А теперь следует обратиться к теме «доноса», запущенной в обиход Л. Млечиным, которое рассматривается как важное обвинительное свидетельство со стороны многих любителей написания политической биографии Андропова. В книге Млечина читаем: «Александр Николаевич Шелепин рассказывал, что в бытность председателем КГБ он видел форменный донос на Куприянова, подписанный Андроповым. Уже в брежневские времена Шелепин прямо сказал об этом Андропову и предупредил, что поставил об этом в известность Брежнева. Зачем ты это сделал? – обреченно произнес Андропов. Но он напрасно испугался. Эта история не помешала Брежневу сделать Андропова председателем КГБ. Леонид Ильич, как и многие властители, любил держать на ключевых постах людей, в чем-то замешанных. Они служили рьяно и преданно» (там же: 52–53).
По утверждению Млечина, «посадили практически всех руководителей республики, кроме Андропова» (там же: 51). По его оценке, «многие петрозаводские историки считают, что во время чистки перепуганный Юрий Владимирович топил товарищей по партии, чтобы уцелеть самому» (там же: 52). Хотелось бы уточнить, каких историков имеет в виду автор, какие версии предлагаются и насколько они достоверны? Однако до сих пор никто из исследователей не назвал новых имен репрессированных по «ленинградскому делу» в Карелии, помимо нескольких фамилий, приведенных Г.Н. Куприяновым в его тетрадных записях.
После того, как открылся доступ к архивному фонду Куприянова в начале 1990-х гг., ряд имен обнародован. В частности, их перечислил писатель И. Минутко. Однако получился некий казус. В своих архивных записях Куприянов нередко неверно указывал инициалы персонажей. В результате они перекочевали на страницы книжных изданий. Так, Минутко вслед за Куприяновым повторил, что «по инициативе Андропова арестованы»: И.В. Власов, В.М. Виролайнен, И.Р. Соляков [правильно: П.В. Соляков – Ю.В.], А.А. Трофимов, М.М. Бультякова [правильно: М.В. Бультякова – Ю.В]. Никак не заслужил столь резкой критики со стороны писателя С.П. Татаурщиков, который якобы действовал по указанию Андропова (Минутко, 2004: 70–72). Писатель С. Чертопруд, в свою очередь, повторил с ошибками текст Минутко (Чертопруд, 2006: 82). Оба автора допустили грубые ошибки в оформлении научно-справочного аппарата: в частности, неверную трансляцию куприяновских записей фамилий (так, П.В. Сепсяков оказался у обоих Селеяковым). Чертопруд повторил слова Млечина о «форменном доносе» Андропова на Куприянова (там же: 77).
Изучение текста письменных показаний Ю.В. Андропова из «дела Куприянова» позволило констатировать, что содержание приведенных фактов соответствовало действительности. Они являются достоверным материалом, характеризующим репутацию бывшего руководителя партийной организации Карелии. Работники КПК щепетильно проверяли информацию, проводили беседы и получали письменные объяснения, сообщения, заявления свидетелей по делу, которые были названы в показаниях Андропова, которые сопоставлялись с информацией других свидетелей по делу. Следует отметить, что в данном деле ни сам Куприянов, ни другие арестованные не отказывались называть Андропова среди своих «соучастников». В этом Ю.В. Андропов мог убедиться сам: известно, что став председателем КГБ, он попросил помощников принести ему «дело Куприянова». Его письменные показания, о которых сообщал А.Н. Шелепин как о «форменном доносе» (Млечин не уточнил источник своей информации), не были изъяты как компромат на советского партийного и государственного деятеля. Это является свидетельством того, что по прошествии почти двух десятилетий Андропову как автору этих показаний нечего было скрывать – факты имели основание. Благодаря Ю.В. Андропову «дело Куприянова», которое могло быть изъято из архива целиком (или уничтожено), вернулось на свое прежнее место и осталось ожидать своих будущих исследователей. В этой связи следует также подчеркнуть, что благодаря поддержке и помощи Ю.В. Андропова были опубликованы в Ленинграде и Петрозаводске две книги воспоминаний Г.Н. Куприянова. Без его участия они остались бы лежать невостребованными в виде рукописных записей мемуариста в многочисленных школьных тетрадках. Кстати, сравнение текста опубликованных книг и архивных записей показывает, что квалифицированные редакторы Лениздата и издательства «Карелия» проделали весьма качественную работу по доработке рукописей до достойного уровня.
Один из обсуждаемых вопросов, связанных с политической биографией Ю.В. Андропова, – тема его покровителей. Оказывается, что на протяжении комсомольской и партийной карьеры у Ю.В. Андропова были не только недоброжелатели, но и значительное число покровителей, которые оказывали ему содействие в различных ситуациях. Еще в Ярославле, когда он стал третьим секретарем Ярославского обкома комсомола, его поддерживал А.И. Шахурин, первый секретарь Ярославского обкома партии, будущий нарком авиационной промышленности СССР. Секретарь Ярославского обкома партии А.Н. Ларионов спасал Андропова от чрезмерной бдительности инструктора ЦК комсомола Антонины Капустиной в истории с его выдвижением на пост первого секретаря обкома комсомола. В той истории Г.П. Громов, секретарь ЦК ВЛКСМ по кадрам, пришедший в ЦК ВЛКСМ с должности зам. заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б), также поддержал Андропова после получения докладной записки инструктора ЦК ВЛКСМ А. Капустиной[27], командированной в Ярославль для подготовки пленума обкома комсомола, по поводу неточностей в анкетных данных Андропова. Преемник Шахурина на посту руководителя ярославской партийной организации Н.С. Патоличев (впоследствии известный партийный и государственный деятель СССР) распорядился принять Андропова в партию раньше положенного по уставу кандидатского срока.
