На всех предполетных фотографиях шлем Гагарина чист. На послеполетных появляются буквы СССР. Как так?
Тут есть одна занятная история. Уже перед самым стартом конструкторы задумались – не попадет ли спустившийся с неба космонавт в оранжевом костюме в переделку? Мало ли как к нему отнесется население. Только ведь недавно – 1 мая 1960-го – был сбит американский летчик Фрэнсис Гэри Пауэрс.
В комнате, где бригада «Звезды» одевала Юрия Гагарина и его дублёра Германа Титова, было шумно, толпилось много народу – члены Госкомиссии, министры и конструкторы. У Гагарина брали автографы. В общем, суета и суматоха. Пора было садиться в автобус и ехать на старт. Но тут выяснилось, что удостоверение Ю.А. Гагарина – гражданина СССР, находится под термооболочкой скафандра, сразу его не достать.
«Когда до назначенного времени выезда космонавтов на стартовую площадку оставалось минут пятнадцать – двадцать, начальник ЦПК Е.А. Карпов, ткнув пальцем в гермошлем Гагарина, сказал:
– Надо бы тут чего-то написать. А то будет приземляться, подумают люди, что это еще один Пауэрс какой-нибудь спустился», – пишет в книге воспоминаний «С человеком на борту» знаменитый летчик-испытатель и, кстати, постоянный автор «Комсомолки» в те годы Марк Лазаревич Галлай.
Инженер-испытатель и самодеятельный художник Виктор Давидьянц где-то раздобыл красную нитрокраску и вывел на шлеме буквы «СССР».
– Надо, чтобы они высохли! – заметил кто-то.
Но времени на это уже не было.
– По дороге высохнут! – заметил Карпов.
Слово «Поехали!» Гагарин перенял у летчика-испытателя Галлая
За год до полета Гагарина Сергей Павлович Королёв открыл в своем ОКБ-1 должность «инструктор по пилотированию космического корабля». Инструктор? Так он должен был бы сам сначала слетать в космос! Но мудрый Королёв всё предусмотрел. Должность была создана под летчика-испытателя Марка Галлая. Он был не только асом, но еще и творческим, увлекающимся всем новым человеком. Галлай «придумал», как будет проходить космический полет, основываясь на своих инженерных знаниях и на… фантазии.
Занятия на тренажерах были индивидуальными. Объяснив задание, Галлай перед нажатием на тренажере кнопки «Пуск» каждый раз спрашивал:
– К полету готов?
– Готов!
– Ну, тогда – поехали!
Вот это самое «Поехали!» и услышал в 1961-м весь мир.
Вернувшись из полета, Юрий Гагарин доложил инструктору: «Марк Лазаревич, всё было в точности так, как вы мне расписали. Будто бы вы там уже побывали до меня».
1961 год. После полета Гагарина. Слева направо – Владимир Соловьёв, Сергей Нефёдов, Владимир Дубас. После полета Гагарина Нефёдов получил орден Красной Звезды. Остальные испытатели – медали
«Космонавт Ноль» сергей Нефёдов: «Я подопытным не был!»Александр Милкус
Девятнадцатилетний Сергей Нефёдов, стрелок-радист, служивший на Западной Украине в бомбардировочном авиаполку, был отобран медицинской комиссией, и ему предложили продолжить службу в Москве в совершенно секретном подразделении.
Так простой паренек стал наземным дублером Гагарина. Он по росту, весу и телосложению больше других походил на Юрия Алексеевича. Для Нефедова, а не для Гагарина, изготавливали первый скафандр.
В начале 1961 года более 10 суток провел в барокамере (в макете корабля «Восток»), во время этого эксперимента максимально создавалась ситуация реального полёта – ограниченное пространство кабины, гипокинезия (малая подвижность), обед из туб, рев двигателей при старте, проблемы с отправлением естественных надобностей. Позднее, имитируя условия полета в кабине первого космического корабля, в макете корабля «Восток» находился в позе эмбриона сначала пять суток, потом 15 суток, при этом семь суток провел при имитации разгерметизации кабины корабля.
– Сергей Павлович, сколько на самом деле было испытателей космической техники? – спрашиваю я его.
– Человек десять – пятнадцать. Не больше. Отряд испытателей при Институте военной медицины был создан задолго до подготовки полета человека в космос – в 1953 году. Он понадобился после того, как появилась первая реактивная авиация. Скорости, перегрузки, вакуум на больших высотах. Нужно было понимать, как защитить летчика, работающего на такой технике. Ничего негуманного в этом не было. Когда разрабатывается новое лекарство, его, прежде чем запускать в производство, испытывают на людях. А тут разве не такое же дело?
