Я уже упоминал, что в новом объединении первое время ощущалась острая нехватка режиссёров. Вся надежда была на пополнение из ВГИКа. И тут надо отдать должное Дзигану. Несмотря на то что он сильно поругался с Суриным, совсем прекращать сотрудничество с «Мосфильмом», и в частности с 6-м объединением, именитый режиссёр не стал. Дзиган сам посоветовал одному из лучших своих учеников Элему Климову, который по первой профессии был инженером-вертолётчиком, делать диплом именно в объединении писателей и киноработников. «Я, естественно, сам должен был найти или организовать сценарий, – вспоминал позже Климов, – и это произошло. Были тогда довольно модные театральные и кинодраматурги, которые работали в паре, – Авенир Зак и Исай Кузнецов. В результате переговоров они написали сценарий „Все на карнавал“» (СК-Новости. 2008. № 6. С. 14).
Свой сценарий Зак и Кузнецов делали с прицелом на Евгения Евстигнеева. 21 марта 1963 года Зак на заседании совета доложил Бондареву, какого он нашёл перспективного режиссёра и с каким азартом взялся писать для его дипломного фильма сценарий «Воскресенье – день рабочий». «С Климовым, – подчеркнул Зак, – мы работаем с большим наслаждением, это очень талантливый, своеобразный молодой режиссёр» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 2387. Л. 96).
Ближе к лету Климов закончил 10-минутный документальный цветной этюд «Осторожно, пошлость» о том, как на рынках народу впаривали за деньги халтурные безделушки, и небольшую ленту «Жених». Первый просмотр этих работ состоялся в Доме кино. Причём сразу после показа этюдов Климова организаторы выпустили на сцену с гитарой Булата Окуджаву, чьи песенки сидевший в зале исполнитель роли Петьки в «Чапаеве» известный артист Леонид Кмит громко обозвал пошлостью, обыграв название только что увиденной картины. Другой показ Климову устроили в объединении писателей и киноработников. Зак хотел, чтобы все его коллеги поверили в гениальность выпускника ВГИКа, но итог оказался не таким, на который он рассчитывал. Климова-то все похвалили, но сценарий Зака и Кузнецова зарубили. Климов позже объяснил это тем, что в той работе всё перемешалось: «Там и необычное было действие, и скрытый вызов был, который чувствовали редактора».
Другое дело, что выпускника ВГИКа никто на произвол судьбы не бросил. Уже осенью 1962 года Бондарев дал поручение коллегам «подготовить в ближайшие дни тему и кандидатуру автора для написания сценария для дипломной работы Э. Климова» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 2387. Л. 28). И через какое-то время Климова познакомили с Семёном Лунгиным и Ильёй Нусиновым, с которыми он потом снял сатирическую комедию «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён».
Я до сих пор очень много говорил о сценариях, но любой фильм – это не только сценарий. Кино – это огромное производство. Сколько раз было: литературная основа просто превосходна, а фильм получался плохим, и наоборот, сценарий был никаким, а кинолента выходила интереснейшей. Успех фильма зависел от всего, порой даже от настроения стилистки, которая перед съёмками причёсывала актёра. Поэтому в объединении писателей и киноработников случалось всё: и громкие победы, и поражения. Причём от провалов никто застрахован не был.
В этом плане страшно не повезло Борису Барнету. Он в конце 1962 года приступил к съёмкам фильма «Полустанок» по сценарию Радия Погодина. К слову, Бондарев читал этот сценарий и серьёзных возражений против него не имел. Премьера состоялась 24 ноября 1963 года, но зрители картину не приняли. Фильм не спасло даже участие в нём популярного актёра, трижды сталинского лауреата Василия Меркурьева. Естественно, на «Мосфильме» в провале обвинили в первую очередь Барнета. Обидевшись, режиссёр тут же в сердцах бросил гендиректору студии Сурину заявление об увольнении и уехал искать утешения в Ригу. Кончилось всё трагически: 8 января 1965 года он повесился в своём гостиничном номере.
Бондарев потом винил в случившемся и себя. Ведь в его силах было в 1962 году многое переиграть и дать большому мастеру для съёмок более выигрышный сценарий, а он решил, что Барнет и так всё вытащит. Ан нет, не вытащил.
К чему я вспомнил эту историю? Кино, как и литература, – вещи очень жестокие. А как к этому привыкнуть?
Забытые «49 дней»
Весной 1960 года весь мир узнал о беспримерном мужестве четырёх советских солдат. Вот их имена: Асхат Зиганшин, Анатолий Крючковский, Филипп Поплавский и Иван Федотов. Эти ребята проходили срочную службу на Курилах, а конкретно – на острове Итуруп. Они обслуживали самоходную баржу. Её как раз только поставили у пирса на профилактический ремонт. Но вечером 16 января 1960 года резко усилился ветер. Баржу сняли с пирса и пришвартовали к бочке на рейде.
Утром следующего дня ветер ещё больше разбушевался, шторм оборвал трос, и баржу стало относить на середину бухты. Ребята в тот момент находились в небольшом кубрике в кормовой части баржи. Они пытались удержать баржу в заливе, но ближе к ночи у них закончилось топливо, и баржу вынесло в открытый океан.
Дрейф продолжался 49 суток. За это время баржу отнесло от острова Итуруп на расстояние свыше 1700 километров.
