й.
Отличительным качеством Андропова как руководителя молодежной организации являлся стратегический взгляд в понимании войны, включающий не только военные, но и социальные, экономические, политические, идеологические, этнические, демографические и другие аспекты. Это касалось не только проблематики, связанной с оккупированной Финляндией территории Карело-Финской республики. В едином комплексе объединилась организация военной работы с мобилизацией молодежи в тылу прифронтовой республики по оказанию помощи фронту. Андропов сформулировал алгоритм реализации починов: выдвинуть и обсудить инициативу – организовать работу – получить конкретный результат. Данная установка стала его жизненным правилом.
В 1942 г. благодаря инициативе Андропова и поддержке Н.А. Михайлова удалось восполнить критический недостаток кадров в карельском партизанском движении за счет значительного пополнения из других регионов страны – Ярославской, Иркутской, Свердловской, Омской областей, Красноярского края, Башкирии, Узбекистана. Карельским партизанам противостоял хорошо подготовленный, экипированный, вооруженный и мотивированный противник – финские отряды преследования, егеря. По инициативе Андропова в ноябре 1942 г. республике был создан комсомольско-молодежный отряд «Комсомолец Карелии», который стал одним из лучших на Карельском фронте. В данном случае проявилась характерная для Андропова как руководителя черта: каждое начатое дело обязательно должно иметь результат.
Последней аналитической информацией, отправленной Ю.В. Андроповым в адрес руководства ЦК ВЛКСМ в августе 1944 г., после освобождения Карелии, являлся отчет «О работе комсомола Карело-Финской ССР в дни Отечественной войны». Отчет Ю.В. Андропова свидетельствует о том, насколько обширна была его деятельность как руководителя молодежной организации союзной республики СССР в годы войны. В этом объемном докладе (35 страниц машинописного текста, которые до сих пор находятся в режиме секретного хранения) нет разделов о подпольной работе и партизанской деятельности на оккупированной территории. Вероятно, для этого были весомые основания – еще не пришло время раскрыть неизвестные страницы деятельности комсомола Карелии и его руководителя: с Финляндией готовилось подписание перемирия, которое было заключено в Москве 19 сентября 1944 г. Война с Финляндией закончилась, но до Победы над гитлеровской Германией и ее союзниками было еще далеко.
Восстановление освобожденных районов начиналось с ликвидации тяжелого наследия войны. По свидетельству председателя правительства КФССР П.С. Прокконена, «надо было начать с разминирования территории республики, так как на каждом шагу лежали мины. ЦК ЛКСМ и лично Ю.В.Андропов возглавили это дело. К этому очень опасному и важному делу были привлечены комсомольцы, молодежь. Через краткосрочные курсы подготовили более тысячи человек, которые разминировали почти всю освобожденную территорию республики» (Прокконен, 2010: 155).
В качестве второго секретаря Петрозаводского горкома партии (1944–1947 гг.) Андропов осваивал науку управления на восстановлении и развитии столицы Карело-Финской ССР. Будучи вторым руководителем в партийной иерархии республики (1947–1951 гг.), отвечал за промышленность и транспорт. Управленческие и экономические знания и опыт в этой сфере пригодились в 1960-е – 1970-е гг. в период работы секретарем ЦК КПСС (1962–1967 гг.), членом ЦК (с 1961 г.) и политбюро ЦК партии (с 1973 г.).
В репрезентации исторической эпохи, связанной с войной на Севере, в условиях которой действовал наш исторический герой – Юрий Андропов, представлен авторский взгляд в отношении двух дискуссионных вопросов. Так называемый «карельский вопрос», неожиданно возникший в июле – августе 1944 г., в период наступления Карельского фронта, мог радикально изменить контекст исторической ситуации. Как утверждается в ряде изданий, осенью 1944 г. партийному руководителю Карелии Г.Н. Куприянову удалось заблокировать готовящуюся депортацию карело-финского населения за пределы республики. Изучение архивных документов позволило автору книги представить собственную интерпретацию «карельского вопроса».
Другой дискуссионный вопрос, связанный с репрезентацией войны на Севере, связан с мифом об «особой» войне Финляндии против СССР. В течение всей «войны-продолжения» 1941–1944 гг. финляндское правительство придерживалось тезиса об «отдельной» войне: Финляндия определялась не союзницей Германии, а «соратницей по борьбе». Современные трактовки вопроса об «отдельной», «самостоятельной», «особой» и других подобных терминологических определениях войны Финляндии против СССР не отличаются новизной. Как свидетельствуют архивные документы, с подобной коллизией в годы Великой Отечественной войны столкнулся молодой руководитель Ю.В. Андропов, приобщенный О.В. Куусиненом к делам аналитической разведки в отношении Финляндии.