– Значит, все-таки подопытные?
– Совсем нет. Мы же не собачки были или обезьянки бессловесные. Сергей Павлович Королёв, когда меня отобрали для работы испытателем, предупредил: «Вы нам по всем параметрам подходите. Но работать у нас будете, только если дадите согласие. Нет ничего страшного, вы вернетесь в полк и дослужите свой срок».
А когда я дал согласие на работу испытателем, сказал очень важные слова: «Задача испытателя – найти предел переносимости в любой ситуации. Запомните, мне не нужно геройства. Вы должны из любого эксперимента вернуться живым и здоровым».
Испытатель – это человек, который разбирается в технике, который умеет чувствовать свой организм. У меня было это ощущение грани, за которую заходить нельзя. Поэтому я 30 лет – с 1960-го по 1990-й – участвовал в экспериментах. Испытателями работали и инженеры, и врачи.
– Но были же и увечья во время экспериментов, и несчастные случаи…
– Были. В сурдобарокамере погиб кандидат в космонавты из первого отряда Валя Бондаренко. До него я и Валя Подвигин пробыли в этой самой барокамере месяц на высоте 7 тысяч (в барокамере имитировали давление, которое бывает на высоте 7000 км над землей. – А. М.) и с атмосферой с повышенным содержанием кислорода. Нам повезло. А у него была высота 5 тысяч. Обслуживающая бригада, которая постоянно следит за испытателями, – инженер, лаборант, врач. Но в тот момент инженер, к несчастью, ушел на обед. А врач в это время говорит Вале: «Надень, пожалуйста, датчики». Виталий берет ватку, смачивает в физрастворе (а он на спирту!). А в это время у него там работала маленькая такая электроплиточка, он грел себе обед. И он роняет ватку на плитку. Вспыхивает все. В атмосфере, насыщенной кислородом, даже металл горит. Мечется врач, мечется лаборантка, а камеру открыть не могут. Они не знают, где нажать надо сброс давления. Бондаренко погиб.
Больше гибели среди испытателей у нас не было.
«Комсомольская правда»,
12 апреля 2011 года
Космические конструкторы верят в суеверия
АЛЕКСЕЙ ДУЭЛЬ
Среди бортовой документации корабля «Восток» было полетное задание. Люди, которые видят его сейчас, удивляются: оно напечатано на плохонькой желтой бумаге. Неужели для такого важного дела не могли найти более приличные листы?
Оказывается, все дело в примете. Еще до полета Гагарина конструкторы заметили: аппарат, у которого полетное задание написано на хорошей бумаге, разбивался. Если же текст печатали на плохоньком срыве – всё проходило благополучно. Поэтому и для Гагарина, и для следующих космонавтов бортовую документацию не писали на дорогой белой бумаге. Суеверие, однако…
Космонавт № 2 Герман Титов: «То, что первым полетит Гагарин, было предопределено»Александр Милкус
Считается, что окончательно Государственная комиссия определила, кто первым полетит в космос, только за три дня до старта. Еще за сутки чаша весов колебалась: Гагарин – Титов, Титов – Гагарин.
Но незадолго до ухода из жизни второй космонавт планеты Герман Степанович Титов признавался мне: то, что первым все-таки будет Гагарин, было предопределено задолго. Судьбой, обстоятельствами – считайте как хотите.
В полет отобрали по фото?
– Еще за несколько месяцев до полета фотокорреспонденты, кинооператоры, приходившие на занятия нашей группы, сначала объективы выставляли на Гагарина, потом – на меня. А уж потом – на остальных, – вспоминал Титов. – Мы же не дураки были. Понимали – глаз положили на Юрия.
Заметьте: большие начальники не указывали журналистам, кого снимать первым. Корреспондентская братия, так же как и инженеры, врачи, повара – все те, кто был включен в узкий круг причастных к подготовке первого полета, – выделяла из шестерки будущих первопроходцев Гагарина. Из-за его необыкновенного обаяния, мягкого, покладистого характера.
