Врачи всё чаще и чаще приглашали лётчиков к специальным аппаратам.
Начались тренировки на центрифуге. Это несложное сооружение похоже на железное коромысло, посаженное на ось. На одном конце его – кабина для человека, на другом – груз. Чем быстрее вращается коромысло, тем бóльшую перегрузку испытывает организм человека. Когда центрифуга раскрутится вовсю, то давит так сильно, что глаза не закрываются.
Однажды, когда Гагарина очень сильно «покрутили» на центрифуге и он, усталый, уже собирался домой, дежур-ный врач ему сказал:
– Позвоните жене, чтобы не беспокоилась. Вас несколько суток не будет. Отправляетесь в «дальний рейс».
Гагарин сразу понял, в чём дело: предстояла работа в сурдокамере – «комнате тишины».
В кабину корабля звездолёта ведь не будут проникать извне свет и звуки. В «комнате тишины» – небольшом помещении за тяжёлой дверью – кресло, стол, телевизионный передатчик и множество цветных лампочек и кнопок. Запас пищи и воды обеспечивает долгий «полёт». Человека запирают, и он не знает, сколько будет находиться здесь – час или неделю. За ним всё время наблюдают врачи. Они видят его на экранах телевизоров, слышат его голос, получают от него сигналы, а он ничего не видит и не слышит. Космонавт, предоставленный самому себе, делает всё так, будто находится в настоящем полёте. Питается он не «земной», а особой пищей, выдавливая себе в рот из тюбиков, вроде тех, в которых зубная паста, различные очень вкусные и питательные блюда. Приучает себя засыпать и просыпаться в точно назначенное время. Делает разного рода наблюдения и ведёт записи в бортовом журнале. И конечно, измеряет температуру своего тела. Каждый раз, когда Гагарин сообщал сигналами показания градусника, врачи улыбались:
– Тридцать шесть и шесть. Очень хорошо!
С непривычки подолгу находиться в «комнате тишины», в полном безмолвии, очень трудно. Оставаясь в полном одиночестве, человек обычно думает о прошлом, ворошит свою жизнь. А Гагарин думал о будущем, о предстоящем полёте. У него было хорошее воображение, и ему казалось, что он находится не в тихой «одиночке», а в летящем космическом корабле. Он словно видел, как под ним проносятся материки и океаны, как сменяются день и ночь и где-то далеко внизу светятся ночные города.
Все, кто наблюдал за Гагариным в течение многих суток «полёта» в «комнате тишины», поражались его спокойствию, точности, дисциплинированности.
Тренировки и занятия продолжались своим чередом. Пришло время вибростенда – этот аппарат вызывает у человека тряску, похожую на содрогание корабля при работающих ракетных двигателях. Будущих космонавтов трясло, как в лихорадке, по часу, а то и больше. Ничего, привыкли.
Привыкли и к термокамере, в которой находились дли-тельное время при очень высокой температуре. Но Гагарин к высоким температурам привык, когда ещё был ремесленником и работал у вагранок[1] с раскалённым металлом.
Домой Юрий приходил всегда с книгами под мышкой. Он читал книги и по ракетостроению, и по биологии, и по географии, и по астрономии.
– Всё это нужно по программе? – интересовалась жена Валя. – Вас заставляют это читать?
– Сам читаю. Много надо знать. Сотни книг имеют отношение к нашей специальности. А я их только начал осваивать. Придётся поднажать!
Звёздочка
– Смотрите, смотрите! Вам летать! – сказал главный конструктор Сергей Павлович Королёв и любовно провёл ладонью по блестящей поверхности кабины.
Будущие космонавты пришли наконец познакомиться с чудо-кораблём, который понесёт их в просторы Вселенной.
Лётчики по одному входили в пилотскую кабину корабля, садились, вернее, ложились в кресло, знакомились с приборами, с пультом управления. Всё им здесь нравилось, хотя назначения многих кнопок, ручек, тумблеров они ещё не знали. На прощание главный конструктор подарил каждому сувенир – копию пятигранника лунного вымпела[2].
– Может, кто-нибудь из вас найдёт на Луне тот, настоящий. А эти вам для образца, – пошутил он.
Через несколько дней Гагарин и его товарищи уехали на космодром, чтобы присутствовать при последнем, контрольном перед полётом человека, запуске корабля-спутника, – летел четвероногий «космонавт». В космический полёт отправляли небольшую, рыжеватую, с тёмными пятнами дворняжку. У симпатичной собачки была острая мордочка и умные, чуть грустные глаза. Гагарин нагнулся и погладил её. Собачка доверчиво лизнула его ладонь. Юрий Алексеевич взял её на руки. Собачка ухитрилась лизнуть его в нос. Гагарин рассмеялся, ему очень понравилась собачонка, похожая на ту, с которой он любил играть в детстве в родном селе.
– Как её зовут?
– Пока никак. У неё есть только номер.
– Ну, это не годится… посылать в космос пассажира без имени, – улыбнулся Гагарин. – Давайте её как-нибудь назовём!