Обнаружил баржу с нашими ребятами 7 марта патрульный самолёт американского авианосца «Кирсардж». 12 марта об их дрейфе дала короткую информацию советская газета «Известия». К слову, некоторые инстанции просили газетчиков воздержаться от публикаций о случившемся в Тихом океане и дождаться итогов советского расследования, но главный редактор «Известий» Алексей Аджубей эти просьбы отклонил. Более того, он убедил своего тестя Никиту Хрущёва послать нашим ребятам приветствие и выразить восторг их подвигом.
Когда Агитпроп ЦК КПСС узнал о реакции руководителя партии и страны, то он тут же дал команду в кратчайшие сроки подготовить книгу и фильм о 49-дневном дрейфе советских солдат в Тихом океане. Но наши художники и без каких-либо приказов сразу откликнулись на подвиг ребят. Одним из первых написал свою песню Владимир Высоцкий – «Суров же ты, климат охотский…». Потом появилась и песня Александры Пахмутовой на слова Сергей Гребенникова и Николая Добронравова «О четырёх героях». Целая поэма «Подвиг Асхата Зиганшина» родилась и у тогдашнего второкурсника Орехово-Зуевского пединститута Венедикта Ерофеева.
На студии «Мосфильм» сделать фильм поручили художественному руководителю 3-го творческого объединения Михаилу Ромму. И первое, с чего начал кинорежиссёр, – с поиска сценаристов. Он сделал ставку на трёх друзей: Григория Бакланова, Юрия Бондарева и Владимира Тендрякова, которых ещё в конце 1940-х годов крепко повязали Литинститут и их мастер Константин Паустовский.
К весне 1960 года все участники этой троицы уже заработали себе имя в литературе. Самое громкое было у Тендрякова. Его знали как автора повестей «Не ко двору», «Тугой узел», «Ухабы» и «Чудотворная». Бондарев заставил всех говорить о себе после публикации в 1957 году повести «Батальоны просят огня». А какие споры вызвали публикации первых вещей Бакланова «Южнее главного удара» и «Пядь земли»!
Не были эти три литератора новичками и в кино. Правда, снятые по его сценариям фильмы на тот момент имел только Тендряков. Причём какие! Один «Тугой узел» чего стоил (за что отдельное спасибо режиссёру Михаилу Швейцеру)! А «Чужая родня»!
Уже 20 марта 1960 года, то есть всего через две недели после спасения солдат, 3-е творческое объединение «Мосфильма» заключило с Баклановым, Бондаревым и Тендряковым договор на создание литературного сценария. А спустя месяц киношное начальство официально утвердило и режиссёра-постановщика будущей картины – маститого Михаила Ромма.
Свои первые наброски писатели представили худсовету в конце мая. На обсуждение этого варианта пришли именитые режиссёры и представители Министерства обороны. Но и художникам, и военным сценарий не понравился – правда, по разным причинам. Ромм ругал работу писателей исключительно из-за просчётов художественного плана. «Первая половина сценария, – развёл он руками, – скучновата. Это быт, повествовательный ввод событий. Эту часть нужно сократить или дополнить интересными подробностями» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 1151. Л. 43).
Другие причины отклонить сценарий были у военных. Полковник Лысой, представлявший Главное политуправление армии и флота, хотел, чтобы сценаристы отразили все этапы становления характеров своих героев и показали среду, которая воспитала солдат.
Писатели впали в отчаяние. Бондарев попробовал вступить в спор. Он осторожно намекнул: «Размышления о жизни, философское обобщение будут нарушать ритм вещи» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 1151. Л. 45). Бакланов ответил главпуровцу жёстче, отрезав: «Рассуждения, высказывания в этой вещи не нужны. Нужны герои, атмосфера».
Примерно тогда же, то есть в конце мая, сценарий писателей был передан на официальное рецензирование редакторам. Одна из них – Л. Белова – чуть его не зарубила. Первое замечание Беловой почти полностью повторило оценки политработников. «Хотелось бы, – написала она в своём отзыве, – более ясного и глубокого философского осмысления происходящего» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 1151. Л. 41). Второе замечание касалось рассказа об участии в спасении советских солдат американцев. Белова выразила сомнение, следовало ли вообще про это упоминать. Но Ромм провёл через худсовет 3-го объединения «Мосфильма» другое решение. 2 июня 1960 года он добился, чтобы литературный сценарий трёх писателей в целом был утверждён.
В принципе на этом этапе мастер мог бы смело приступить к режиссёрской разработке. А он почему-то взял паузу. Позже Ромм объяснял это тем, что начальство ему чуть ли не тогда же сделало ещё и второй заказ, предложив снять по сценарию Даниила Храбровицкого фильм о физиках-ядерщиках «Девять дней одного года». Но, похоже, художник лукавил. Скорей всего, он просто охладел к истории с дрейфом солдат и загорелся новыми идеями. Такое с художниками случается нередко. Правда, Ромм не совсем отошёл от сценария трёх писателей. Он потом помог найти на эту картину другого способного режиссёра-постановщика – бывшего стрелка-радиста бомбардировочной авиации Генриха Габая. (У нас сейчас имя этого кинодраматурга забыто, а зря! Это ведь он в 1959-м году снял на Одесской киностудии отличный приключенческий фильм «Зелёный фургон».)