На том мы и ставим точку в истории «Иуды из Ясенева». Хотелось даже написать «поставим на нём крест», да чести много. Поставим жирную точку, напоминающую, простите, след от раздавленного клопа.
Глава 9. «У нас не принято обманывать»
Генерал-майор Яковлев объясняет, зачем были нужны нелегальные разведчики:
«В то время у Советского Союза дипломатические отношения существовали, по-моему, меньше чем с восьмьюдесятью государствами, поэтому многие центры располагались в недосягаемых с точки зрения легальной работы, с позиции „легальных“ резидентур, странах. А нелегальная разведка могла до них дотянуться, как не раз бывало…
Нелегалы могли заехать в страну, когда был какой-то конкретный вопрос, — распылять силы и средства было ни к чему. Человек мог приехать и разобраться в ситуации — так было с „Революцией гвоздик“ в Португалии. Ведь всё тогда затевалось в Африке, в португальских колониях, — оттуда пришли те мятежные офицеры, которые потом взяли власть».
Не совсем понятно? Сейчас объясним.
Об этом нам рассказывает разведчик-нелегал с оперативным псевдонимом «Джек», 30 лет выезжавший в зарубежные командировки и посетивший более ста стран нашей планеты.
В 1974 году, когда он, считаясь французом, пребывал в Португалии, его запросил Центр: «Сообщите, есть ли у вас возможность выехать в Гвинею-Бисау?» Вопрос был, что называется, очень интересным: в этой объявившей о своей независимости португальской колонии уже более десяти лет продолжались боевые действия, потому как метрополия её независимость не признавала. Иностранцев туда, разумеется, не пускали. Поэтому и Центр не указывал на необходимость выехать, но спрашивал, есть ли такая возможность.
«Для нелегальной разведки ничего невозможного нет, — говорит „Джек“. — Это не просто красивые слова! А если я в этом убеждён, то кто, как не я, должен доказывать эту прописную истину? Только когда я чувствую, что могу всё, тогда я соответствую занимаемой должности и званию нелегала.
Короче говоря, надо было ехать. Чтобы поехать, нужно было выходить здесь на самый „верх“ — получить аудиенцию у главы Министерства заморских территорий… Но как?»
Нелегал, работавший «под крышей» «свободного художника», обратился к своим знакомым: мол, мне нужно открыть архитектурную мастерскую, но в Лиссабоне это сделать невозможно, потому как кризис, а в кризисное время прежде всего сокращается строительство и, соответственно, проектирование. «Если бы мне в Африку выехать!» — говорил он. Ведь по «легенде», как знали его знакомые, «трудовая деятельность» «Джека» начиналась именно в Африке. Друзья предложили ему отправиться в Анголу, пообещав дать связи и рекомендательные письма, но он отвечал, что это — очень богатая провинция, где всё «схвачено» англичанами и немцами, и конкуренция почти та же, что в Европе. Надо начинать с малого — к примеру, поехать в Гвинею-Бисау. «Я был бы там единственным архитектором. У меня была бы монополия…» — «Правильно! Поезжайте!» — «Хорошо сказано — поезжайте! Кто меня туда пустит?» «Какие проблемы? — отвечала ему знакомая, работавшая, кстати, в архиве НАТО и принадлежавшая к старинному аристократическому роду. — Мама вскоре пойдёт на приём к министру заморских территорий — будешь её сопровождать».
В назначенный день аудиенции он на арендованном «мерседесе» с шофёром в ливрее подвёз старушку к министерству — шиковать так шиковать! Но следовало произвести и должное впечатление солидного человека…
«Джек» рассказывает:
«Работать в фашистских странах — сплошное удовольствие! Это дисциплина и порядок. Начальник сказал — все бегают, исполнение безупречное. Мадам показывает паспорт и приглашение к министру, я её под ручку веду. „А это кто?“ — „Друг нашей семьи! Он меня проводит — мне на второй этаж подниматься трудно“. — „Пожалуйста, пожалуйста!“ Всё! Так что я прохожу в министерство даже без предъявления какого-либо документа, как сопровождающий. Входим в предбанник. Там помощник сидит. „Мадам такая-то в сопровождении…“
Заходим к министру. Они обсуждают свои вопросы. Потом я представляюсь, коротко излагаю заранее продуманный текст, что есть план наконец-то создать в Бисау проектно-строительную индустрию. Португальцы были заинтересованы в любых финансовых вложениях иностранцев, воспринимая это как гарантию стабильности… Министр звонит в отдел, курирующий Гвинею-Бисау: „Принять и обеспечить всем, чего он ни попросит!“».
И действительно было так!
Придя в тот самый отдел, «Джек» увидел висящую на стене карту Гвинеи-Бисау — с грифом секретности, номером и подписью. Поговорил с руководством отдела, высказал свои просьбы, уточнил, что ему нужно подготовить серьёзный бизнес-проект, после чего можно отправляться в путь, и завершил разговор словами о том, что ему хотелось бы иметь вот эту самую карту. «Не пропадать же документу!» — подумал он про себя. Небольшая заминка, но раз министр велел обеспечить всем, что ни попросит, — секретная карта была ему отдана.
