В общем, середина 70-х годов — это было хорошее, интересное время, Леонид Ильич чувствовал себя хорошо, почти не болел, был очень добрым, мягким, разговорчивым человеком (если, конечно, на работе все было как надо и не возникали какие-то острые проблемы]. Он поддерживал хорошие контакты с товарищами военных лет, они приезжали к нему на дачу или на работу; а иногда он откликался на их приглашения — и тогда эти встречи переносились в Центральный Дом Советской армии. Но они были не только там. После таких встреч он приезжал очень поздно, в хорошем расположении духа, делился впечатлениями — я знаю об этих встречах с его слов. Я на них не был, да и делать мне там было нечего, у каждого, как говорится, свое место.
Не могу сказать, что Леонид Ильич был любителем художественных фильмов. Он, конечно, знал о них, но смотрел редко. А зарубежные ленты вообще, за редким исключением, не смотрел. Ему очень нравились «Семнадцать мгновений весны», фильмы военных лет и просто фильмы о войне. В целом же их тематика была весьма разнообразной, Леониду Ильичу всегда давали каталог фильмов, имевшихся в наличии, и он сам выбирал картины.
Я не помню, чтобы по вечерам к нему на дачу приезжали бы в гости деятели литературы и искусства. Все-таки он очень уставал на работе. Тем не менее, из разговоров с Леонидом Ильичом я делал вывод, что многих представителей литературы и искусства он знает и относится к ним с большим уважением. Ему нравились песни Пахмутовой и Добронравова, он с удовольствием слушал Кобзона, в какой-то мере — Лещенко, особенно его «День Победы». Леониду Ильичу вообще очень нравились песни военно-патриотической тематики.
С большой симпатией он всегда говорил о Зыкиной, особенно о ее лирическом репертуаре. Ему было очень приятно, когда на одном из правительственных концертов, транслировавшемся по Центральному телевидению Людмила Георгиевна исполнила — в общем, конечно, прежде всего, для него — «Малую землю».
Ему нравилась София Ротару — и исполнением, и своей внешностью; Леонид Ильич был уже немолод, но, как и все мужчины, наверное, ценил женскую красоту. В основном он слушал песни по телевидению и радио; я что-то не припоминаю, чтобы он особенно увлекался грампластинками.
А вот рок-музыкантов Леонид Ильич не понимал и не любил. Говорил: «Бренчат там что-то, слушать нечего». Все-таки он был воспитан другой культурой. И упрекать в этом его не стоит. Роком больше «баловалась» молодежь, приезжавшая на дачу, Леонид Ильич относился к этому снисходительно — пусть, мол, слушают — и никому не мешают. Даже когда молодежь смотрела в кинозале зарубежные фильмы о рок-музыке, он относился к этому совершенно спокойно. Но если ему очень хотелось посмотреть какой-то нравившийся ему фильм, молодежь быстро покидала помещение кинозала, и он оставался там один или с кем-то из охраны.
Из молодых «звезд» эстрады Леонид Ильич выделял Пугачеву, а вот когда внуки «крутили» кассеты с песнями Высоцкого и голос гремел по всей даче, Леонид Ильич морщился; хотя его записи на даче были в большом количестве, они лежали даже в спальне. Мои ребята-водители постоянно «гоняли» эти пленки — куда бы мы ни ехали.
Леонид Ильич любил Геннадия Хазанова — я только не понимаю, зачем сегодня Геннадий Викторович Хазанов в своих выступлениях так неудачно, на мой взгляд, копирует Леонида Ильича и рассказывает (на эстраде) старые анекдоты про Брежнева, многие из которых, кстати говоря, Леониду Ильичу были известны. Они вызывали у него разве что добродушную улыбку. Все видели (по телевидению), что Хазанов принимал участие в торжественных правительственных концертах, где был и Леонид Ильич; его всегда очень хорошо и по-доброму принимали, никто его «не закрывал», никто ему не мешал.
Сейчас же, пользуясь тем, что изменилось время, этот любимый народом артист эстрады публично высмеивает какие-то недостатки Леонида Ильича и прежде всего — его специфическую речь. Спрашивается: нужно ли делать это достоянием многомиллионной аудитории? Мне кажется, это не совсем этично. У каждого человека есть свои пороки и слабости. Ну, давайте теперь будем «полоскать» Леонида Ильича за то, что в последние годы жизни он тяжело ходил, часто болел…
Только сам Леонид Ильич скрывал свои болезни. Мне, кстати, хотелось поговорить на эту тему с Чазовым, но Евгений Иванович как-то очень искусно уходил от этих разговоров. У Леонида Ильича было два инфаркта: один — сразу после войны, второй — когда он работал в Молдавии или Казахстане; хотя именно сердце в последние годы его не подводило.
Не помню, выступал ли на этих концертах в Кремле Жванецкий. А вот Петросян принимал в них самое активное участие.
Тут надо сказать, что Леонид Ильич не устраивал в Кремле банкеты по случаю своего дня рождения. Это было единственный раз, когда ему исполнилось 70 лет. У себя дома мы этот праздник не отмечали, потому что Политбюро ЦК КПСС приняло решение отметить юбилей Леонида Ильича Брежнева торжественно, на определенном политическом уровне. Он проходил в Большом Кремлевском дворце.
