езидиума ЦК настроения переменились. Опять возобладала жесткая линия: войска из Венгрии не выводить. Напротив, вернуть их в Будапешт и побыстрее навести порядок в городе.
— Если мы уйдем из Венгрии, — говорил на президиуме ЦК Хрущев, — это подбодрит американцев, англичан и французов. Они воспримут этот шаг как нашу слабость и будут наступать. К Египту им тогда прибавим Венгрию. Нас не поймет наша партия. Выбора у нас другого нет.
Тем не менее споры не закончились, и судьба Венгрии еще не была решена.
1 ноября на президиуме ЦК Анастас Микоян отстаивал свою точку зрения:
— Вся Венгрия требует вывода наших войск. Страна охвачена антисоветскими настроениями. В нынешних условиях лучше поддерживать существующее правительство. Сила не поможет. Надо вступать в переговоры.
Суслов с ним не согласился, сформулировал позицию предельно ясно:
— Только с помощью оккупации можно иметь правительство, поддерживающее нас.
Микояну не удалось переубедить президиум ЦК. В тот же день, 1 ноября, премьер-министр Имре Надь вручил Андропову ноту с требованием начать вывод советских поиск. Не получив ответа, правительство Венгрии денонсировало Варшавский договор и провозгласило нейтралитет Венгрии. Янош Кадар тоже за это проголосовал.
В Москве возникла идея сформировать в Будапеште надежное правительство, раз нынешнее ведет себя «неправильно».
— Создать Временное революционное правительство, — предложил Хрущев. — Во главе поставить Мюнниха, его же сделать министром обороны и внутренних дел. Замом к нему Кадара. Если Надь согласится, взять и его заместителем премьера. Это правительство пригласить в Москву на переговоры. Мюнних обращается к нам с просьбой о помощи, мы оказываем помощь и наводим порядок.
Яноша Кадара и Ференца Мюнниха, только что начиненного министром внутренних дел, переправили в расположение советских войск и на перекладных тайно доставили в Москву на смотрины. Занимался этим председатель КГБ Серов. А в Будапеште посол Андропов с деланым возмущением сказал главе правительства Венгрии Имре Надю, •но не имеет никакого отношения к исчезновению Мюнниха и Кадара.
Хрущев знал Мюнниха. Тот в тридцатых годах жил в ( онегском Союзе, во время Второй мировой воевал в составе Красной армии, после войны стал венгерским послом в Москве. Хрущев и намеревался сделать ставку на Мюнниха. Но тому было уже семьдесят, и он не имел опыта крупной политической работы. Янош Кадар больше понравился советским руководителям, хотя посол Андропов ио-прежнему не воспринимал его как возможного руководителя страны.
2 ноября на заседании президиума ЦК КПСС Кадар подробно рассказывал о положении в стране. Он говорил откровенно:
— Восставшие боролись за строй народной демократии. Вначале вы не видели этого, квалифицировали их действия как контрреволюцию и повернули массы против себя. Но надо сказать — все требовали вывода советских войск.
Кадар объяснил Хрущеву, что действия советских войск оудоражат страну, а советский посол откровенно врет вен-1ерскому правительству:
— Сообщают, что советские войска перешли границу. Венгерские подразделения окопались. Что делать? Стрелять или не стрелять? Вызвали Андропова. Андропов сказал, что это железнодорожники. Венгры с границы телеграфируют, что это не железнодорожники, что идут советские танки. Вызвали Андропова. Он ответил: передислокация. Новое сообщение: советские танки окружили аэродромы. Вызвали Андропова. Его ответ: вывозим раненых солдат...
После некоторых колебаний Кадар согласился возглавить правительство Венгрии.
Хрущев вызвал маршала Конева, Спросил: сколько потребуется ему времени, чтобы навести порядок в Венгрии? Маршал попросил трое суток. И получил задание:
— Готовьтесь. А когда начинать, узнаете дополнительно.
В Москве Кадар, Мюнних и другие венгерские политики, которые предпочли искать помощи у Советского Союза, подготовили обращение к венгерскому народу. По поручению Хрущева они составили и обращение к советскому правительству с просьбой оказать военную помощь в подавлении контрреволюции. Рабоче-крестьянское правительство сформировали в Москве и отправили его в Ужгород. Оттуда новые министры обращались по радио к венгерскому народу. Из Ужгорода их доставили на родину.
Управление войсками принял на себя генерал армии Михаил Ильич Казаков, командующий Южной группой войск Объединенных вооруженных сил стран — участниц Варшавского договора. В Будапешт руководить всей операцией прибыл Маленков. Он показался недостаточно настойчивым, и полетел Хрущев.
В разговоре с югославским лидером Иосипом Броз Тито Хрущев потом объяснит:
— Мы не можем допустить реставрации капитализма в Венгрии, потому что у нас, в Советском Союзе, люди скажут: при Сталине такого не было, а эти, которые Сталина осуждают, все упустили...