Через некоторое время, когда всё было подготовлено и, соответственно, получено задание Центра, весьма объёмистое, он смог вылететь в столицу мятежной колонии. Так как туда всё было сообщено, то у трапа самолёта гостя встречала «делегация» парламентариев и бизнесменов, стоял огромный чёрный «мерседес». Но министр — министром, однако собственный авторитет каждый создаёт себе сам, своими реальными делами. Так сказать, «по министру встречают…» — а вот как будут провожать?
Вскоре «Джек» познакомился с влиятельным местным политическим деятелем — богатейшим человеком, миллионером. Как раз тогда этот миллионер чуть ли не самолично спроектировал и начал строить гостиницу (лучший из ранее имевшихся в стране отелей напоминал сарай), а потому попросил французского специалиста: «Могли бы вы проконсультировать наш проект?» Просьбы на подобном уровне обычно делаются из расчёта на комплименты и высокую оценку. «Конечно! С удовольствием!» — отвечал почётный гость.
«Джек», однако, разочаровал архитектора-дилетанта. Осмотрев стройку, он заявил: «Хорошо, что вы используете местные отделочные материалы, но отделка — это неинтересно. Давайте проект! Начнём с этого». Разложили на столах синьки, собралась вся команда — и гость увидел, что проект никудышный. Видимо, это отразилось на его лице, потому как владелец будущего отеля спросил: «Что-нибудь не так? Что вы смотрите так грозно?» — «Могу вам сказать, что архитектор, который сделал этот проект, никогда в жизни не проектировал гостиницы! Это молодой архитектор, очень ещё неопытный!» — «Откуда вы знаете?» — «Я его не знаю — я вижу его проект!»
«Джек» разобрал всё «по косточкам»: к лестнице неудобно идти от стойки портье; на кухне такого размера ничего приготовить нельзя — можно лишь разогревать привезённые продукты, так что будет не ресторан, а забегаловка. «Наверное, вы хотите принимать здесь уважаемых гостей?» — спросил он у вконец растерявшегося бизнесмена. — «Да-да-да!» — «Значит, надо сломать это, это, — указал архитектор на плане, — и хотя бы вот это! Остальное даже смотреть не буду!»
После этого прошёл слух, что приехал крутой французский архитектор, прямо-таки второй Корбюзье!
Это, разумеется, оказалось очень важно и полезно. Хотя у «Джека» изначально должно было найтись в Бисау немало контактов. В Лиссабоне он имел большой круг общения, так что, когда он говорил, что едет в Гвинею, многие стали его просить прихватить с собой письма — сыну, мужу, другу… Объясняли: «Почта туда в лучшем случае доходит через три месяца — если доходит. Ты там будешь уже завтра — встретишься, передашь, про нас немножко расскажешь… Потом и они нам чего-нибудь с тобой передадут». Мобильной связи и электронной почты тогда не было. Разумеется, «Джек» никому не отказывал, а в результате ему не пришлось искать какие-то связи, продумывать «подходы» для знакомства: на аудиенцию к нему выстраивалась целая очередь офицеров. Тогда он ещё не знал, что те самые капитаны, которые к нему приходили, вскоре будут делать в Португалии «Революцию гвоздик».
«Джек» вспоминает:
«Условия для работы были великолепные! Познакомился я с одним человеком, очень сведущим, который фактически держал весь секретный архив Гвинеи-Бисау. „Слушай, — говорю, — здесь пахнет вообще плохо. Что-то тут неправильно…“ Я видел этих капитанов, когда мы собирались за кружкой пива, все были возбуждённые, но молчали, хранили военные секреты. Зато говорили: „Скоро все будем дома!“ Странно — идёт война, а они собираются домой. Что-то неладно! Это был март — революция произойдёт в апреле…
Так что, когда мы обсуждали с информированным „товарищем“ обстановку, я говорю: „Тут ненадёжная ситуация! Если я вложу деньги…“ — и рассказываю ему ту историю, что якобы была у моей семьи в Бельгийском Конго, когда в 1960 году эта колония провозгласила независимость. „Не хочу я такого повторения! Правду скажи, что здесь будет?“ — „Да нет, ну что ты! Ничего подобного…“ Я нажимаю: „Я думал, ты настоящий товарищ и друг! Ведь это для меня жизненно важно! Это мои деньги! Как ты потом мне в глаза посмотришь?“
Разведка — это искусство! Надо человека к себе расположить, завоевать его доверие и показать ему, как он может тебе помочь. И самое главное — быть правдивым.
Он говорит: „Слушай, ты хотя и молодой человек, но проницательный! Как ты увидел? В общем, здесь наше время сочтено! Вот я — личный друг Спинолы{66}…“ Это был генерал-губернатор провинции, который станет первым президентом Португалии…И он мне сливает компромат на этого Спинолу: что будет революция, и вот эти ребята, которых я знаю, будут…»
Вскоре нелегалу пришло приказание прибыть в Центр. Архитектор возвратился в Лиссабон, попрощался со всеми — мол, нужно срочно лететь в Саудовскую Аравию, там у меня гостиница строится, надо посмотреть, возникли некоторые вопросы… Несколько дней спустя он был в аэропорту Шереметьево.