.
Действительно, в своей «Следующей остановке…» (до которой он, к сожалению, пока не доехал) Гордиевский пафосно пишет:
«Двадцать первого августа [1968 года] весь мир облетела весть о вторжении советских войск на территорию соседней страны [Чехословакии]. Это ужасное событие коренным образом изменило мою жизнь. Уже в течение двух лет я критически относился к советской системе, а теперь, когда военная машина Страны Советов раздавила зачатки демократических реформ в Чехословакии, я возненавидел её всеми фибрами души. „Отныне я уже никогда не буду поддерживать эту систему, — сказал я себе. — Более того, отныне я буду всеми доступными мне средствами с ней бороться“. <…>
Естественно, в нашем посольстве я оказался единственным, кто так болезненно и резко отреагировал на ввод советских войск в Чехословакию»[121].
Вообще-то в подобной ситуации русские офицеры выбирали один из двух возможных путей: пулю в лоб или рапорт об отставке. Олег Антонович, который в своей книге восхищается нравами прежних времён, выбрал третий путь, невозможный для русского офицера, — предательство. И выбрал он его до Чехословакии, очевидно тогда, когда представители МИ-6 сделали ему конкретное предложение: «Если не хочешь, чтобы твои руководители узнали, что ты скрыл, что мы с тобой уже встречались, — давай помогай нам. Иначе тебя вышибут из КГБ с „волчьим билетом“».
Подтверждается элементарно: Мартынов в своих докладах Центру вспоминал про поездку домой в 1967 году.
Нелегальные разведчики тоже ездят в отпуск в родные края. Не каждый год и, разумеется, не по строгому графику, утверждённому в соответствующем отделе кадров. Путь на Родину обычно проходит через какие-то страны, причём в Портуспанию (мы предупреждали, что с географией у нас проблемы!) может въехать дон Педро Зурита, а оттуда через несколько дней отправится в Шведляндию герр Стиг Карлсон, зато неделю спустя куда-нибудь, например в Великие Луки, приедет… Ну, это уже не важно, кто и куда, ибо к двум предыдущим личностям этот приехавший не имеет ни малейшего отношения. Примерно так.
А теперь то, что рассказывал нам Вадим Михайлович:
«— В конце 1990 года в „Собеседнике“ появилась статья о беглом разведчике Олеге Гордиевском. Там и фотография его была… На следующий день я купил также „Комсомолку“ — ещё два материала о нём же, где говорилось, что в такое-то время он работал в Копенгагене.
Я вгляделся в фотографию: это он, сотрудник легальной резидентуры, который нас во время отпуска [1967 год] через границу переводил! То есть сажал нас на пароход, идущий из Дании в Россию. Тогда мы отдали ему наши паспорта, а он нам вручил матросские книжки, с которыми мы и прошли на борт судна.
— Когда вы передали паспорта, в каком виде они были?
— В конверте запечатанном, разумеется. Но что ему стоило вскрыть? Он же разведчик… Вскрыл, списал данные — и всё»[122].
Повторяем в очередной раз: это был 1967 год, задолго до пресловутой Пражской весны. Если Гордиевский тогда ещё и не работал на англичан, то явно готовился к измене, создавая себе «задел» для предательства. И уже совершенно точно, что в 1970-м, когда были арестованы Мартыновы, он перешёл ту черту, за которой нет возврата.
Вспомним его громкую фразу: «Я буду всеми доступными мне средствами бороться с этой системой». Доступным оказалось лишь одно средство: предательство, а «система» персонифицировалась в двух маленьких девочках, которые по его милости попали в тюремную камеру.
Ещё один не менее мерзкий факт предательства Гордиевского зафиксирован в книге генерала Дроздова:
«Первыми, кого он предал в самом начале 70-х годов, были нелегалы Г. и Т. Г. вовремя заметил слежку, стал искать её причины, свои ошибки и не мог допустить, что на это способен легальный советский разведчик. Но слежка продолжалась. Высокое нервное напряжение, боязнь за судьбу своих детей, жены, находившейся на последнем месяце беременности, стали причиной психического расстройства. Т., уловив неладное, прекратила всю оперативную работу мужа и свою, уничтожила все улики, прекратила связь с Центром и увезла больного мужа на юг на лечение. В одной из стран она поместила мужа в больницу, родила ребёнка, а затем нашла в себе силы всех четверых (троих детей и больного мужа! — А. Б.) перебросить через чужие границы в Москву, зная, что английская контрразведка идёт за ними по пятам»[123].
Беременная женщина с двумя детьми и больным мужем — это тоже олицетворение «системы»?!
Рассказав о судьбе этой семьи разведчиков-нелегалов, которых он называет первой жертвой Гордиевского, Юрий Иванович пишет и про «Веста» и «Весту»:
«Так он продал и нелегалов Мартыновых с двумя малолетними детьми. Предавал хладнокровно, демонстрируя своим новым хозяевам, как он проводит переброску нелегалов. Сообщая даже отрывочные, подсмотренные у друзей данные, консультировал их, как быстрее и легче найти конкретного нелегала или агента»[124].