– К полету на равных готовились Николаев, Попович, Быковский, я, Гагарин и Нелюбов, – вспоминал Титов. – Была такая установка – никому из нас не говорить о приоритетах, чтобы мы не расслабились. Естественно, соперничество между нами было. Но никому и в голову бы не пришло пакостить кому-то. А сегодня, с высоты прожитых лет, я могу сказать – выбор был сделан правильно. Посмотрите биографию Юрия Гагарина. Смоленский мужик. Брата и сестру во время войны угнали в Неметчину. Пацаном хлебнул оккупации. После восьми классов пошел в люберецкое ФЗО (ПТУ по-новому), стал литейщиком. Потом саратовский техникум, аэроклуб, опять училище, уже летное. Парень сам свою мечту пробивал. У меня же биография проще. Сын учителя, интеллигент. Десять классов – училище – летная часть – отряд космонавтов.
Из дневника помощника главкома ВВС по космосу генерала Н.П. Каманина:
«5 апреля 1961 года. В последние дни я все больше слышу высказываний в пользу Титова, и у меня самого возрастает вера в него. Гагарин… во время облета района посадки, наблюдая оголенную, обледенелую землю, со вздохом сказал: «Да, здесь можно крепко приложиться».
Итак, кто же – Гагарин или Титов? Трудно решать, кого посылать на верную смерть, и столь же трудно решить, кого из 2–3 достойных сделать мировой известностью и навеки сохранить его имя в истории человечества».
– Герман Степанович, говорят, в ночь перед стартом и вы, и Гагарин спали спокойным сном. Что-то не очень верится… Может быть, вас чем-то напоили на ночь?
– Еще легенда была – мол, Титов должен был первым лететь, но очень волновался, ночь не спал, курил, поэтому послали Гагарина. Но я во втором классе бросил курить! Спали мы сном младенца. Почему? А у нас в авиации говорят так: меньше знаешь, крепче спишь. А о том, что под кроватями датчики были вмонтированы, чтобы знать, как мы дышали, сколько раз переворачивались с боку на бок, мы не знали.
– Первые полеты были в сотни раз рискованнее нынешних. А заходил тогда разговор о какой-то страховке, о каких-то гарантиях на случай гибели космонавта?
– О чем вы говорите?! Ничего подобного не было! Да и никому в голову не приходило думать о страховке!
Космонавтов любили «заправлять»
– После полета Гагарина была манифестация на Красной площади, зарубежные поездки с рассказами о достижениях коммунистической партии. Не было ощущения, что вы превратились в марионеток?
– Когда Юру чествовали на Красной площади, мы тоже там были – весь первый отряд. Стояли на трибуне Мавзолея с левой стороны. Переодели нас так, чтобы мы лишнего внимания не привлекали. И вот на самом деле только тогда я понял, что произошло что-то особое. Народ валом валил шесть часов. Люди держали детей на плечах, чтобы те Гагарина увидели! Я обалдел.
Да, Юра читал приготовленную ему речь. И я потом, после своего полета, читал с Мавзолея приготовленную речь. Тексты выступлений на особо ответственных мероприятиях привозили со Старой площади. Но это не значит, что мы обязаны были строго читать их слово в слово. Мы правили их, редактировали.
Герман Титов и Юрий Гагарин
Из дневника Н.П. Каманина:
«14 сентября – 3 октября 1961 года. Обедом дирижировали первый секретарь Ялтинского горкома партии А. Куценко и его первый зам Н. Дементьев. Оба – любители крепко выпить. В этой и других встречах они спаивали Германа и Юрия».
– А что тяжелее – тренировки, полеты или обязательные посиделки? – спросил я тогда у Титова.
– После полета было тяжелее. Есть русская поговорка: прошел огонь, воду и медные трубы. Огонь и воду пройти просто. Речка бурная, силы есть – выплыл, огонь проскочил. А вот медные трубы, когда они тебе в уши трубят каждый день и не один год, что ты такой герой у нас, выдержать трудно. А еще у нас ведь как было принято: Юра приехал в какой-то коллектив, выступил с речью, дальше что по русскому обычаю? Обед или ужин, хоть рюмку, а надо выпить. Затаскали и Юрия, и меня по всем этим встречам.
А служебных машин у нас не было. Юре после полета «за страх» «Волгу» подарили, потом мне тоже. Мы сами ездили на все встречи за рулем. Вот отсюда разные небылицы. Да, приходилось выпивать. Но организм был крепкий, молодой – мы могли, выпив рюмку, вторую, третью, ехать нормально домой. Но прошло года два или три, и милиция тоже сообразила: чего задерживать каких-то алкашей, лучше задержать машину Гагарина или машину Титова.
