В послевоенные годы метаморфоза с образованием Власова И.В. произошла при утверждении его председателем Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете министров республики. В графе «образование» появилась строка – среднее. Хотя в ряде характеристик руководителя культуры, подписанных Куприяновым Г.Н. и секретарем ЦК КП(б) по кадрам Логиновым С.П., как и ранее, засвидетельствовано образование – начальное. Это констатируется и в последней характеристике Куприянова – рекомендации Власова от 17 ноября 1949 г. на обучение на годичных курсах в ВПШ при ЦК ВКП(б) (НА РК. Ф. П-3. Оп. 6. Д. 1780, Л. 47). Отдельным решением III партийного пленума в январе 1950 г. он был отозван с учебы в ВПШ.
Нет необходимости уличать бывшего партийного руководителя Карело-Финской республики в манипулировании анкетными данными доверенного ставленника. Важнее другое: низкий уровень образованности не способствовал эффективной реализации возложенных на него ответственных функций. В этом, как представляется, заключается причина явно недостаточного уровня компетентности в организации созидательной и нестандартной подпольной работы в годы Великой Отечественной войны в Карелии, отсутствия творческого подхода в руководстве учреждениями культуры и просвещения (музеями, библиотеками, Домами культуры и пр.) в послевоенный период. Неграмотность восполнялась проявлением личной преданности и лояльности своему покровителю, которая порой принимала уродливые формы, которые проявились в организации выставок, написании художниками портретов, изготовлении скульпторами бюстов, фотографами фотоальбомов, создании кинохроники и псевдолитературных произведений, пьес и пр., возвеличивающих персону партийного руководителя республики. Предметом насмешек стал известный факт, когда Власов пытался сфотографировать Куприянова на коне, падая в грязь.
Выступающие на партийной пленуме 24–25 января 1950 г., в том числе недавнее ближайшее окружение Куприянова, соревновались в обвинениях в адрес своего бывшего покровителя, критиковали друг друга, не забывая и о собственных ошибках и просчетах – занимались самоунижением и клялись в верности партии и товарищу Сталину. На заседаниях пленума председательствовал второй секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР Ю.В. Андропов. Его выступление было 21-м по счету. Как и выступления всех других участников пленума, оно содержало критику и самокритику, однако его нельзя назвать обличительным или радикальным, хотя причин и поводов для критики Куприянова и его окружения накопилось немало. Несомненно, текст выступления Андропова в январе 1950 г. готовился задолго до партийного пленума и редактировался не только автором, но и в Москве. Можно утверждать, что Андропов был заранее посвящен в перечень обвинений, которые содержались в докладе Г.В. Кузнецова: в машинописном тексте его выступления затрагивался ряд проблем, созвучных тексту докладчика (по указанию руководителя делегации из Москвы доклад не стенографировался).
Рассуждения по поводу того, почему же он не защищал своего руководителя, которому, конечно, во многом был обязан, в данном случае являются бессмысленными. Оспаривать или ставить под сомнение решения руководящих органов партии являлось недопустимым. В условиях апогея сталинской системы подписанием собственного приговора было заниматься не принято – это означало бы публичное выступление против Вождя.
На пленуме было принято немало организационных решений, связанных со снятием с партийных должностей, выведением конкретных лиц из состава бюро и ЦК Компартии республики. В отношении Г.Н. Куприянова было продублировано решение, принятое ранее в Москве. Показательный процесс критики и покаяния в партийной среде, происходивший на пленуме в январе 1950 г., получил продолжение 17 марта 1950 г., когда Куприянов был арестован по «ленинградскому делу». В республике началась кампания борьбы с «куприяновщиной», в которой выделялись представители недавнего ближайшего окружения бывшего партийного руководителя Карело-Финской ССР.
Выписка из протокола № III заседания пленума ЦК КП(б) КФССР от 25 января 1950 г.
Петрозаводск 16.02.1950 г.
