Г.Н. Куприянов стал одной из многочисленных жертв системы, которая его породила, воспитала и выдвинула наверх. Запоздалое прозрение Куприянова произошло не в предвоенные, и не в послевоенные годы, когда в сталинском фаворе была ленинградская партийная группировка во главе с А.А. Ждановым, а после того, когда он сам оказался жертвой сталинской системы. Прозрение пришло после 6 лет тюрем и лагерей по «ленинградскому делу» (1950–1956 гг.), когда бывшему партийному руководителю и бывшему генералу выбили зубы, искалечили руки, подвергали унизительным и садистским физическим пыткам и издевательствам. Куприянов записал: «Это были времена самого страшного кровавого режима личной, ничем не ограниченной власти Сталина» (НА РК. Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 244. Л. 10). Однако раскаяния с его стороны не было. Утверждая, что нельзя «валить все только на Сталина» (там же. Л. 46), за этой фразой он подразумевал не себя, а других партийцев, считал, что всегда честно выполнял долг члена партии. В медицинском заключении в Бутырской больнице ему был поставлен диагноз – «потеря чувства дистанции». В тюремной рукописи под названием «Чувство дистанции» Куприянов определил этот термин следующим образом: «Это чувство суеверного страха у людей рабского воспитания. Это страх перед сталинскими методами управления страной. Это омерзительное, холопское самоунижение…» (цит. по: Тихонов, 1990: 405).
После реабилитации Куприянов добился восстановления в партии. В 1960-е гг. в числе виновных в создании системы сталинизма он называл многих партийных и государственных деятелей, в том числе своего прежнего ленинградского покровителя А.А. Жданова, на которого возложил основную ответственность за репрессии против финнов-ингерманландцев в Ленинградской области (НА РК. Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 244. Л. 46). Обида на некоторых бывших «товарищей по Ленинграду», помимо Жданова, нашла особенно резкое выражение в отношении персоны бывшего второго секретаря Ленинградского обкома партии Т.Ф. Штыкова, охарактеризованного Куприяновым в качестве «человека недалекого». Штыкову досталось за создание комплекса «Свирская Победа», при создании которого он использовал свои полномочия и возможности второго секретаря обкома партии. По указанию Штыкова еще до начала Свирско-Петрозаводской операции Карельского фронта в Лодейное Поле прибыла масса художников, скульпторов, фотографов, рабочих различных специальностей. Они разработали проект монумента Сталина и музей «Свирская Победа». Фигуру Сталина соорудили во весь рост (величиной в три человеческих роста), в металле, на гранитном постаменте. Рука вождя указывала направление наступления – на северо-запад. Это грандиозное сооружение должно было продемонстрировать главную роль вождя в освобождении Севера. Кто после этого мог предъявить обвинения по поводу умаления заслуг Сталина в победе на Севере? «Ленинградскую группу» позднее обвинили в недооценке роли вождя в освобождении от блокады. Куприянову также было предъявлено обвинение в умышленном принижении роли Сталина в обороне Карелии и Заполярья и приписывании себе особых заслуг.
Следует отметить, что бывшие «товарищи по Ленинграду» (Штыков и Куприянов) действовали аналогичными методами. В Петрозаводске портреты Куприянова, написанные лучшими художниками Карелии, украшали краеведческий музей. В Лодейном Поле для музея по распоряжению Штыкова построили несколько зданий. Лучшие художники и скульпторы Ленинграда делали портреты Сталина, Мерецкова, а также и Штыкова. В экспозиции музея насчитывалось 86 портретов и фотографий самого Штыкова (включая одиночные и групповые изображения). Затраты на создание музея составили несколько миллионов рублей (НА РК. Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 215. Л. 87–88). Мемориал славы – военно-музейный комплекс «Свирская Победа» в Лодейном Поле после войны получил статус филиала Центрального музея Вооруженных Сил. На его территории был разбит парк площадью 19 га, построены павильоны авиации, артиллерии, войск связи, бронетанковых и инженерных войск, главное здание музея. В связи с «ленинградским делом» в 1951 г. по приказу И.В. Сталина мемориал «Свирская Победа» был уничтожен одновременно с Музеем обороны Ленинграда, созданным во время блокады. Памятник-приказ со скульптурой И.В. Сталина высотой 5,5 м демонтировали после XXII съезда партии. Сегодня информация о Свирско-Петрозаводской операции осталась в Лодейнопольском историко-краеведческом музее лишь в общей экспозиции о событиях Великой Отечественной войны.
Ленинградской партийной элите, возглавляемой А.А. Ждановым, противостояла противоборствующая политическая группировка во главе с Г.М. Маленковым, в орбите влияния и сотрудничества с которым находился также Л.П. Берия. В эту же группу входил председатель ВЦСПС В.В. Кузнецов, член Оргбюро ЦК партии. К маленковской группировке относились доверенные лица партийного лидера: Шкирятов М.Ф. (зам. председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), секретари ЦК ВКП(б) и члены Оргбюро ЦК Пономаренко П.К. и Патоличев Н.С., Пегов Н.М. (первый секретарь Приморского крайкома партии, затем зав. отделом легкой промышленности ЦК ВКП(б), член Оргбюро ЦК), Михайлов Н.А. (первый секретарь ЦК ВЛКСМ, член ЦК партии и Оргбюро ЦК ВКП(б), Шелепин А.Н. (секретарь ЦК ВЛКСМ), Шамберг М.А. и Громов Г.П. (заворги ЦК партии; сын Шамберга был женат на дочери Маленкова), Александров Г.Ф. (начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), член Оргбюро ЦК, Шаталин Н.Н. (зам. начальника Управления кадров ЦК, член Оргбюро ЦК), и др.
