й можно обратиться к описанию характера и образа Отто Куусинена в мемуарах Айно Куусинен. Очень многие штрихи из этой характеристики обнаруживаются в позднем Андропове. Так, Айно Куусинен писала: «Я сидела часами, стараясь понять, что за человек был Куусинен. Никакие кремлевские архивы – даже если их когда-нибудь откроют – не смогут дать объективного представления об его характере, его личности. Куусинен всегда останется для советского правительства – нынешнего и будущих – чем-то инородным…» (Куусинен А., 1991: 209). И далее: «Мудрая осторожность, сильное чувство самосохранения были его главными качествами… Он был всегда нужен тем, кому принадлежала власть» (там же: 211). Наконец, еще одна характерная оценка: «Он был как бы окутан тайной. С годами качество это усиливалось: в любой компании он казался посторонним. Во многих соратниках он вызывал страх, хотя часто казался робким, был даже скромен» (там же: 213). Как и ранее Куусинен, Андропов в брежневское время не примыкал ни к каким партийным группам. В частности, он дистанцировался от группировки «комсомольцев» в КПСС, лидером которых был А.Н. Шелепин (к ней принадлежали В.Е. Семичастный, Б.С. Бурков, Н.Н. Месяцев и др.).
Ю.В. Андропов, получив огромный опыт тайной дипломатии в Венгрии, в 1957 г. возглавил отдел по работе с компартиями социалистических стран. Его непосредственным руководителем стал секретарь ЦК КПСС, член президиума (политбюро) ЦК О.В. Куусинен, в ведение которого входила внешняя политика СССР, а также в значительной степени и вопросы идеологии. В 1961 г. Андропов был избран в состав членов ЦК КПСС, в 1962 г. стал секретарем ЦК.
Нельзя обойти вниманием оценки в мемуарах Айно Куусинен, связанные с деятельностью Отто Куусинена: «О Финляндии Куусинен говорил всегда с ненавистью, не любил даже свой язык <…> Судя по всему, Отто мечтал покорить Финляндию. Однажды он мне признался, что хотел бы взять власть в Финляндии, а впоследствии стать «проконсулом» всей Скандинавии. А когда коммунизм победит во всей Европе, он снова вернется в Москву, и весь мир будет подчиняться его воле. Он, конечно, имел в виду, что все это будет завоевано вооруженным путем <…> В середине 30-х годов он пришел к убеждению, что победы коммунизма не достичь политическими средствами, нужна военная сила <…> Шестнадцать лет (1940–1956) он был председателем Президиума Верховного Совета Карело-Финской республики, хотя вряд ли участвовал в управлении этой так называемой республикой <…> Как странно, что этот человек, сыгравший такую роль в политике огромной страны, был иностранцем, чужаком. Его ведь, в сущности, мало интересовал Советский Союз. Строя свои тайные планы, он не думал о благе России. И даже не мечтал о победе коммунизма. Нет, этот чужак имел лишь одну цель: пройти победным маршем по земле своей родины» (Куусинен А., 1991: 214–215). Данное суждение представляется весьма сомнительным. В этой связи можно привести свидетельство резидента советской внешней разведки в Финляндии Е.Т. Синицына. По его оценкам, Куусинен рассматривал Финляндию как суверенную демократическую республику, дружественную СССР (Синицын, 1996: 140). Работая резидентом разведки под прикрытием в качестве заместителя политического советника Союзной контрольной комиссии, Синицын занимался сбором агентурной информации для руководителя СКК А.А. Жданова, лично докладывал ему о полученных данных от влиятельных финских источников, неоднократно был свидетелем телефонных разговоров Жданова со Сталиным.
Следует также учитывать обстоятельства, связанные с изданием книги Айно Куусинен, написанной на немецком языке. Первое ее издание готовилось к публикации в ФРГ в условиях разгара холодной войны Запада против СССР. По воле автора публикация увидела свет после смерти автора в ФРГ и Финляндии. На субъективном мнении Айно Куусинен отразились ограниченные хронологические рамки ее реальных отношений с О.В. Куусиненом в пределах менее одного десятилетия (1922–1931 г.). После разочарования в муже (брак, заключенный в 1923 г., формально расторгнут не был) она в 1931–1933 гг. находилась в США по заданию Коминтерна, в 1934–1937 гг. выполняла задание советской внешней разведки в Японии, сотрудничала с Р. Зорге. 1 января 1938 г. была арестована. На субъективном мнении Айно Куусинен, несомненно, сказались тяжелые испытания, перенесенные и описанные ею в воспоминаниях. А.А. Куусинен с 1938 г. пришлось пройти более чем 15-летнюю суровую школу выживания в сталинских лагерях и тюрьмах. Выехать из СССР она смогла только в 1965 г., через год после смерти О.В. Куусинена.