ЦК ВКП(б)
О постановлении ЦК ВКП(б) от 10 января 1950 года[32]
«О работе ЦК КП(б) Карело-Финской ССР»
Пленум ЦК КП(б) считает, что тов. Куприянов не извлек уроков из постановления ЦК ВКП(б) от 22 ноября 1944 года, ограничившись лишь формальным признанием своих серьезных ошибок, вскрытых тогда в постановлении ЦК ВКП(б), проявил безответственное отношение к его выполнению, допустив еще более грубые ошибки в последующей работе.
Пленум ЦК КП(б) отмечает, что тов. Куприянов в своем выступлении на настоящем пленуме по-большевистски не вскрыл существа допущенных им ошибок и недостатков, отмеченных в постановлении ЦК ВКП(б), пытаясь ослабить критику недостатков в работе бюро ЦК КП(б) и личных ошибок, что свидетельствует о непонимании со стороны тов. Куприянова решения ЦК ВКП(б) и нежелании помочь пленуму до конца вскрыть недостатки в работе ЦК КП(б).
Одобрить постановление ЦК ВКП(б) об освобождении тов. Куприянова Г.Н. от обязанностей первого секретаря ЦК КП(б) и вывести его из состава бюро ЦК КП(б).
Секретарь ЦК КП(б)
Карело-Финской ССР
Андропов
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 206573. Л. 16. Машинопись, текст на бланке ЦК КП(б) Карело-Финской ССР. Оригинал. Подпись – автограф, печать.
На III пленуме ЦК Компартии Карелии была высказана изрядная доля критики в адрес Андропова как второго руководителя в партийной иерархии республики, отвечающего за работу промышленности, однако никаких негативных последствий не произошло. Чтобы объяснить ситуацию и показать, кто же защитил Ю.В. Андропова, необходим взгляд на его персону в фокусе борьбы партийных группировок в политической элите того времени. Андропов выполнил задание, которое было ему поручено в Москве, – на партийном пленуме продемонстрировать единодушное одобрение решений, принятых центральными органами партии. 13 февраля 1950 г. он выступил с докладом на собрании актива петрозаводской городской партийной организации. В газете «Ленинское знамя» 17 февраля опубликованы положения доклада Андропова.
Карельский отголосок «ленинградского дела» отразился не только на партийном руководстве республики, но и на комсомольских руководителях. Аналогичный сценарий осуществлялся в Ленинграде и Москве. В ноябре 1949 г. ЦК ВЛКСМ вывел из состава ЦК комсомола Всеволода Иванова, арестованного по «ленинградскому делу».
Из личного дела Иванова Всеволода Николаевича
(РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 18. Д. 1864).
1912 г. рождения. В 1940–1944 гг. – первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВЛКСМ. С 1944 г. – секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) по пропаганде.
Арестован по «ленинградскому делу». Погиб в тюрьме.
В 1956 г. постановление пленума ЦК ВЛКСМ об исключении Иванова В.Н. из состава ЦК ВЛКСМ было отменено решением первого секретаря ЦК ВЛКСМ А.Н. Шелепина «как неправильное».
В мае 1945 г. В. Иванова избрали вторым секретарем ЦК ВЛКСМ. В марте 1949 г. он был утвержден инспектором ЦК ВКП(б), а в ноябре арестован. Голосование об исключении Иванова из состава членов ЦК «за антипартийные поступки», оформленное постановлением пленума ЦК, проводилось в срочном порядке опросом – рассылались бюллетени. Голосование было единогласным. В опросном листе разборчиво проставлены подписи В. Семичастного, Н. Красавченко, М. Зимянина, П. Машерова и др. Бюллетень с подписью члена ЦК ВЛКСМ, первого секретаря ЦК ЛКСМ Карелии В. Голубева, датированной 12.11.1949 г., получен по почте (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 18. Д. 1864. Л. 1).