Кстати, по сухости тона чувствуется, что Юрию Ивановичу не совсем удобно было это писать. Что это, раскаяние за свою былую категоричность и, в итоге, несправедливость? Сознание роковой ошибки, когда, не поверив одним, в результате подставили под удар многих других?
К сожалению, мы точно не знаем, когда произошла эта беда с нелегалами Г. и Т., — Дроздов пишет, что в начале 70-х, а арестованный в 1970-м Мартынов — «незадолго до нашего ареста», но он-то знал об этом с чужих слов, и вообще услышал неизвестно когда! К сожалению, ни у Юрия Ивановича, ни у Вадима Михайловича мы ничего уже спросить не можем. А ведь в то время два «звоночка» прозвучали достаточно близко… Ну и потом много ещё чего разного было — вплоть до сдачи Гордиевским нелегала «Дубравина», своего институтского товарища и коллеги по службе.
Ладно, кажется, мы рассказали про «Иуду из Ясенева» больше чем достаточно, к тому же история его многим хорошо известна. Хотя этого «крота» искали долго, но обнаружить его, чуть было не ставшего резидентом в Лондоне, удалось только в 1985 году. Вроде бы благодаря помощи «нашего человека» в ЦРУ Олдрича Эймса{65}. Но, к сожалению, 20 июля того же года Гордиевский сумел сбежать из страны при достаточно странных обстоятельствах, а потому был осуждён к высшей мере наказания только заочно.
И вот ещё один штрих к портрету неуважаемого Олега Антоновича. В своей книге «Следующая остановка…» он с искренним, как кажется, осуждением пишет о Эймсе:
«Разошёлся с первой женой, запьянствовал и сошёлся с колумбийкой на одиннадцать лет моложе его…»[125]
Такой вот аморальный тип! Ужас! А вот что Гордиевский рассказывает о себе, высокоморальном, сугубо положительном, и о своей второй жене:
«Дочь русской и азербайджанца, высокая, стройная девушка с яркой, явно восточной — тюркской, если точнее, — внешностью… Ей было в ту пору двадцать восемь лет — на одиннадцать лет меньше, чем мне»[126].
Точно не знаем, насколько «дружит» беглый разведчик с алкоголем, хотя такая «дружба» стала проблемой для большинства подобных ему предателей, но тут мы ничего утверждать не будем, зато в рассказе про жён найдите, пожалуйста, большую разницу! Гордиевский-то её определённо видит.
А вообще книги изменников — перечислять таковых не будем, — которые столь охотно выпускают некоторые российские издательства, лучше не читать.
Вот что говорит по этому поводу Борис Николаевич Григорьев:
«То, что происходит у нас, — неестественно! Неужели кому-то не ясно, что публиковать книги предателей — значит работать против своей страны? Ведь каждый „иуда“ пытается представить себя идейным борцом и патриотом, а человек непосвящённый невольно начинает верить, сочувствовать. Понять — значит простить… Кстати, прочитайте книгу „Явка в Копенгагене“ разведчика-нелегала Мартынова, преданного Гордиевским. Вам очень многое станет ясно.
По-моему, издавать книги изменников, зарабатывая на этом деньги, значит потерять чувство собственного достоинства!»[127]
Но — издают, и в ряде книжных магазинов Москвы этими «трудами» уставлены целые полки. Ничего личного — только бизнес; сознание определяет рынок, и к чему трепаться про патриотическое воспитание!
В 1983 году Мартыновым разрешили возвратиться в Москву. В конце 1990 года их реабилитировали, возвратили им награды и воинские звания. Для того чтобы восстановиться в рядах КПСС, требовалось ещё некоторое время, но, по известной причине, сделать это они уже не успели. Особого сожаления не было.
Мы спрашивали у Вадима Михайловича — разговор этот происходил через тридцать с лишним лет после описанных событий, — сохраняется ли у него обида на Службу? Он отвечал:
«— Ни в коем случае! Я работал не в институте благородных девиц, а в военной организации. У неё свои суровые законы. Слава Богу, что ещё не посадили! (Смех.)
— Если бы, представим, можно было повернуть время вспять и начать всё сызнова — пошли бы вы опять в разведку?
— Конечно, пошёл бы! И если бы предложили на „нелегалку“ — тоже пошёл бы. Потому что это затягивает, как наркотик…»[128]
Последние годы Вадим Михайлович жил в Москве, умер он в 2014 году.
…Можно полагать, что эта история камнем легла на душу генерала Дроздова и давила его сердце всю оставшуюся жизнь, — не могла не давить, потому как предательство не только нанесло вред Службе и нашей стране, но и сломало многие судьбы разведчиков и их близких.
В своей книге Юрий Иванович писал:
«Предательство Гордиевского нанесло определённый ущерб многим подразделениям разведки. Мы его преодолели. Приговор, вынесенный ему, остаётся в силе, и никакие конъюнктурные поблажки не отменят его. Он знает об этом. Именно поэтому он постоянно пребывает в состоянии страха, встречаясь с бывшими соотечественниками, впадает в истерику. Героя из него не получилось»