Было ясно, раз мы едем по Щёлковскому шоссе около полуночи – значит, со встреч. Это ж какая слава постовому – я самого Гагарина задержал!
– Неужели останавливали?
– Останавливали. И меня, и его неоднократно. Потом надоело. Я поехал в одно из управлений МВД, попросил: «Ребята, хватит уже нас подлавливать». И тогда сделали серию специальных номеров для космонавтов – ММО. А номера – это порядковый номер стартовавшего. У Гагарина был 0001, у меня – 0002.
– Скажите, а какова судьба подарков, которые дарили в поездках?
– Тогда положения, как поступать с подарками, не было. Но поскольку у нас квартиры были не такие большие, мы всё по возвращении сдавали в музей. Из всего, что мне дарили, я себе оставил только серебряный сервиз на четыре персоны. Музей Звёздного создан на базе наших подарков.
Из дневника Н.П. Каманина:
«10 ноября 1963 года. Два с половиной года всемирной славы не испортили Гагарина. Он очень вырос за это время, приобрел большой опыт… Гагарин имеет склонность к выпивкам, любит побалагурить, пошутить с женщинами, но не переходит границ, очерченных конкретной обстановкой и нормами поведения».
Он хотел летать!
– Юре тошно было от постоянных выступлений. Мы же в отряд пришли не за звездами, мы хотели летать! – вздохнул Титов. – Гагарин был замначальника Центра подготовки космонавтов по летной подготовке. И не летал! Я-то вывернулся. В космос меня больше не отправляли. Но я стал летчиком-испытателем! А его в небо не пускали. Вот он и настоял – еще в космос слетать.
Из дневника Н.П. Каманина:
«4 апреля 1963 года. Вчера заходил Гагарин. Он только что возвратился с Киржача, где провел шесть тренировочных прыжков с парашютом. Это первая после его космического полета попытка вновь обрести форму космонавта. Гагарин надеется, что когда-нибудь он совершит новые космические полеты. Маловероятно, что это когда-нибудь произойдет».
Гагарин мог бы всю жизнь почивать на лаврах, переезжая с одной встречи с трудовым коллективом на другую. Но тогда это, думаю, был бы не тот Гагарин, которого всей душой полюбила страна. Он не был карьеристом. Он мечтал о небе. В 1967-м серьезно готовился к испытаниям нового корабля «Союз-1», был дублером полетевшего на нем Владимира Комарова. И если бы не трагедия в марте 1968-го, когда учебный самолет, в котором летели Гагарин и Серёгин, разбился в лесу под Киржачом, Юрий Алексеевич наверняка добился бы права еще раз подняться к звездам.
Гагарин, конечно, активно участвовал в общественной жизни и даже порой водил экскурсии. Но мечтал вернуться в небо
Подарки за полет: «два пальто, плащ, костюмы, белые рубашки…»
Конечно же, каким будет вознаграждение за полет, Юрий Гагарин не представлял себе, устраиваясь 12 апреля 1961 года в катапультном кресле корабля «Восток». Уверен, он и не думал об этом. Нужно было выполнить боевую задачу – для недавнего летчика-истребителя это формулировалось именно так. Не подвести конструкторов и инженеров.
Да и вряд ли вообще кто-то на полигоне Тюра-Там, вскоре получившем название космодром Байконур, думал в тот день о званиях и наградах. Только бы всё прошло хорошо, космонавт вернулся живым и здоровым, приземлился на территории Советского Союза.
Бедно жили все. Такое было время. Поэтому «Волга» и комплект одежды для всей семьи в начале 1960-х были очень щедрым подарком
Это уже потом – и торжественная встреча в аэропорту Внуково с красной дорожкой, проложенной от трапа самолета к трибунам начальства. И нескончаемая кавалькада правительственных автомобилей, сопровождавшая на Красную площадь. И расчувствовавшийся Никита Хрущёв, Председатель Совета министров Союза ССР, подписавший через шесть дней после знаменитого космического полета секретное распоряжение:
«1. Признать необходимым подарить от имени Правительства СССР первому летчику-космонавту СССР майору Гагарину Ю.А. и членам его семьи автомашину „Волга“, жилой дом, мебель и экипировку согласно приложению.
Отнести связанные с этим расходы за счет резервного фонда Совета министров СССР.