Присутствовали все члены Политбюро и ЦК КПСС, секретари республик, обкомов и крайкомов. Были приглашены иностранные гости: Кадар, Хонеккер, Рауль Кастро, Цеденбал, но не было Чаушеску. Непосредственно за проведение вечера отвечал Андрей Павлович Кириленко. А вел его то ли Михаил Андреевич Суслов, то ли кто-то из старейшин.
Черненко, помню, сидел рядом с Леонидом Ильичей и Викторией Петровной, тут же, вокруг были все члены Политбюро. Из артистов выступали все, кого любил Леонид Ильич: Хазанов, Ротару, представители веселого жанра, пела Зыкина. Кстати говоря, Леонид Ильич всегда очень уважительно отзывался об актерах, хотя театры посещал нечасто — особым расположением у него пользовались Михаил Ульянов, Кирилл Лавров, Вячеслав Тихонов.
Или вот такой пример: Леонид Ильич знал наизусть много из «Василия Теркина» Твардовского и иногда, чтобы щегольнуть, он цитировал его в кругу своих домашних и друзей.
Субботними вечерами, в основном на отдыхе, он очень любил играть в домино с охраной. Вот эти игры просто сводили с ума Викторию Петровну, так как они обычно заканчивались где-то около трех часов ночи; и она, бедная, не спала, сидела рядом с Леонидом Ильичом и клевала носом.
Начальник охраны вел запись этих партий. Они садились за стол где-то после программы «Время» — и пошло! Игра шла «на интерес». Веселое настроение, шутки-прибаутки, но проигрывать Леонид Ильич не любил и, когда «карта» к нему не шла, то охрана, если говорить честно, старалась подыгрывать, а Леонид Ильич делал вид, что он не замечает.
Как-то раз и мне пришлось принять участие в игре. Не зная этого «расклада», не зная, что Леонид Ильич, игравший в паре с охранником, обычно выигрывал, я побеждал одну партию за другой. На этом все и кончилось — мне дали понять, что я нежелательная персона в такой игре.
Тут нужно понять правильно: Леонид Ильич всерьез увлекался игрой, и если что-то у него не получалось, если ему не везло, то он переживал, как ребенок. Больше я за игру не садился. У меня сразу пропала всякая охота. Между прочим, играющие и не думали подогревать себя спиртными напитками, как это бывает, если идет веселая и азартная игра. На столике было только пиво. Никаких рюмок, никакого коньяка, Леонид Ильич вообще предпочитал не коньяк, а водку, кроме того — «Зубровку» и «Беловежскую пущу», то есть самые обычные «земные» напитки. Но только если собирались лишь самые близкие товарищи.
Однажды, еще в 1986 году, в «Московской правде» (причем в двух или трех номерах подряд] появилась статья, до глубины души возмутившая всех родных и близких Леонида Ильича. По степени клеветы, возводившейся на покойного Генерального секретаря ЦК КПСС, она надолго опередила многие последующие публикации. Ее автор (не помню сейчас фамилию) подробно рассказывал, как Леонид Ильич Брежнев спаивал собственную охрану. В его пересказе это выглядело так: отправляясь по пятницам на уикэнд, Леонид Ильич торжественно сообщал охраннику, что у него в кармане «есть рубль», — он вынимал его и показывал; это означало, что Леонид Ильич предлагает охраннику и шоферу «сообразить на троих». Я еще помню, что автор статьи язвил по этому «поводу»: оказывается, Леонид Ильич, бесконечно далеко оторвавшийся от своего народа, не знал, бедный, что водка теперь стоит не 2.87 и не 3.12, а где-то около десятки. Дальше: «Отрываемся от них!» — командовал Леонид Ильич своему шоферу, имея в виду машину охраны, следовавшую за его ЗИЛом. Они «отрывались», по пути на дачу заезжали в какой-то сельский магазин, стоявший у дороги, охранник бежал за водкой, потом их ЗИЛ сворачивал на лесную полянку, где охранник и шофер «тянули стакан за стаканом, а Леонид Ильич с вожделением смотрел им в рот, так как ему пить запрещали врачи и Виктория Петровна». В той же статье было написано, что эти сцены повторялись каждую неделю.
Что мы могли? Подать на автора в суд? Потребовать — уже официально, чтобы этот человек показал бы тех самых «охранников», которые стали «жертвой» пьяного разгула Генерального секретаря ЦК КПСС? У меня был разговор с Галиной Леонидовной на эту тему. Решили «не опускаться».
А статьи посыпались на нас, как град. Теперь я думаю — напрасно мы не отвечали. Надо было бы все-таки защитить честь близкого нам человека.
Что ж лучше, наверное, поздно, чем никогда. В связи с этой и рядом других статей, в которых еще встретятся, я уверен, аналогичные «подробности», позволю себе честно рассказать об одном эпизоде, который действительно был.
Как-то раз, в субботу, кто-то из моих и Галины Леонидовны друзей пригласил нас в «Арагви». Не помню, какой был повод, кажется, «круглая дата»; отказаться неприлично, нас там очень ждали, но суббота — это «родительский день». Как же быть? Посоветовавшись с друзьями, мы решили «перехитрить» Леонида Ильича. После обеда он обычно уходил отдохнуть. Обед всегда кончался где-то около трех часов, а спал Леонид Ильич до половины шестого-шести. Вот мы и решили: как только он пойдет отдохнуть, мы быстро «смотаемся» в «Арагви», чуть-чуть посидим с друзьями, засвидетельствовав им свое уважение, и так же быстро вернемся на дачу, благо это недалеко.