Сохранились архивные документальные свидетельства компрометирующего содержания о поездке и пребывании второго секретаря ЦК ВЛКСМ В. Иванова и секретаря Ленинградского обкома комсомола Ситникова на съезд комсомола Карелии. Это означает, что собирался материал для открытия «дела» в карельском комсомоле. Через месяц после карельского партийного пленума 24–25 января 1950 г., на котором «снимали» Куприянова, на V пленуме ЦК ЛКСМ КФССР 27–28 февраля 1950 г. прозвучала критика «крупных недостатков и ошибок» в работе бюро и секретарей ЦК комсомола республики. 1 марта 1950 г. В.И. Голубев, преемник Ю.В. Андропова в должности руководителя карельского комсомола, был освобожден ЦК ВЛКСМ от занимаемой должности «за допущенный развал работы республиканской комсомольской организации, зажим критики, создание вокруг себя обстановки подхалимажа и угодничества, за растрату комсомольских средств…» (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 58. Д. 1594. Л. 12). Как отмечалось выше, подобные формулировки звучали и на партийном пленуме в Карелии с обвинениями в адрес Куприянова. В комсомольской среде, по подобию партийных обычаев, в обиход вошла практика величать руководителя «хозяином». Система декораций воспроизводилась и копировалсь на всех уровнях властной иерархии. В андроповский период руководства ЦК ЛКСМ КФССР такого не было.
Внутренняя пружина «дела Голубева», как свидетельствуют архивные документы, непосредственно связана с «ленинградским делом». Дело не в формальных биографических данных: родина Василия Голубева – Ленинградская область (деревня Старина Тихвинского района), он закончил сельхозтехникум в Ораниенбауме. После окончания техникума работал по специальности в Вологодской области. С 1939 г. призван на службу в погранвойска, был инструктором по комсомольской работе, с декабря 1941 г. – помощник начальника политотдела по комсомольской работе войск НКВД по охране тыла Карельского фронта. В августе 1944 г. стал вторым секретарем ЦК ЛКСМ Карелии, после ухода Ю.В. Андропова на партийную работу его избрали первым секретарем.
Организаторам раскрутки «ленинградского дела» понадобились данные об отношениях руководителя комсомола Карелии с представителями Ленинграда. Результаты проверки появились в записке члена ЦК ЛКСМ Мартынова П.И. от 18 февраля 1950 г., адресованной вновь избранному партийному руководителю республики А.А. Кондакову (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 58. Д. 1594. Л. 24–28). Автор записки с сентября 1949 г. работал инструктором орготдела ЦК Компартии республики, ранее являлся зав. отделом ЦК комсомола Карелии. В ней сообщалось, что «т. Голубев проводил вредную кадровую политику Куприянова»: он «любил тех, кто смотрел ему в рот, кто всегда соглашался с ним», а его подчиненные даже называли его «хозяином» (там же. Л. 25). Примечательно, что данная формулировка в точности повторяла критику, которая звучала в отношении Куприянова. При этом Голубев был сам объявлен «подхалимом и угодником»: ему припомнили факты почти трехлетней давности, когда на II съезд комсомола республики, состоявшийся 11–13 апреля 1947 г., приезжали бывший секретарь ЦК ВЛКСМ В.Н. Иванов, а также делегация Ленинградского обкома ВЛКСМ во главе с секретарем обкома Ситниковым. Как выяснилось, на гостей были потрачены немалые средства из комсомольского бюджета – не менее 15 тыс. руб., в т. ч. на подарки (отрезы на пальто и костюмы, предметы с карельской вышивкой, изделия с резьбой из карельской березы – эти подарки квалифицировались как «взятки»), на проведение банкетов (там же. Л. 24). Ленинградский след являлся главным обвинением в указанном документе. Все другие факты, связанные с критикой некоторых секретарей ЦК ЛКСМ Карелии, с просчетами в кадровой работе