Все наперебой стали предлагать клички. Но ни одна не понравилась научному работнику, готовившему собачку в космический рейс. Ей пора уже было отправляться. Гагарин опустил собачку на землю и сказал:
– Ну, счастливого пути, Звёздочка!
И все, кто был на космодроме, согласились, что Звёздочка очень подходящее имя новому пушистому космонавту.
Звёздочку одели в специальный лётный костюм, подняли на лифте к вершине высокой башни и поместили в кабину космического корабля. Раздалась короткая команда: «Пуск!» В пламени и грохоте ракета, чуть подрагивая, как бы нехотя поднялась над стартовой площад-кой, а потом стремительно исчезла в небесной синеве, оставляя за собой огненный след.
Пока не позвонили по телефону и не сообщили, что Звёздочка облетела планету и вернулась в заданное место, Гагарин волновался:
– Спросите, как она себя чувствует.
– Отлично. Прекрасно перенесла полёт.
Через несколько дней Гагарину пришлось побывать в институте, где находились собаки-космонавты. Звёздочка узнала его и от радости заскулила. С разрешения «воспитателя» собак Юрий угостил «крестницу» шоколадными конфетами.
106 Минут вне земли[3]
«Говорят все радиостанции Советского Союза… Запущен космический корабль с человеком на борту…»
В среду 12 апреля 1961 года в 9 часов утра люди, услышав весть об этом величайшем в жизни человечества событии, не отходили больше от радиоприёмников и репродукторов.
Для космонавта номер один Юрия Гагарина этот день начался ещё до рассвета. Он и его неизменный товарищ, которого тогда называли «космонавт номер два» (мы теперь знаем, что это был Герман Титов), проснулись в точно назначенное время. Как обычно, вдвоём сделали гимнастику и съели завтрак из тюбиков. Потом их осмотрел врач. Не обошлось и без градусника.
Космонавтов начали одевать. На это ушло много времени. Сначала к телу приклеили маленькие серебряные пластинки, от них шли тонкие провода. Хотя в полёте космонавт находится далеко от врачей, они по электрическим сигналам, полученным с корабля, всегда будут знать о его самочувствии.
Затем на тонкое шерстяное бельё надели скафандр. Так называется многослойный защитный костюм, обеспечивающий сохранение тепла. На скафандр натянули комбинезон, окрашенный в оранжевый цвет. В таком ярком одеянии космонавта легче будет найти, если он приземлится где-нибудь в степи. В одном из карманов костюма – цветной порошок. Если космонавт приземлится на море, он сразу рассыплет этот порошок, и на воде получится хорошо заметное сверху пятно, по которому космонавта смогут найти лётчики. В левом кармане – маленький передатчик: в случае нужды можно дать о себе знать. Рядом – острый нож, чтобы обрéзать стропы парашюта, если тот зацепится за деревья. Мягкие тёплые перчатки и высокие зашнурованные ботинки не дадут замёрзнуть рукам и ногам. На голову водрузили шлем – круглый металлический шар с прозрачным забралом-иллюминатором спереди. Достаточно потянуть за шнурок, чтобы забрало открылось.
Много неожиданного ждёт человека в космосе. Советские учёные сделали всё возможное для того, чтобы космонавт вернулся из полёта целым и невредимым, полностью сохранил своё здоровье. Для этого были проделаны тысячи опытов в научных лабораториях, запускались десятки высотных ракет, многократно летали корабли-спутники.
И Гагарина и Титова одевали одинаково тщательно, хотя лететь должен был только один из них. Если перед самым стартом что-нибудь случится – участится пульс или поднимется температура у Гагарина, – его заменит Титов.
Оба они в автобусе поехали на космодром.
На стартовой площадке, окружённой стальными конструкциями, высился гигантский серебряный корпус ракеты. Первый луч восходящего солнца горел на её острой вершине. Всё проверено. «Восток» готов к невиданному полёту. Первый в мире космический корабль получил название «Восток» потому, что на востоке восходит солнце и дневной свет, разгоняя тьму, движется с востока.
На космодроме было не много народу – главный конструктор, его ближайшие помощники, врачи, друзья из отряда космонавтов. Каждый из них высказал Юрию Алексеевичу добрые напутствия и пожелания победы. Со всеми Гагарин тепло попрощался. Неуклюже обнял Титова: «Пока, Герман! Скоро и твой черёд настанет». При этом космонавты стукнулись шлемами. Зазвенел металл. Оба рассмеялись – неудобно обниматься в космических костюмах.
О многом думал, многое вспомнил Гагарин, поднимаясь на лифте к кабине космического корабля. Ему показалось, что всё, что он делал прежде, было подготовкой к этой решающей в его жизни минуте. Быть первым в космосе – можно ли мечтать о большем счастье? Он знал, что всякое может случиться в полёте, но был уверен в успехе. Конечно, пилот первого звездолёта волновался, но старался быть спокойным. Он собрал всю свою волю и силы – надо выполнить задание. Он ещё увидит тех, кто его провожает, встретит их снова. И поэтому, уже находясь на железной площадке перед входом в кабину, Гагарин приветственно поднял обе руки и закричал: