, звучали на этом фоне как второстепенные.
Следует подчеркнуть, что в обвинительной записке Мартынова П.И. назывались события 1947 г. – с тех пор прошло уже почти три года. Забыли напомнить эпизод, когда в июле 1947 г. Голубев, находясь за рулем служебной автомашины, да еще в нетрезвом виде, совершил аварию. Об этом факте он сам доложил телеграммой на имя первого секретаря ЦК ВЛКСМ Н.А. Михайлова. Тогда ограничились жесткой воспитательной беседой на бюро ЦК КП(б). О прецеденте «безответственного отношения к расходованию средств комсомольского бюджета» в Карелии стало известно еще в начале 1948 г., после проведения финансовой проверки ЦК ВЛКСМ. За это Василий Голубев получил выговор решением секретариата ЦК ВЛКСМ от 22 мая 1948 г. Но 12 января 1949 г. этот выговор был снят (РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 58. Д. 1594. Л. 1об., 16). Примечательно, что в 1948 г. В.И. Голубев был награжден двумя орденами: орденом Знак Почета (Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24.07.1948 г. в связи с 25-летием республики) и орденом Ленина 28.10.1948 г. в связи с 30-летием ВЛКСМ. В апреле 1949 г. он был избран членом ЦК ВЛКСМ, в январе 1950 г. на III пленуме ЦК Компартии КФССР стал членом бюро ЦК Компартии республики.
И вдруг произошел стремительный разворот: орденоносца и члена ЦК комсомола снимают с должности и отправляют в Олонецкий район на работу зав. сельскохозяйственным отделом райсовета. Позднее, 12 апреля 1950 г., состоялось бюро ЦК ВЛКСМ – рассматривался вопрос «О крупных недостатках в работе бюро и секретарей ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР». В постановлении было записано, что в организации «отсутствовала критика и самокритика, сложилась обстановка семейственности и панибратства». Бывшего первого секретаря обвиняли в том, что он «культивировал чуждые нравы – подхалимство, подбор кадров по приятельским отношениям», допустил «крупные ошибки и недостатки в работе и личном поведении», что привело к «моральному разложению некоторых комсомольских работников» (там же. Л. 18). На IV пленуме ЦК Компартии КФССР в мае 1950 г. Голубев был исключен из состава ЦК и выведен из членов бюро ЦК КП(б) республики.
Комсомольский руководитель Карелии Василий Голубев лишился должности, был отправлен на работу в район на невысокую должность – зав. отделом Олонецкого райисполкома он являлся в 1950–1954 гг., затем был в этом же районе председателем колхоза им. Молотова в 1954–1956 гг., председателем колхоза им. ХХ съезда в 1956 г., с 1962 г. работал на Онежском тракторном заводе в Петрозаводске. Но В.И. Голубева не постигла трагическая судьба ленинградца Всеволода Иванова, погибшего в тюремных застенках. Можно предположить, что В. Голубев получил советы старших коллег, как правильно вести себя в этой ситуации, которая могла оказаться для него роковой. 7 марта 1950 г. он обратился с объяснительным письмом лично к первому секретарю ЦК ВЛКСМ Н.А. Михайлову. Бывший первый секретарь ЦК ЛКСМ КФССР Голубев В.И. детально описал все сюжеты, связанные с участием ленинградской делегации на съезде комсомола Карелии, а также с посещением республики секретарем ЦК ВЛКСМ Всеволодом Ивановым (фамилия Иванова выделена им прописными буквами). Василий Голубев информировал о том, что от него требовали сверху: о получении «товарищами из Ленинграда» ценных подарков, о банкетах с их участием, кто, где и как «собутыльничал» с Ивановым и представителями Ленинградского обкома комсомола.
В. Голубев повторил и подтвердил правомерность всех обвинений, высказанных в его адрес, включая просчеты в кадровой работе, «крупные ошибки» в деятельности секретарей ЦК ЛКСМ республики. Основное внимание акцентировалось на критической оценке и ответственности за собственные «грубейшие проступки в личном поведении». За сумбурным изложением множества конкретных деталей «банкетов и выпивок» хлебосольного карельского руководителя, встречавшего гостей комсомольского съезда, заслонялись поводы для предъявления ему обвинений в осознанном стремлении к сотрудничеству с ленинградцами, после взлета оказавшимися в опале.
Суть всех объяснений сводилась к самокритике и раскаянию бывшего комсомольского руководителя: «Сейчас этот факт я рассматриваю как подхалимство и угодничество <…> Лично я <…> утратил остроту и принципиальность <…> зазнался, переоценил себя <…> Я считаю совершенно правильно решение пленума ЦК ЛКСМ об освобождении меня от работы первого секретаря. Сейчас я глубоко осознал все свои ошибки <…> где бы мне не пришлось работать, честной работой я искуплю свою вину…» (там же. Л. 21–22). Оценивая сложившуюся ситуацию, обусловленную репрессиями «ленинградского дела», докладная записка В. Голубева была составлена точно и квалифицированно. В аппаратной интриге свою роль она, несомненно, выполнила. Никаких резолюций Н.А. Михайлов не оставил. Следует отметить, что фамилия Андропова в показаниях Василия Голубева ни разу не называлась. Однако история с «делом Голубева» свидетельствует о том, что существовала реальная угроза в отношении Андропова (по аналогии с В. Ивановым) – бывшего комсомольского руководителя республики, второго секретаря (после Куприянова) в партийном руководстве сначала Петрозаводска, затем республики.