В личном деле Айно Андреевны Куусинен в РГАСПИ сохранился документ, в котором сообщается, что по поручению руководства Коминтерна зам. заведующего отделом кадров Секретариата Исполкома Коминтерна Черномордик М.Б. 21 марта 1935 г. получил указание: сообщить информацию о деятельности «Мортон» (агентурный псевдоним А. Куусинен). 10 апреля Черномордик доложил, что политкомиссия Коминтерна 21 апреля 1933 г. приняла решение об отстранении Мортон от работы в США. Она обвинялась в раскольнической, фракционной деятельности в финской федерации по отношению к политбюро ЦК Компартии США (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 269. Д. 450. Л. 1). Со ссылкой на конкретные источники в руководстве компартии США сообщалась также компрометирующая информация: «Во время пребывания в США Мортон жила исключительно широко, имела большую квартиру, роскошно обставленную, носила весьма дорогую одежду <…> Когда она выехала из квартиры, то там нашли, т. е. она оставила очень много мало-ношенной одежды и ряд довольно ценных предметов. Члены ЦК в США говорят, что она весьма близко была связана <…> с тов. Виртаненом, т. е. как политически, так и лично» (там же: 3). Коминтерновец М.Б. Черномордик, как и многие другие сотрудники аппарата Коминтерна, был репрессирован (расстрелян) в 1937 г.
«Встать, я вам не позволял сесть…» Как снимали Куприянова
В январе 1950 г. Г.Н. Куприянов был освобожден от должности первого секретаря ЦК КП(б) Карело-Финской ССР. Партийным руководителем Карелии он являлся с июня 1938 г. – сначала первым секретарем Карельского обкома ВКП(б), а после создания союзной республики в марте 1940 г. – ЦК КП(б) КФССР. Закончилась совместная работа в Карелии Г.Н. Куприянова и Ю.В. Андропова, продолжавшаяся девять с половиной лет – с июня 1940 г., после избрания Андропова первым секретарем ЦК ЛКСМ республики. 11 октября 1944 г. Ю.В. Андропов был утвержден вторым секретарем Петрозаводского горкома партии (должность первого секретаря горкома совмещал Куприянов), а в январе 1947 г. он стал вторым секретарем Компартии республики.
Архивные документы свидетельствуют, что совместная работа двух партийных руководителей Карелии могла прерваться не в 1950 г., а раньше, осенью 1947 г. В недрах аппарата ЦК ВКП(б) сложилось мнение о необходимости кадровых изменений в партийном руководстве Карело-Финской республики. Данная позиция изложена в документе под названием «Заключение на первого секретаря ЦК КП(б) КФССР Куприянова Г.Н.», который был подготовлен зам. заведующего отделом Управления кадров ЦК ВКП(б) А.Л. Дедовым и инспектором ЦК В.П. Доброхотовым. Подробная справка объемом 3,5 машинописной страницы через одинарный интервал, датированная 3 августа 1947 г., включала 1 страницу положительного резюме, в остальном тексте перечислялись многочисленные «крупные недостатки» в работе партийного руководителя республики. Данный документ находится в коллекции Управления кадров ЦК ВКП(б) (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 127. Т. 2. Д. 1342. Л. 1–4). Аналогичная характеристика на Куприянова Г.Н. также есть в его личном партийном деле (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 206573. Л. 8—11).
В указанном «Заключении» отмечалось: «Наряду с некоторыми удовлетворительными общими показателями партийной и хозяйственной работы в руководстве ЦК КП(б) Карело-Финской ССР и первого секретаря Куприянова имеют место крупные недостатки». Констатировалось, что медленно выполняется решение Оргбюро ЦК от 22.11.1944 г. «О работе ЦК КП(б) Карело-Финской ССР», критически оценивалась персональная «практика руководства т. Куприянова»: он «не развернул критики и самокритики недостатков в работе, <…> в партийной организации республики получили распространение вредные настроения самодовольства и благодушия». В этом же решении ЦК ВКП(б) указал Куприянову на «примиренческое отношение к проявлению безответственности и недисциплинированности и непринятия мер, в связи с фактами недостойного поведения отдельных руководящих работников (пьянство, недобросовестное отношение к своим обязанностям)» (там же. Л. 2).
В этой связи подчеркивалось, что «уровень и метод руководства с его стороны партийными организациями отстает от задач, которые поставлены перед Карело-Финской республикой». Главным виновником сложившейся ситуации назывался первый секретарь: «Тов. Куприянов, имея мягкий характер, не всегда проявляет нужную требовательность к отдельным работникам и партийному аппарату, часто решение ряда вопросов принимает на себя, не создает должного напряжения и четкости в работе аппарата, недостаточно воспитывает кадры в духе большевистской закалки и критической оценки их работы…» (там же. Л. 3). Данный документ завершался итоговым выводом и рекомендацией: «Тов. Куприянов опытный партийный работник и в состоянии был бы исправить отмеченные недостатки в своей работе, но, имея в виду, что т. Куприянов на руководящей партийной работе в республике находится около девяти лет и что уровень его руководства не отвечает современным требованиям, считаем целесообразным направить его на учебу и в дальнейшем использовать на руководящей партийной работе в другой республике или области» [курсив наш. – Ю.В.] (там же. Л. 4).
Трудно поверить в оценку Куприянова как человека с «мягким характером», которая дана в характеристике. Скорее, наоборот, это был руководитель авторитарного типа, который не терпел каких-либо возражений со стороны окружения. Возможно, в кабинетах работников руководящего партийного органа в Москве он вел себя по-другому, поэтому у них сложилось подобное впечатление. Судя по формулировке о стаже «руководящей партийной работы в республике» – около 9 лет, текст характеристики был составлен ранее – не позднее июня 1947 г. (партийная биография Куприянова в Карелии началась 17 июня 1938 г.).