Случилось один раз — случится и второй; возможно, нам еще преподнесут когда-нибудь на блюде голову этого проклятого летчика; а возможно, он сам поднимется из зала на сцену, держа под мышкой автобиографию — «Я убил Гагарина», разумеется, — в которой расскажет о том, что на самом деле произошло под Киржачом 27 марта 1968 года в 10 часов 31 минуту. В качестве компенсации — геростратова слава тоже ведь чего-нибудь да стоит — можно гарантировать этому джентльмену первое место в списке бестселлеров.
Сам Юра был в тот день, словно воспламеняющаяся спичка. Сообщил, что на 19 февраля назначена защита диплома, и пообещал, что после защиты всех поведет в ресторан «Седьмое небо». Нина Ивановна <Королева> ему говорит: «Юра, только не будь трепачом, не обещай зря». — «Это твердо, Нина Ивановна. И еще… надвигается скандал, но мне очень нужно отлетать 20 часов…» (18).
Николай Каманин:
…мне звонила Нина Ивановна Королева. Она рассказала, что месяца за два до гибели Гагарин обещал передать ей медальон с волосами Сергея Павловича (волосы были отрезаны космонавтами в крематории перед кремацией Королева). Гагарин говорил ей, что медальон хранится у него в сейфе. Нина Ивановна просила помочь ей отыскать этот медальон (9).
После защиты диплома в академии им. Жуковского Юрий Алексеевич прошел собеседование в ЦК КПСС — предполагалось его назначение на должность начальника ЦПК. Уже были подготовлены все документы, чтобы к 23 февраля 1968 г. присвоить ему звание генерала. Но канцелярская машина Министерства обороны где-то пробуксовала… «Подумаешь, ничего страшного… <…> Несколько недель ничего не решают. Ну, выйдет приказ о присвоении генерала к 12 апреля, к седьмой годовщине полета. Еще торжественнее получится!» (19).
Валентин Гагарин:
Я думаю, что эта катастрофа была заранее тщательно спланирована, слишком много славы выпало на долю одного человека. Хоронили его полковником, но фактически генеральская шинель у него висела на стуле. Весь генералитет считал его выскочкой, хотя, я думаю, просто завидовали ему (20).
Личный водитель Гагарина Федор Яковлевич Демчук рассказывал мне престраннейшие вещи: незадолго до гибели Гагарина в машине первого космонавта трижды подряд лопался вдруг трубопровод, ведущий к бензонасосу. Дважды поломку замечали вовремя. В третий раз машина все-таки загорелась, но и тогда обошлось: Гагарин только вернулся в Звездный городок весь в саже. Пришел к Демчуку с шуткой: «Смотри, пехота, обгорел слегка…» Это было в феврале 1968 года, практически за месяц до гибели Юрия Алексеевича (21).
Анна Тимофеевна <…> поведала о последней встрече с живым сыном. Юрий приезжал к ней, они долго беседовали. <…> Но масштабы видения и ощущения у них были уже несовместимые, она не все могла понять, да и он не мог, не должен был ей все говорить, чтобы не травмировать ее, сжигал это невысказанное в себе и это притом что сам отличался высокой эмоциональностью и большой впечатлительностью. Пытаясь объяснить свое состояние, Юра часто повторял:
— Все так сложно, так сложно… Я боюсь, мама, я боюсь.
Она решила, что его преследуют, хотят убить, сжить со света (4).
Юрий Гагарин, 20 февраля 1968 года:
Возможно, кто-нибудь упрекнет меня в том, что мечты мои слишком робки, что пройдет еще лет десять-пятнадцать, и не только на Луну, Венеру и Марс, но даже на Меркурий и Плутон будут уже летать тысячи туристов. Так обязательно будет, но, думаю, в другие, более отдаленные эпохи… (22).
Николай Каманин:
Три года непрерывных неудач рассеяли нашу былую уверенность в успешном осуществлении каждого очередного полета в космос. Среди членов Госкомиссии и главных конструкторов проявляются пессимизм и уныние (9).
Николай Каманин:
26 марта 1968.
После заседания Госкомиссии генерал Кузнецов доложил мне, что завтра предполагается выпустить Гагарина в самостоятельный полет на самолете МиГ-17. Кузнецов просил меня разрешить ему лично проверить на самолете УТИ МиГ-15 подготовленность Гагарина к самостоятельному вылету. Совместный полет Гагарина с Кузнецовым я запретил, прямо заявив последнему, что он давно утратил навыки летчика-инструктора. Я разрешил командиру полка В. С. Серегину проверить завтра технику пилотирования у Гагарина, а генералу Кузнецову приказал лично проверить организацию выпуска в полет Гагарина, проанализировать и доложить мне воздушную обстановку и метеоусловия. Право на разрешение самостоятельного вылета Гагарина я оставил за собой (9).
Мария Калашникова, сестра жены Юрия Гагарина:
Вторник, 26 марта 1968. Вернулся Юра домой из гаража в 10 вечера, немного испачканным и веселым (4).