«Покайся, разоблачи себя, тебе легче будет, легче будет семье…» История одного «дела»
За годы долгого руководства партийной организацией Карелии на Г.Н. Куприянова накопилось немало компрометирующих материалов. В этом отношении поведение власти союзной республики в зеркальном отражении напоминало порядки, установившиеся в высшем руководстве страны. Сталинская система воспроизводила себя на всех уровнях одинаково. Персональное дело Куприянова состоит из 7 объемных томов (1-й том – 305 стр., 2-й – 460 стр., 3-й – 299 стр., 4-й – 369 стр., 5-й – 293 стр., 6-й – 251 стр., 7-й том – 111 стр.).
Часть документов, приобщенных к материалам дела, связана с проведением III пленума ЦК Компартии Карело-Финской ССР в январе 1950 г. Во втором томе есть текст выступления Ю.В. Андропова на пленуме.
III пленум ЦК КП(б) ЦК КП(б) Карело-Финской ССР, 24–25.01.1950 г.
Выступление Андропова Ю.В., второго секретаря ЦК КП(б) КФССР
Петрозаводск 25 января 1950 г.
Товарищи, в решении ЦК ВКП(б) подвергнуты совершенно правильной и справедливой острой критике серьезные недостатки и ошибки в работе ЦК Компартии республики, его бюро и секретарей. Эта критика со стороны ЦК ВКП(б) является очень важной и вполне своевременной помощью Карело-Финской парторганизации. Она дает в руки нашего партактива, в руки коммунистов острейшее оружие для борьбы с недостатками и ошибками, которые имеют место в нашей работе, для борьбы за большевистское воспитание наших кадров, нашего актива и всех коммунистов.
Наряду с другими недостатками в постановлении ЦК ВКП(б) отмечается, что ЦК Компартии республики допускает ошибки в руководстве промышленностью. Я хочу остановиться на этом вопросе, так как в ЦК я занимаюсь промышленностью республики и поэтому больше других товарищей обязан отвечать за ошибки и упущения на этом участке работы. Известно, что республика три года подряд не выполняет плана выпуска валовой продукции, лесная и рыбная промышленность находятся в глубоком прорыве, принося народному хозяйству республики большие убытки. В 1949 г. 12 отраслей промышленности не выполнили план, среди них пищевая промышленность, лесная, мясомолочная и другие.
Неудовлетворительная работа промышленности нашей республики и, в первую очередь, ее ведущих отраслей – рыбной и лесной – являются прямым результатом ошибок и недостатков в руководстве ЦК партии промышленностью республики. ЦК КПб) занял неправильную линию в руководстве промышленностью, эта линия, несомненно, имела место в практике руководства ЦК промышленностью и, в частности, у меня.
Крупнейшей ошибкой является то, что ЦК партии в руководстве промышленностью не мобилизовал парторганизацию на лучшее использование наличных возможностей каждого промышленного предприятия, чтобы по-большевистски преодолевать трудности за счет напряжения своих собственных сил, сил производственного коллектива. Вместо этого, как совершенно правильно говорил т. Кузнецов, наши производственные отделы и секретари ЦК поддерживали иждивенческие настроения.
Многие министерства и ведомства республики и секретари ЦК до последнего времени объясняли неудовлетворительную работу промышленности и транспорта целым рядом объективных причин, в частности, недостаточным количеством рабочей силы в лесу, плохой оснащенностью рыбной промышленности, недостатком капиталовложений промышленности стройматериалов и т. д.
Среди руководящих работников республики до последнего времени ходила вредная, гнилая теория, что промышленность республики может улучшить работу только за счет завоза рабочей силы и что все внутренние возможности для поднятия промышленности в республике уже исчерпаны. Эта теория не раз высказывалась т. Куприяновым на бюро ЦК, была подхвачена рядом работников, в первую очередь, в лесной промышленности республики.
Я считаю своей серьезной ошибкой, что я не выступил против этой теории, несомненно, очень вредной и гнилой. Конечно, переселение в республику играло и играет очень важную роль, но когда все надежды в области улучшения работы промышленности стали возлагаться только на переселение, то оно стало объективной причиной, за которую стали скрываться наши внутренние недостатки – низкая производительность труда, плохое использование рабочих, нежелание заменить недостающее количество рабочих всемерной механизацией трудоемких процессов, т. е. то, что мы обязаны были сделать своими силами за счет напряжения сил партийной организации республики. Известно, что план механизации основных процессов в лесу из года в год не выполнялся. В 1946 году механизация лесозаготовок должна была составить 6,6 %, а фактически составила 2,2 %. В 1947 г. механизация заготовок должна составлять 21 %, фактически составила 6 %. В 1948 г. механизации должна составлять 36 %, фактически – 7 % и в 1949 году план механизации основных работ не был выполнен.