Примечательно, что к «Заключению» на Куприянова прилагались также три характеристики на других секретарей ЦК Компартии Карелии. Первая из них – на второго секретаря Ю.В. Андропова (от 3 сентября 1947 г.), ее автор – инспектор Управления кадров В.П. Доброхотов. Данный документ завершается следующей оценкой: «Первый секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР т. Куприянов характеризует т. Андропова только положительно. Безусловно, с обязанностями второго секретаря ЦК КП(б) справится» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 206573. Л. 8—11). Кроме этого, прилагались положительные характеристики на Логинова С.П. – секретаря по кадрам ЦК Компартии и Яковлева И.С. – секретаря по пропаганде и агитации, датированные 5 сентября 1947 г. (там же. Л. 7–9). На основании указанных документов можно судить лишь о возможных вариантах кадровых перестановок, которые, вероятно, намечались в 1947 г. Конкретных предложений сохранившиеся документальные материалы не содержат. Секретарь ЦК Компартии Карелии С.П. Логинов был направлен на учебу в ВПШ при ЦК ВКП(б) в Москву. Секретарь ЦК И.С. Яковлев в июле 1948 г. стал ректором Карело-Финского государственного университета. Возможным являлось также предложение о назначении руководителем партийной организации республики представителя из другой области, как произошло с назначением Куприянова в 1938 г.
Вполне допустим вариант, что в то время кандидатура 32-летнего Андропова рассматривалась в качестве преемника Куприянова. Инициатором такого кадрового решения мог быть Алексей Николаевич Ларионов, который в 1946–1948 гг. в ЦК ВКП(б) занимал должность заведующего отделом кадров партийных органов Управления кадров. Еще в 1938 г., будучи третьим секретарем Ярославского обкома партии, Ларионов ходатайствовал о выдвижении Юрия Андропова первым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ. Более того, тогда он взял на себя смелость и ответственность в этом деле, несмотря на выявленные бдительным инструктором ЦК ВЛКСМ А. Капустиной неточности в биографических данных Андропова. А ведь это было время массовых репрессий, в т. ч. в отношении партийных и комсомольских работников – период «большого террора». Мнение А.Н. Ларионова в давней довоенной истории оказалось решающим для секретаря ЦК ВЛКСМ по кадрам Г.П. Громова. В годы войны первый секретарь ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР Ю. Андропов, как свидетельствуют документы, в т. ч. личная переписка, поддерживал контакты с первым секретарем Ярославского обкома партии А.Н. Ларионовым, назначенным на эту должность в 1942 г. В 1947 г. инициативный, решительный и смелый партийный работник А.Н. Ларионов, занимавший ключевую должность в Управлении кадров ЦК ВКП(б), несомненно, мог содействовать выдвижению своего молодого коллеги[28]. Может быть, именно он являлся автором проекта кадрового обновления в карельском партийном руководстве. 17 декабря 1947 г. А.Н. Ларионов завизировал документ с предложением направить первого секретаря ЦК Компартии Карело-Финской ССР Г.Н. Куприянова на учебу и в дальнейшем использовать на руководящей партийной работе в другой республике или области (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 206573. Л. 11).
Однако никаких перестановок в 1947 г. не произошло. Г.Н. Куприянов, являвшийся выдвиженцем ленинградской партийной организации, продолжил руководить партийной организацией Карелии. В данном случае следует учитывать, что Управление кадров в 1947 г. находилось в подчинении секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Жданова. Секретарем ЦК ВКП(б) вместо оказавшегося в опале Г.М. Маленкова стал бывший секретарь Ленинградского горкома партии А.А. Кузнецов, который в 1938 г. рекомендовал Куприянова в качестве руководителя партийной организации Карелии. Возможно, если бы в 1947 г. произошли перемены в карельском партийном руководстве, судьба Г.Н. Куприянова и других карельских руководителей оказалась бы более благосклонной. Подтверждением может служить пример одного из ленинградских руководителей – бывшего второго секретаря Ленинградского обкома партии Т.Ф. Штыкова, волей судьбы оказавшегося сначала на Дальнем Востоке, затем в Северной Корее и избежавшего участи своих коллег по ленинградской партийной организации.
В 1948 г. Жданов заболел и умер 31 августа. Маленков вернул свои прежние позиции в ЦК ВКП(б). В 1949 г. по его инициативе и при непосредственном руководстве развернулось «ленинградское дело», волны которого накрыли и Карелию. Несколько месяцев в Петрозаводске работала комиссия из Москвы. 2 декабря 1949 г. состоялось первое рассмотрение вопроса в ЦК ВКП(б). Председательствовал на заседании Секретариата ЦК партии Г.М. Маленков, присутствовали секретари ЦК Пономаренко П.К., Попов Г.М., Суслов М.А., члены ЦК Михайлов Н.А., Пегов Н.М., Шкирятов М.Ф., председатель ВЦСПС Кузнецов В.В., заведующие отделами ЦК партии, заместители заведующих отделами.
Выписка из протокола заседания Секретариата ЦК ВКП(б) по вопросу «О проверке заявлений, поступивших в ЦК ВКП(б) на первого секретаря ЦК КП(б) Карело-Финской ССР т. Куприянова Г.Н.» (п. 136)
Москва 2 декабря 1950 г.
В связи с тем, что при обследовании работы ЦК КП(б) Карело-Финской ССР вскрыты крупные недостатки в руководстве партийной организацией со стороны т. Куприянова, а также факты, порочащие его как партийного руководителя, поручить комиссии в составе т.т. Пономаренко (созыв), Шкирятова, Дедова и Кузнецова Г. предварительно рассмотреть материалы результатов проверки, заслушать объяснение т. Куприянова и подготовить мероприятия по укреплению руководства ЦК КП(б) Карело-Финской ССР.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 470. Л. 31. Подлинник.
Подробности о данном заседании Секретариата неизвестны, так как никаких материалов к заседанию по п. 136 в архивном фонде нет.
26 декабря 1949 г. под председательством секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова состоялось заседание Оргбюро ЦК. В повестке дня первым значился вопрос «О работе ЦК КП(б) Карело-Финской ССР». Как свидетельствует двухстраничное постановление по данному вопросу (протокол № 474), главным объектом резкой критики являлся персонально первый секретарь ЦК Компартии республики Г.Н. Куприянов. Недостатки в деятельности партийной организации Карелии оказались обусловлены «ленинградским делом» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 475. Л. 2–3). После отчета Куприянова с содокладом выступил инспектор ЦК ВКП(б) Г.В. Кузнецов – он доложил об итогах проведенной проверки. Работа ЦК КП(б) была признана неудовлетворительной. Партийному руководству Карелии ставили в вину «зажим критики и самокритики», укрывательство от ответственности виновников, а также преследование тех, кто выступал с критикой недостатков в организациях, непринятие мер по заявлениям, письмам и «сигналам» в партийные органы, провалы в кадровой политике. В контексте данной риторики, обычной для документов того времени, персонально в адрес Куприянова прозвучали угрожающие формулировки. Он обвинялся в том, что «не ведет борьбы с фактами обмана государства, приписок в выполнении планов», сам лично «допускает факты очковтирательства»: в докладах на съездах и пленумах сообщал «неправильные, фальсифицированные данные о результатах работы промышленности и сельского хозяйства». В постановлении было сформулировано положение, которое впоследствии повторялось в принимаемых решениях и постоянно звучало в обсуждениях: «Куприянов утратил чувство большевистской скромности, создал вокруг себя обстановку восхваления и подхалимства». Также было записано: «Признать неудовлетворительными объяснения, данные т. Куприяновым по вскрытым при проверке фактам его неправильного поведения» (там же. Л. 2).
В ходе проверки московской комиссии всплыло «рыбное дело» в Беломорске, которое тянулось более двух лет, в 1947–1949 гг. Главный бухгалтер Министерства рыбной промышленности республики Вичурин проводил ревизию на Беломорском рыбокомбинате. Прокуратура республики потребовала предать суду директора рыбокомбината Мешкова и министра рыбной промышленности Ломова. Куприянов своей властью запретил их судить, прикрыл это дело. Об этом деле стало известно в Москве. Оно разбиралось в конце июля 1949 г. в Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) зам. председателя Шкирятовым М.Ф. В КПК были вызваны Куприянов, Андропов, зав. промышленным отделом Башкуров, зам. председателя Совета министров Саккеус, министр рыбной промышленности Ломов. По итогам разбирательства в Москве о фактах хищений ценных видов рыбы и государственных средств директора Беломорского рыбокомбината Мешкова и министра Ломова отдали под суд, Саккеуса и Башкурова сняли с должностей. Куприянову вынесли партийное взыскание – поставили на вид.
Вспомнили также «спиртовое дело», когда председатель Госплана республики Альперович Б.С. подписал наряд на получение со склада в управлении делами Совмина 56 литров этилового спирта для технических целей группе партийных и советских руководителей. Спирт приобретался по промышленной цене, без торговой наценки и использовался на личные нужды.
Вновь прозвучали сюжеты, связанные с резонансным делом по поводу денежной реформы 14 декабря 1947 г., которое в народе назвали «делом декабристов». Как известно, до трех тысяч рублей, хранящихся на сберкнижке, обменивались на новые деньги в соотношении 1: 1. Из Москвы накануне вечером руководителю партийной организации республики пришла секретная телеграмма с информацией о предстоящей реформе. Оказалось, что ряд номенклатурных партийных и советских работников в срочном порядке внесли вклады на сберкнижку в Центральной сберкассе г. Петрозаводска, в т. ч. адъютант Куприянова по его поручению – 2500 руб. личных денежных средств своего начальника. Секретный пакет о денежной реформе получил также министр финансов Ракчеев С.С., в ведомстве которого кадрами заведовала жена Куприянова. Ходили слухи, что она также срочно положила деньги на счет в сберкассу. Внесли вклады министр финансов, начальник Управления гострудсберкасс. Об этом деле стало известно, было заведено уголовное дело, состоялся суд. Однако на скамье подсудимых оказались лишь исполнители. Осудили заведующую Центрально