Доверенные лица обеспечивали поддержку Маленкову в Оргбюро (в качестве членов этого органа) и Секретариате ЦК партии. В данной партийной группе оказался Ю.В. Андропов. Представляется, что в приобщении Андропова к маленковской партийной группировке основная роль принадлежит Н.А. Михайлову, который сотрудничал с Андроповым на протяжении многих лет. Михайлов являлся бессменным руководителем ЦК ВЛКСМ в течение 14 лет (1938–1952 гг.). Он возглавлял молодежную организацию страны в период оформления и укрепления системы сталинизма. Михайлов в 1939 г. стал членом ЦК ВКП(б) и, как свидетельствуют архивные документы, одним из наиболее активных членов Оргбюро ЦК партии в периоды, когда работой этого органа руководил Маленков. В качестве члена ЦК Михайлов также постоянно участвовал в заседаниях Секретариата ЦК ВКП(б). Председательстующим в этом партийном органе являлся Маленков.
В период раскрутки «ленинградского дела» преемник Андропова в должности первого секретаря ЦК ЛКСМ Карелии Голубев В.И. давал письменные показания о положении в республике не следователям, даже не сотрудникам Комиссии партийного контроля, а непосредственно Н.А. Михайлову, причем уже в качестве бывшего секретаря. В его обширной объяснительной записке сообщалось о фактах, связанных с участием ленинградской делегации на съезде комсомола Карелии. Назывались также компрометирующие факты в отношении руководителей карельского комсомола: Татаурщикова, Тихонова, Терво, Соколова, Сорокина, Кочетова, Комиссаровой и др. Фамилии Андропова в показаниях Голубева не встречается.
По свидетельству Г.Н. Куприянова, «Андропов получил большое доверие у Маленкова и Берии» (НА РК.Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 198. Л. 17 об.). В личном фонде Г.М. Маленкова в РГАСПИ отложились документы, проливающие свет на важные нюансы их взаимоотношений. В период, когда Ю.В. Андропов стал генеральным секретарем ЦК КПСС, к нему обратился по телефону пенсионер Маленков Г.М. Он настойчиво предлагал рассмотреть в политбюро и принять программу «Защита организма». Предлагалось создание в структуре АН СССР нового Института проблем устойчивости биологических систем. В основе исследований по защите организма планировалось использовать теорию устойчивости биологических систем, разработанную доктором биологических наук, профессором Маленковым А.Г. – сыном Г.М. Маленкова (РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 35. Л. 231, 243). После разговора с Андроповым этим вопросом было поручено заниматься помощнику генерального секретаря Шарапову В.В., однако это не удовлетворило Маленкова. 4 июля 1983 г. он написал рукописное пространное письмо Андропову с подробнейшим обоснованием своих предложений, к письму также прилагались подготовленные проект постановления ЦК КПСС «О мерах по защите организма человека и повышении его устойчивости» и программа «Защита организма» (там же: 150–154). Маленков настаивал на личной встрече, чтобы изложить детали, о которых, как он писал, «я имею ввиду говорить с Вами лично» (там же: 212–213). На следующий день было написано еще одно письмо, в котором содержалась загадочная фраза: «Хочу подчеркнуть ответственность за решение вопроса о программе «Защита организма» в максимально короткие сроки. Прошу принять. У меня есть основания к настойчивости в просьбе о моей встрече [курсив наш. – Ю.В.] (там же: 213 об.). Маленковская недомолвка, выраженная в данной фразе, может свидетельствовать о негласном моральном праве автора письма к подобной настойчивости. Тайну из прошлого могли знать только они. В последующем Маленков написал еще два письма Андропову (там же: 213–224).
Справедливости ради необходимо отметить, что Г.Н. Куприянов незаслуженно обвинил Маленкова в том, что влиятельный партийный руководитель раздавал ордена тем, кто был предан лично ему (НА РК. Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 188. Л. 273). Уже упоминался эпизод с представлением к награждению по ходатайству ЦК ВЛКСМ в июне 1944 г., когда Управление кадров ЦК ВКП(б) подготовило проект Указа о награждении Михайлова орденом Ленина, секретарей ЦК комсомола Мишаковой и Романова – орденами Трудового Красного Знамени, Андропова – орденом Красного Знамени. Однако Маленков остановил решение этого вопроса, которое уже было поддержано в аппарате ЦК ВКП(б), подготовлены соответствующие проекты документов. Вообще за годы Великой Отечественной войны Н.А. Михайлов получил единственный орден Отечественной войны I степени в 1945 г., а также 4 медали, в т. ч. медаль «Партизану Отечественной войны» I степени (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 18. Д. 3275. Л. 7).
О том, что над Куприяновым сгущаются тучи, опытный партийный руководитель понял, когда в июле 1949 г. Андропов был вызван в Москву в КПК к М.Ф. Шкирятову по поводу крупной недостачи и хищений на Беломорском рыбзаводе (т. н. «рыбное дело»). Затем туда же вызвали и Куприянова. По его описанию, Шкирятов очень ругал Куприянова, в итоге на него «все свалили при помощи Андропова». Тогда же Купр