2. Обязать Министерство обороны СССР (т. Малиновского) выделить майору Гагарину Ю.А. четырехкомнатную квартиру по месту службы».
Из Приложения к распоряжению Совета министров СССР от 18 апреля 1961 г. № 1037рс:
Экипировка для Юрия Алексеевич Гагарина
1. Пальто демисезонное
2. Пальто легкое летнее
3. Плащ
4. Костюм – 2 (светлый и темный)
5. Обувь – 2 пары (черные и светлые)
6. Рубашки белые – 6 штук
7. Шляпа – 2
8. Носки – 6 пар
9. Белье нижнее шелковое – 6 пар
10. Трусы, майки – 6 пар
11. Платки носовые – 12 штук
12. Галстуки – 6 штук
13. Перчатки – 1 пара
14. Электробритва – 1
15. Два комплекта военного обмундирования (парадное и повседневное)
16. Чемоданы – 2
Экипировка для жены
1. Пальто демисезонное
2. Пальто летнее
3. Плащ
4. Платья – 3
5. Черный костюм
6. Шляпы – 2
7. Гарнитуры – 6
8. Чулки – 6 пар
9. Туфли – 3 пары
10. Сумки дамские – 2
11. Перчатки – 2 пары
12. Косынки – 2 (шерстяная и шелковая)
13. Блузки – 2 штуки
14. Кофта шерстяная – 1 штука
Экипировка для детей
1. Кровать детская
2. Детская коляска
3. Платья шерстяные – 4
4. Пальто – 2 (зимнее и летнее)
5. Шапочки – 2 (зимняя и летняя)
6. Обувь – 4 пары
7. Белье – 6 пар
8. Куклы, игрушки
9. Детское приданое
Экипировка для матери
Пальто – 2 (летнее и зимнее)
Плащ
Платья – 2
Платок пуховый
Туфли – 2 пары
Белье – 6 пар
Чулки – 6 пар
Кофта шерстяная – 1
Экипировка для отца
Пальто – 2 (летнее и зимнее)
Плащ
Фуражка
Белье – 6 пар
Рубашки – 6 штук
Костюмы – 2 (темно – серый и темный)
Ботинки – 2 пары (светлые и темные)
Галстуки – 4
Носовые платки – 6
Носки – 6 пар
Двум братьям и сестре т. Гагарина Ю.А. – по 1000 рублей.
По нынешним временам весьма скромный набор, не правда ли? Да еще и формулировка – «экипировка».
По этому списку нынешней молодежи хорошо бы изучать, как люди жили в 1960-е годы. В том числе и элита, белая кость – летчики, испытатели, космонавты. Даже носки, фуражка и кофта выписывались распоряжением Совета министров! И логика в этих подарках была самая что ни на есть сермяжная: семья первого космонавта должна выглядеть прилично (напомню, Гагарин – из бедной крестьянской семьи, в 15 лет он поступил в Люберецкое ремесленное училище потому, что там выдавали обмундирование и была бесплатная столовая).
Предел мечтаний того времени – четырехкомнатная квартира и автомобиль «Волга».
Автомобили первого космонавта
Кстати, через пару лет после легендарного полета у Гагарина было две «Волги» ГАЗ-21. Одна, светло-бежевая с номером 12–04 юаг («12.04, Юрий Алексеевич Гагарин»), купленная за собственные деньги. И черная с номером 78–78 мод – та самая, подаренная Совмином.
Машина была специальной сборки (автомобилисты, жившие в советское время, этот термин хорошо знают). Но это не спасало от постоянных поломок. Как-то, когда Гагагин приехал на Горьковский автозавод, рабочие поинтересовались: «Как машинка-то?» Гагарин сказал правду: «Бывают проблемы». На заводе за одну ночь перебрали автомобиль.
А в 1965-м у Гагарина появилось спортивное купе Matra-Bonnet Jet VS. Он увидел авто на выставке 1965 года во Франции. Заметив, что Гагарин пристально рассматривает гоночный автомобиль, французы отправили его в подарок первому космонавту планеты.
О подарке узнал член Политбюро ЦК КПСС, главный идеолог СССР Михаил Суслов. И передал космонавту совет – быть осмотрительнее с подарками из капиталистических стран.
После такого напутствия Гагарин ездил на Matra очень редко.
Только в 2016 году спускаемый аппарат корабля «Восток-1» вы за пределы ракетно-космическ корпорации «Энергия» (бывшее Королёва) на выставку