Космонавт Георгий Добровольский:
В этот вечер Юра вывел ее <«матру»> из гаража и что-то делал на ней. Я подъехал и попытался въехать в гараж, маневрируя вперед и назад, дабы не зацепить его «лайнер». Юра посмотрел на мои старания и, очевидно оценив по-своему мой водительский опыт, с юмором сказал: «Слушай, Жора! Дай я заведу свою машину в гараж, а потом уж ты устраивай цирк!» (4).
Фаина Казецкая:
Накануне гибели Гагарина я работала на смене. Где-то в час ночи позвонил дежурный по части: «Фаина Гавриловна, к вам сейчас придут ужинать четыре человека, с ними Юрий Алексеевич». Через пару минут возле столовой затормозила машина. Увидев, что я накрываю стол, Гагарин запротестовал: «Маманечка, не надо. Мы придем завтракать в пять утра. Собери-ка нам в дорогу бутербродов». <…> На рассвете они поели и уехали (23).
В этот день облачность была необычной. Нижний край почти сплошных облаков был на высоте примерно шестьсот метров над Землей. Затем до высоты четырех тысяч метров была плотная, с небольшими разрежениями облачность. Верхний край был ровным и над ним уже никаких облаков не было, было чистое небо и очень хорошая видимость (6).
Хмурое мартовское утро. Слякоть. Промозглый сырой воздух. Под ногами хлюпает талый снег. Температура не балует: +5–7 градусов. Размытая облачность — 8–10 баллов, нижний край около тысячи метров, дымка, поэтому видимость несколько ухудшена. «Генеральский минимум» — как в шутку говорят о такой погоде летчики (24).
Первыми должны были пройти контрольные полеты Гагарин и Евгений Хрунов. По летным правилам, контрольные полеты перед самостоятельными вылетами имеют право проводить не летчики-инструкторы, а руководители летных подразделений — командиры эскадрилий, заместители командиров и командиры полков. Поэтому с Юрием Гагариным и полетел в контрольный полет командир полка Владимир Серегин. Еще одна существенная особенность этого контрольного полета — это был полет в зону на выполнение фигур сложного и высшего пилотажа. В классических учебных программах контрольный полет и первый самостоятельный вылет выполняются по так называемой «коробочке», то есть взлет, набор высоты, облет аэродрома, заход на посадку и посадка. Перед самостоятельными полетами в зону на выполнение фигур высшего пилотажа делается еще один контрольный полет (6).
По уточненным данным картина летного происшествия выглядела так. Экипаж получил задачу выполнить простой пилотаж в зоне над районом города Киржач. Высота полета в зоне 4000 метров. Погода хорошая, двухслойная облачность: первый слой на высоте 700–1200 метров, второй — на высоте 4800 метров. Видимость под облаками и между слоями более 10 километров (9).
Через минуту после взлета Гагарина и Серегина (в 10 ч. 20 мин.) был произведен взлет пары более скоростных самолетов МиГ-21. При наборе высоты они, пробивая облачность, обогнали самолет УТИ МиГ-15. Такое нарушение могло привести к столкновению самолетов в воздухе, что стало беспокоить руководителя полетов (4).
…их пилотажная зона была по метеорологическим условиям усложненной и отличалась от обычных высот пилотирования в зоне. Весь пилотаж необходимо было выполнять с учетом того, что поверхность верхнего слоя облачности на высоте четыре километра для них была такой же запретной, как и поверхность самой Земли. В облачности управлять самолетом возможно только по приборам пространственного положения, в первую очередь по показаниям авиагоризонта. Но при выполнении фигур сложного и высшего пилотажа авиагоризонт самолета не используется, он, как правило, стоит на упорах, а весь пилотаж осуществляется по видимому, естественному горизонту Земли (6).
Антуан де Сент-Экзюпери «Планета людей»:
И еще медлительнее, с расстановкой:
— …но помните, под морем облаков — вечность… (25).
Если же самолет попадает в облачность неожиданно, в нижней части фигуры в режиме пикирования, то перейти сразу же на пилотирование по приборам очень трудно, практически невозможно. Отсутствие попыток катапультироваться и у Гагарина, и у Серегина, отсутствие их выхода на внешнюю связь можно объяснить тем, что попадание в облачность было для них неожиданным, а потом они уже оба пытались только найти выход из создавшегося положения. И надежда на это их не покидала до самой Земли. Если же создание аварийной ситуации в их полете было бы связано с какой-либо внешней причиной, то они незамедлительно сообщили бы об этом по связи (6).
Выполнив задание в зоне, Гагарин запросил разрешение КП развернуться на курс 320 градусов для следования на аэродром. На этом в 10 часов 30 минут 10 секунд связь с самолетом прервалась. На все вызовы КП экипаж самолета не отвечал, но проводка самолета локаторами продолжалась до 10 часов 43 минут. Наблюдение за самолетом прекратилось на удалении 30 километров от аэродрома по курсу 75 градусов (9).
Разворот переворотом применяют многие летчики, которым нужно побыстрее завершить свое задание и предоставить самолет для следующих полетов.
В этот день должен был также летать еще и Евгений Хрунов. Причины для наиболее быстрого завершения задания были. Но выполнив «переворот» и имея желание больше снизиться, летчики могли задерж