И снова промолчал Владимир Давыдович, не осудил брата-перемётчика, только глаза прятал от разгневанного Святослава Ольговича. Громогласен был Святослав и грозен. Загибая пальцы, перечислял сильные рати, которые в случае чего обрушатся на Чернигов. Сам Юрий с большими полками! Сыновья Юрия, тоже сильные князья! Всё новгород-северское воинство! Дружины рязанских и муромских князей! Неисчислимая половецкая помощь!
Заколебался Владимир, снова вскочившего было тысяцкого Азария усадил гневным взмахом руки, сказал примирительно:
- Мы поразмыслим с мужами. Чай, здесь не новгородское вече — кто кого перекричит, тот и прав! Отдохни с дороги, брате Святослав. А я князю Юрию Владимировичу не супротивник...
С тем и разошлись — недоговорившиеся...
Однако месяца апреля в двадцать третий день Владимир Давыдович, убоявшись силы, через неохоту явился пред светлые очи князя Юрия и войско привёл. А брат его Изяслав с войском же ушёл в Киев, к великому князю Изяславу Мстиславичу. Туда же приспел со смоленскими полками брат великого князя, Ростислав Мстиславич...
Единственное радостное событие подарил Бог князю Юрию Владимировичу: из степей пришли ханы с великим множеством половецких воинов. Ханам были чужды сомнения, гурьбой ввалились на княжеский двор, согласно потребовали: «Ты, княже, нас позвал. Теперь — веди!»
Князь Святослав Ольгович тоже настаивал: «Промедление опасно, княже. Веди своё воинство на Изяслава. С Божьей помощью возвратим Киев и великое княжение!»
О том же толковали суздальские воеводы, истомившиеся в тесноте маленького Городца, обиженные за своего князя. С чем они возвратятся в Суздаль? С неотмщёнными обидами? С позором? С напрасными потерями? Что расскажут матерям и вдовам павших витязей?
И Юрий уступил. Войско изошло из Городда-Остерского.
Пешцы в ладьях поплыли по Осётру и Десне, конница по суше - прямо к Днепру. Всем распоряжались князь Святослав Ольгович и большой воевода Якун Короб. Не понять было даже, то ли он, князь Юрий Владимирович, ведёт войско, то ли его самого ведут эти властные мужи.
Юрий с ближними дружинниками проезжал сквозь полки. Угрюмые лица, взгляды исподлобья. Не чувствовалось в войске той жертвенной одухотворённости, которая только и вырывает удачу у капризной военной судьбы...
Ратников князя Владимира Давыдовича понять можно: им предстояло рубиться со своими же, другими черниговцами князя Изяслава Давыдовича. Кому такое может быть по душе? Но и суздальцы невеселы...
Только половцы бойко поскакивали на своих лохматых лошадках, скалили улыбками жёлтые зубы, узкими острыми глазками обшаривали окрестности — где бы чего похватать...
Невесёлый поход, недобрые предчувствия...
Конница вышла к Днепру прямо напротив Киева. Туда же, прижимаясь к левому низинному берегу реки, подплывали ладьи с пешцами. Юрий велел ставить на сушу шатры, а пешцев на ладьях послал возиться через Днепр. Но навстречу высыпало с того берега множество ладей необычного вида: с кровлями, с нарощенными лубьем бортами, так что гребцов не было видно. А лучники на ладьях — все в бронях, для ответных стрел малоуязвимы. Злую встречу подготовил Изяслав Мстиславич!
Сшибка на реке была короткой, но кровопролитной. Ладьи Юрия оттеснили обратно к левому берегу, многих людей побили стрелами и поранили. Взять Киев прямым ударом не удалось.
По совету большого воеводы Якуна Короба ладьи протащили волоком в озеро Дулебское, а оттуда — в речку Золоту, чтобы выйти к Днепру ниже Киева; сам Юрий двинулся с конницей лугами к Витичевскому броду. А по другому берегу Днепра, голова в голову, не отставая и не опережая конницу Юрия, шли великокняжеские полки.
Почти одновременно противоборствующие рати вышли к Витичевскому броду. До вечера длился жестокий бой, не принося перевеса ни той, ни другой стороне. Для Юрия это было поражение: переправиться через Днепр не удалось и здесь.
Ночью конные дружины Святослава Ольговича и половецкие тысячи побежали, таясь, к городку Зарубу, где тоже был брод. Утром половцы прямо на конях ввалились в воду, где бродом, а где и вплавь преодолели реку. Киевскую сторожевую заставу, охранявшую брод, степняки задавили своим великим многолюдством.
Следом переправились через Днепр остальные полки Юрия Владимировича, и никто им уже не мешал. Изяслав Мстиславич боя не принял и отступил к Киеву. Великокняжеские полки встали вдоль реки Лыбедь, прикрывая столицу. Туда же медленно подтягивался Юрий Владимирович.
Великий князь Вячеслав Владимирович, вечный миротворец, пробовал и на этот раз избежать прямого боя. Он прислал к Юрию своего тысяцкого боярина Беловолоса с увещеваниями.
Смысл посольских речей боярина сводился к тому, что в Киеве теперь сидит по праву старейшего Мономаховича великим князем Вячеслав Владимирович, а Изяслав вроде как у него в подручных. Признал-де Изяслав его в отца место, а себя ему вместо сына, а сыновей отгонять от себя не по правде и не по закону. Вот ведь как повернул Вячеслав! Не против Изяслава идёт Юрий, а против него, старейшего в роде Мономаховичей!