Вторая часть книги посвящена осмыслению карельского времени Ю.В. Андропова в послевоенный период, связанного с опытом политического выживания в условиях сталинской системы политической власти. В послевоенные годы – период позднего сталинизма – в СССР достигла апогея модель высшей власти, основанная на сверхцентрализации. В условиях апогея сталинизма происходило формирование иерархической системной сети партийных групп «покровитель – доверенные лица». Под руководством партийных лидеров, выполнявших функции покровителей, оформлялись политические группировки – партийные элиты: выдвиженцы, назначенцы, ставленники, доверенные лица в центральной, региональной, местной власти. Важной частью формирования системы высшей власти являлось выдвижение молодых лидеров. В условиях многочисленных партийных «чисток», массовых репрессий новая волна молодых выдвиженцев сделала головокружительную карьеру. Участники разных партийных групп были воспитанниками и одновременно заложниками одной политической системы, нередко становились ее жертвами.
Отголосок «ленинградского дела» в Карело-Финской ССР раскрывает трагический аспект механизма функционирования партийной системы в СССР в условиях позднего сталинизма. Волна «ленинградского дела» в 1949–1950 гг. прокатилась по всему северо-западному региону, но особенно болезненным был ее карельский отголосок. В 1950 г. произошли чрезвычайные для Карелии события: под председательством Г.М. Маленкова состоялось два заседания Секретариата ЦК ВКП(б), на которых рассматривались персональные дела руководителей ЦК Компартии Карелии: в январе 1950 г. – первого секретаря Куприянова Г.Н., в апреле 1950 г. – второго секретаря Андропова Ю.В. Результаты оказались прямо противоположные: Куприянов шесть лет провел в сталинских лагерях и тюрьмах, Андропов избежал подобной участи, хотя угроза была реальной не только в отношении его политической карьеры, но и самой жизни.
Обвинения в предательстве в адрес Ю.В. Андропова, выдвигаемые по поводу партийного руководителя республики Г.Н. Куприянова, представляются бессмысленными, если взглянуть на данную проблему сквозь призму противостояния и борьбы группировок в партийной системе периода позднего сталинизма. Оба партийных руководителя республики были воспитанниками одной и той же сталинской системы, но волей судьбы оказались в разных политических группировках. Андропов оказался представителем партийной элиты, возглавляемой Г.М. Маленковым, противостоявшей ленинградской, которую возглавлял А.А. Жданов – ее представителем являлся Куприянов. В сталинизме понятие «предательство» могло быть применимо только внутри отдельных политических элит – как нарушение неписаных партийных заповедей. Таков был дух сталинской эпохи: человеческая чистота и честность заменялись жесткими требованиями партийной морали.
1950 год мог оказаться роковым для второго секретаря ЦК КП(б) КФССР Ю.В. Андропова. В ходе расследования «ленинградского дела» вопрос об Андропове был выделен в отдельное дело, что означало на практике неминуемый арест. Однако система защищала своих представителей, о чем свидетельствует переломный 1950 год в биографии Андропова.
Оспаривать или ставить под сомнение решения руководящих органов партии являлось недопустимым правилом. В условиях апогея сталинской системы подписанием собственного приговора было заниматься не принято – это означало бы публичное выступление против Вождя, что было продемонстрировано участниками III пленума ЦК Компартии Карело-Финской ССР в январе 1950 г., на котором «снимали» ранее уже освобожденного в Москве от должности партийного руководителя республики Г.Н. Куприянова. Все выступающие, воспитанные в сталинской политической системе, в том числе недавнее ближайшее окружение Куприянова, соревновались в обвинениях в адрес своего бывшего покровителя, критиковали друг друга, не забывая и о собственных ошибках и просчетах, – занимались самоунижением и клялись в верности партии и товарищу Сталину.
На III пленуме ЦК Компартии Карелии была высказана изрядная доля критики в адрес Ю.В. Андропова как второго руководителя в партийной иерархии республики, отвечающего за работу промышленности, однако никаких негативных последствий не произошло. Чтобы объяснить ситуацию и показать, кто же защитил Ю.В. Андропова, необходим взгляд на его персону в фокусе борьбы партийных группировок в политической элите того времени. Андропов выполнил задание, которое было ему поручено в Москве, – на партийном пленуме продемонстрировать единодушное одобрение решений, принятых центральными органами партии.
Поведение власти союзной республики в зеркальном отражении напоминало порядки, установившиеся в высшем руководстве страны. Сталинская система воспроизводила себя на всех уровнях одинаково. Об этом свидетельствуют материалы семи томов персонального дела Куприянова в Комиссии партийного контроля. Документы «дела» включают выступления, объяснительные записки, материалы об истории рассмотрения дела, письменные показания 44-х свидетелей. В их числе оказался второй секретарь ЦК КП(б) Карелии Ю.В. Андропов. Изучение текста письменных показаний Андропова из «дела Куприянова» позволило констатировать, что содержание приведенных фактов соответствовало действительности. Они являются достоверным материалом, характеризующим репутацию бывшего руководителя партийной организации Карелии. Среди показаний, представленных в деле Куприянова, были факты не только политического и нравственно-этического характера. Расследование некоторых сюжетов могло привести к уголовным делам. Это касалась, например, таких фактов, как расходование золотого фонда на подпольные нужды в годы Отечественной войны. Неправильное оформление выдачи золотых вещей без проставления веса последних создавало подозрения о серьезных злоупотреблениях. Другое обвинение было связано с денежной реформой в декабре 1947 г.