентированный на завершение изматывающей и гибельной войны для Финляндии. 5 сентября боевые действия СССР в отношении Финляндии были прекращены, 19 сентября в Москве заключено перемирие, Финляндия обязалась освободить свою территорию от немецких войск. Карельский фронт получил возможность перенести наступательные действия в Заполярье против немецких войск. Учитывая изложенные события, трудно представит