В период Великой Отечественной войны, а также в послевоенные годы неизменную поддержку Андропову оказывал первый секретарь ЦК ВЛКСМ, член ЦК ВКП(б) и Оргбюро ЦК ВКП(б) Н.А. Михайлов. В 1947 г. А.Н. Ларионов, будучи в 1946–1948 гг. в ЦК ВКП(б) заведующим отделом кадров партийных органов Управления кадров, содействовал возможному продвижению в карьере второго секретаря ЦК Компартии КФССР Андропова. В Карелии с сентября 1950 г. до перевода в Москву в июне 1951 г. Ю.В. Андропов работал под руководством партийного руководителя республики А.Н. Егорова. Когда Андропов только начинал работу в комсомоле, Егоров был первым секретарем Рыбинского горкома партии, затем работал заместителем председателя Ярославского облисполкома.
С карельских времен покровителем Андропова стал О.В. Куусинен. Когда 1950 г. преподал Андропову суровый урок политического выживания, благодаря Куусинену молодой партийный руководитель осваивал науку политической борьбы. По свидетельству И.Е. Синицина, помощника председателя КГБ Ю.В. Андропова по вопросам политбюро ЦК КПСС в 1973–1979 гг., однажды Андропов сказал, что его «практически спас от репрессий в связи с «ленинградским делом» выдающийся финский социал-демократ, а затем большевик Отто Вильгельмович Куусинен» (Синицин, 2015: 19). Это признание о роли Куусинена в судьбе Андропова оказалось неожиданным для Синицина: «Откровение прозвучало из глубины души за много лет бесед и обсуждений различных вопросов» (там же: 20). Информированный и образованный помощник Андропова, напомним, был сыном генерала Синицына Е.Т., многие десятилетия работавшего в области внешней разведки. По версии бывшего помощника члена политбюро ЦК КПСС, в период борьбы партийных группировок, связанной с «ленинградским делом», Отто Куусинен остался в стороне от этой драки и сумел вытащить из нее своего любимца – молодого партийного руководителя Андропова (см. там же). По предположению Синицина, это он сделал, «пользуясь своими скрытыми, но достаточно близкими отношениями со Сталиным» (там же: 215).
Однако данному заключению противоречит другое свидетельство человека, хорошо знавшего О.В. Куусинена, – его жены Айно Куусинен. В ее мемуарах содержатся критические признания в отношении своего высокопоставленного мужа: «Он ни разу даже пальцем не пошевелил, чтобы уберечь меня от тюрем и лагерей» (Куусинен А., 1991: 208); «Он всегда держал нос по ветру <…> Я не смогла вспомнить ни одного случая, когда бы Куусинен помог кому-нибудь в беде <…> Когда в Карелии был арестован сын Отто, он и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь (там же: 211); «Он отказывался помогать кому-либо даже в мелочах» (там же: 212). Айно Куусинен констатировала: «Он научен был горьким опытом не полагаться только на свое мнение, когда надо было оценить чей-либо характер или способности. Внимательно выслушивая других, он уточнял свое представление о человеке. Был он крайне осторожен, всеми средствами старался избежать ошибок в оценках» (там же: 26).
Кто же прав в этом заочном споре? Несомненно, О.В. Куусинен дистанцировался от противоборства между партийными группировками Г.М. Маленкова и А.А. Жданова. Следуя своим правилам, он не вмешивался в жестокое подавление ленинградской элиты в 1949–1950 гг. Но нельзя забывать немаловажное обстоятельство, которое остается в тени: по мнению Роя Медведева, с которым нельзя не согласиться, в Карелии О.В. Куусинен являлся не только формальным, но и фактическим руководителем республики. Карельская партийная и государственная элита прекрасно знала, что он относился к Андропову с вниманием и симпатией. Когда Ю.В. Андропов оказался фигурантом «ленинградского дела», Куусинен как опытный политик, следуя своим правилам невмешательства в политическое противоборство партийных группировок во власти, отдавая предпочтение испытанным коминтерновским скрытным методам ведения политической борьбы, консультировал своего молодого ученика, давал советы и рекомендации о линии поведения в отношении опального Куприянова, о позиции в партийном активе в Карелии и в отношении недоброжелателей. В конце 1949–1950 г. Андропов подолгу бывал в командировках в Москве. Своего покровителя он посещал не только в его московском рабочем кабинете, но и нередко навещал дома – дорога в квартиру О.В. Куусинена № 19 в первом подъезде, на 10-м этаже в Доме правительства на набережной Москвы-реки была ему хорошо знакома. Возможно, получал приглашения и на дачу Куусинена в Серебряном Бору. Анализируя поведение Андропова на пленуме ЦК КП(б) КФССР 24–24 января 1950 г., на котором «снимали» Куприянова, невольно соотносишь ситуацию с поведением Куусинена в отношении Н. Бухарина в 1929 г. По свидетельству Айно Куусинен, «у Отто никогда не было близких друзей