Устами своего тысяцкого Вячеслав Владимирович предостерегал Юрия: «Ежели ты на моё старейшинство хочешь возстать, то ведай, что тебе, как младшему, я не могу поклониться, ибо я есмь старейший. Когда ты родился, я был с бородой».
Мирный развод между соперниками Вячеславу Владимировичу виделся так: он остаётся великим князем, Изяслав при нём в Киеве соправителем, а Юрий уходит обратно в свою землю. Вячеслав Владимирович при этом не преминул упрекнуть Юрия, что тот и без Киева чрезмерно наделён городами и землями: «Ты уже имеешь область великую, град великий Ростов, Суздаль, Переяславль и другие многие города, что отец наш Владимир Мономах и старший брат твой Мстислав Владимирович определили. Ими и владей. Будешь ли поступать по своему прежнему замыслу, то я оставляю на твою волю и надеюсь, что Бог нас по правде рассудит!»
За витиеватыми посольскими речами скрывалась жестокая правда, неприемлемая для Юрия: Вячеслав и Изяслав по-прежнему заединщики и добром Киева не уступят...
Полки Юрия Владимировича пошли на Киев. Однако на реке Лыбедь их встретило войско Вячеслава и Изяслава. Отважные князья Андрей Юрьевич и Владимир Андреевич со своими дружинами и половецкой конницей переправились через реку, отогнали от бродов Изяславовых лучников. За ними начали переходить через Лыбедь на равнину другие полки. Но Изяслав не стал ждать, пока на равнину выйдут все полки Юрия и устроятся для боя, ударил со всею своею силою. Без твёрдого строя копьеносцев-пешцев боевой строй Юрия не мог быть устойчивым, а те только- только начали перебродить реку. Попятились дружины Андрея и его сына Владимира, заколебались половцы — прямого боя на равнине они всегда старались избежать.
Половцы первыми и побежали, чёрными потоками полились по бродам обратно на свой берег. Тут убили половецкого князя Севенча, который похвалялся, что будет сечь саблею киевские Золотые Ворота, как прежде делал отец его, великий и грозный хан Боняк.
Ратники Юрия Владимировича рубились отчаянно, но выстоять не смогли. Их вогнали обратно в реку, многих побили, а иных в плен взяли. Но и Изяслав не решился перейти Лыбедь, остановил своё войско у берега. Так и стояли друг против друга до вечера.
Ночью к Юрию пришла весть, которая переменила все его замыслы: князь Владимирко одумался, уведав о решительных действиях Юрия, снова прислонился к нему и ведёт галицкое войско на соединение. Отпала нужда вновь испытывать воинскую судьбу в непредсказуемом прямом бою с Изяславом. Разумнее было отступить, отсидеться в крепком месте, пока подоспеет Владимирко с галичанами, а уж тогда...
Таким крепким местом Юрию казался град Переяславль.
Под покровом ночной темноты полки Юрия тихо отошли от берега Лыбеди, оставив у бродов только легкоконные сторожевые заставы.
Однако и Изяславу Мстиславичу стало известно, что на соединение с Юрием идут галицкие полки. Решение напрашивалось само собой: не дать им соединиться, сначала добить князя Юрия, а потом всеми силами оборотиться на Владимирка!
Началась погоня.
По следам Юрия шла большая рать: полки Вячеслава и Изяслава Мстиславича, Ростислав Мстиславич со смолянами, Изяслав Давыдович с черниговцами, киевские боярские дружины. Взвоинствовавший вдруг Вячеслав Владимирович не пожелал оставаться в стороне от конечного (как он считал) боя.
Погоня нагнала Юрия в самом неудобном для обороны месте, на узкой полосе суши между речкой Малый Рутец и болотами. Развернуть боевой строй здесь было негде.
Отход прикрывал князь Андрей Юрьевич с отцовским суздальским полком; он, оборотившись, первым встретил преследователей. Сзади его подпирали вездесущие половцы. На помощь сторожевой заставе спешили черниговцы князя Владимира Давыдовича, с трудом продираясь сквозь обозные телеги. Обозы князя Юрия тянулись за войском, и теперь оказались немалой помехой.
Во главе своего полка Андрей Юрьевич с копьём в руке вломился во вражеский строй. Началась жестокая сеча. Но силы были слишком неравными. Под Андреем подбили коня, сломали копьё, слетел с головы златоверхий шлем. Ближние дружинники насильно вывезли князя из боя. Половцы, пустив по стреле, в беспорядке побежали. Многие из них, не зная бродов, потонули в реке Руте, а иных побили и попленили. Подоспевший Владимир Давыдович отчаянно кинулся в сечу, потеснил было дружинников Изяслава Мстиславича, но сам пал от чьего-то меча. Черниговцы начали отходить, спасая самих себя.
Князь Святослав Ольгович ехал вместе с Юрием в голове войска и к началу боя не поспел. Увидев же бегство половцев и поспешный отход остальных полков, новгород-северский князь приказал своему войску уходить за Днепр.
Юрий Владимирович с ближней дружиной выехал на переяславскую дорогу и сумел оторваться от погони, пока волынды, киевляне и смоляне грабили обозы. Его воеводы с остатками полков разбрелись по окрестным лесам. На поиски их были посланы гонцы с княжеским приказом: собираться всем у Витичевского брода, где их должен ждать большой воевода Якун Короб, и оттуда сообща идти к