В откровенных беседах между собой, на президиуме ЦК Хрущев и его товарищи и не думали говорить, что события в Венгрии — дело рук Запада, западной агентуры. Они прекрасно понимали, что против них восстал народ, что венгерской компартии больше не существует. И единственное, на что они могут положиться, — это советская армия и горстка людей во главе с Яношем Кадаром.
1 ноября на венгерскую территорию по приказу маршала Конева вступили новые части Советской армии. 3 ноября для маскировки — в здании парламента начались переговоры о выводе советских войск. Советскую делегацию возглавлял генерал армии Малинин, венгерскую — заместитель председателя Совета министров Ференц Эрдеи. В состав венгерской делегации входило все военное руководство — министр обороны генерал Пал Малетер, начальник Генштаба генерал Иштван Ковач, начальник оперативного управления полковник Миклош Сюч.
Вечером Андропов предупредил, что переговоры будут долгими, и предложил продолжить их в советском военном городке возле Будапешта. Венгры, ничего не подозревая, поехали. Но вести переговоры с венгерскими военными никто не собирался. Там председатель КГБ Серов приказал их арестовать.
Руководивший будапештской полицией Шандор Копачи пытался объяснить Серову, что манифестации в Венгрии организуют не «фашисты» и не «империалисты», а студенты, дети рабочих и крестьян, цвет венгерской ин-нмлигенции. Серов пообещал повесить Копачи на самом пмсоком дереве в Будапеште.
Обезглавив венгерскую армию, на следующее утро, 4 ноября, начали операцию «Вихрь» — советские войска приступили к захвату Будапешта. Маршал Конев приказал войскам «оказать братскую помощь венгерскому народу я защите его социалистических завоеваний, в разгроме контрреволюции и ликвидации угрозы возрождения фашизма».
В начале шестого утра Имре Надь сделал последнее заявление по радио:
— Сегодня на рассвете советские войска начали наступление на нашу столицу с очевидным намерением свергнуть законное демократическое венгерское правительство. Наши войска ведут бои. Правительство находится на своем посту.
В операции «Вихрь» участвовало семнадцать советских дивизий. Помимо Особого корпуса действовала 38-я армия под командованием генерал-лейтенанта Хаджиомара Мамсурова и 8-я механизированная армия, которой командовал генерал-лейтенант Амазаси Хачатурович Бабаджанян, будущий главный маршал бронетанковых войск.
Советская армия вторжения составляла шестьдесят тысяч человек и шесть тысяч танков. Большая часть венгерских вооруженных сил не оказала сопротивления, понимая, что это бессмысленно. Но некоторые части предпочли вступить в бой. К ним присоединились тысячи повстанцев. У них было несколько танков, немного артиллерии. Из зенитного орудия даже сбили советский самолет. Руководил обороной генерал Бела Кирай.
Маршал Конев в Будапеште действовал так же, как и в Берлине в 1945 году, где в штурме города участвовало большое количество танков и самоходной артиллерии. Повстанцы забрасывали их ручными гранатами и бутылками с воспламеняющейся смесью — из подвалов и со всех этажей зданий. Венгры бросали гранаты и бутылки со смесью в открытый верх бронетранспортеров и на крыши моторно-трансмиссионного отделения танков (подробнее см.: Независимое военное обозрение. 2001. М 20).
В Берлине советская пехота зачищала здания, спасая свои танки. Провести такую же зачистку в Будапеште было невозможно. Но благодаря очевидному превосходству в силах, советские войска один за другим подавили очаги сопротивления массированным применением артиллерии и танков. Дольше всех сражались рабочие кварталы.
Общие потери Советской армии в венгерских событиях составили 640 убитых и 1251 раненый. Общие потери венгров — 2652 убитых, 19 226 раненых.
3 ноября в Москве было сформировано Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство. Кадара сделали премьер-министром, Мюнниха — его заместителем, министром вооруженных сил и общественной безопасности. На следующий день, 4 ноября, Кадара вернули на родину. Его перебросили через границу в город Сольнок, где находилась ставка маршала Конева. 7 ноября на советском бронетранспортере Кадара доставили в Будапешт.
4 ноября Имре Надь, оставшиеся верными ему министры и члены их семей нашли убежище в югославском посольстве в Будапеште. Этому предшествовала поездка Хрущева и Маленкова в Югославию. Они попросили Иосипа Броз Тито воздействовать на Имре Надя с тем, чтобы он добровольно ушел в отставку. Поэтому 3 ноября югославский посол Далибор Солдатич, получив инструкции от своего правительства, предложил Надю укрыться у него в посольстве.
Но откровенное заявление председателя Совета министров Венгрии спутало все карты. Имре Надь обвинил Советский Союз в неприкрытой агрессии. Теперь в Москве хотели извлечь его из югославского посольства, чтобы судить. 5 ноября советский танк обстрелял здание югославского посольства, погиб советник Милованов.
7 ноября в Москве советский министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов принял югославского посла Велько Мичуновича и сделал ему представление:
— Советская общественность возмущена тем, что обанкротившиеся перерожденцы и пособники контрреволюции, типа Надя и компании, укрылись после своего поражения в югославском посольстве.