у». – Первая песня – “Демобилизация”, вторая песня называется “Свадьба”, третья – “Рога”, то есть как проходит жизнь человека. А потом идут песни типа “Любовь загробная”, потом – “Черный вурдалак”, которая начинается: “На могильной на плите я был зачат нечистой силой”. И все это постепенно переходит в мистику, то есть альбом получился грамотный, составлен по порядку».
Действие практически всех песен происходит в деревне – за исключением все той же выпадающей из общего ряда «Демобилизации», фиксирующей некое пограничье социального статуса героя, который намеревается пройтись «рядом с будущей женою». Следующая вещь – «Свадьба» – как бы намекает нам на то, что, отслужив, герой взял в жены любимую девушку. Но посыл песни далек от романтики, к которой совершенно не располагает безудержная рэпкоровая подача. Матримониальные устремления героев поданы в сниженном виде, как в рассказе Михаила Зощенко «Свадебное происшествие» о незадачливом Володьке Завитушкине, не способном признать невесту среди гостей. Недаром фраза текста «чинно-благородно», видимо, как раз и позаимствована из лексикона несостоявшегося тестя Завитушкина в исполнении Георгия Вицина в экранизации рассказа Леонидом Гайдаем в киноальманахе «Не может быть». Еще один первоисточник «Свадьбы» – одноименная песня из репертуара Муслима Магомаева, в которой тоже упоминается «проселочная дорога». Уместно использованы у Юрия Хоя и ролевые элементы: сакраментальная реплика «вам хорошо, а мне жениться» произносится писклявым голосом безнадежного подкаблучника. К тому же в «Свадьбе» четко проходит водораздел между присущей «Сектору Газа» «чернухой» и «бытовухой». Начавшись как юмористическая картина из сельской жизни, песня превращается в итоге в самый натуральный хоррор с участием оборотней на деревенском погосте.
Бытовуха в альбоме на время берет верх в третьей песне «Рога», которая открывается театрализованной сценкой (скрипит дверь, и обманутый муж издает нечеловеческий вопль, услышав сладострастные стоны супруги) и представляет собой довольно злую пародию на песню из репертуара Вахтанга Кикабидзе «Мои года – мое богатство». Путем простой замены слова «года» на «рога» Юрий Хой разоблачает идею «мудрой старости», которая дается далеко не всем дожившим до преклонных лет гражданам. Без внутренней работы такие люди похожи, скорее, на недалеких шаловливых старичков из «Сказки о потерянном времени» Евгения Шварца. По сравнению с безответственным юнцом из «Явы» герой Хоя формально повзрослел, но так и не заматерел, сделав основной целью жизни соревнование с похотливой женой в количестве измен. Ну а чего еще мы хотели от человека, повторявшего, как заведенный, в день своей женитьбы «вам хорошо, а мне жениться»? Кстати, фразу «хоть борода моя седа, зато растут мои рога» Юрий Хой произносил в одном из интервью года за три до своей смерти, косвенно подтверждая тот факт, что последний альбом готовился несколько лет.
В «Сельском туалете» всеобщий раздрай в домашнем хозяйстве привел к нелепой гибели супруги в выгребной яме прогнившего сортира. В ситуации можно усмотреть оммаж к «неприличному» поэту Ивану Баркову, с которым нередко сравнивали самого Юрия Хоя. Именно Баркову молва приписывала трагикомичную смерть в аналогичных обстоятельствах и фразу «жил грешно, умер смешно» (можно подумать, что Барков мог физически высказаться по поводу собственной (!) гибели). Как бы то ни было, в тексте песни есть отсылка именно к этому афоризму: «Нет ужасней и смешнее смерти на всем белом свете». Обратим внимание на наличие народно-поэтического устойчивого выражения «белый свет» в «Сельском туалете». Придя к концу жизни к сугубо индустриальному саунду, Юрий Клинских продолжал подпитываться фольклорной традицией. Мало того, он стал еще ближе к корням, ведь если в ранней песне «Сектора Газа» «Я – мразь» «белый свет» фигурировал как объект ненависти, то в «Сельском туалете» ему возвращается исконный смысл: мир Божий, который служит мерилом всех поступков человека. Неслучайно здесь четко расставлены нравственные акценты: «Мораль песни такова: не мертвецы и не вампиры не опасны так для жизни, как прогнившие сортиры», давая понять, что подлинные ужасы следует искать не в дешевых страшилках, а в бытовом неустройстве нашей жизни. Именно в этой песне можно усмотреть зачатки новой стилистики Юрия Хоя, к которой он, возможно, пришел бы.
Татьяна Фатеева
«Сельский туалет» – высшая планка юмора Юры. Песня, которая вызывает спонтанный хохот! Когда он записал «Восставшего из ада», вскоре мне позвонил, а я как раз ехала к сестре. В итоге мы вместе туда отправились, он поставил альбом. Песни серьезные, я начинаю в них погружаться. И вдруг дело доходит до «Сельского туалета», я слышу первые фразы и понимаю, что себе уже не принадлежу. Даже не дождавшись припева, я ловлю себя на том, что хохочу в голос. Спонтанный и неосознанный смех – это же дорогого стоит! Я обожаю эти остроумные обороты, всегда их вижу и ценю. И тем, что у Юрки их много, – я просто любовалась. Остается восхищаться такой точной работой мысли, когда мало слов, но ни одного не выкинуть.
Столь же ювелирная работа присуща и следующей песне альбома. Если в «Сельском туалете» описана гибель «драгоценной супруги», то в «Грязной крови» фиксируется, как ненадолго переживший ее благоверный окончательно пустился во все тяжкие и отправился ей вослед. Хотя это и неочевидно, потому что ситуация строго зеркальная по отношению к народным сказаниям об упырях: кладбищенский вампир опрометчиво кусает праздношатающегося алкоголика, который «сорок лет каждый вечер бухал». В русском роке немало песен об алкогольной зависимости (чего стоит хрестоматийный «Алкоголь» группы «Сплин»), но выбранный «Сектором Газа» ракурс сугубо уникален. Несмотря на то что «все детство, сколько помню, я глотал пертуссин, а в 10 лет я начал пить самогон», он каким-то чудом не теряет человеческого облика. Много говорено о природной доброте Юрия Хоя, и это свое качество он передает герою «Грязной крови». Жалость распространяется даже на захлебнувшуюся его кровью нежить, ведь в тексте есть трогательное оправдание: «Откуда я знал, что так накроет его, иначе б я ему ни капли не дал?»
Как бы то ни было, мы помним, что укус вампира смертелен. Наверняка умерев после встречи на кладбище, герой «Грязной крови» воссоединяется наконец со своею женой в «Любови загробной». Действие песни происходит в Хеллоуин («конец октября с нетерпением жду я не зря»), когда, по преданию, начинает активничать всякая нечисть. Осознавая свою греховность, замогильная пара понимает, что их души «не взял Господь», но это не может положить конец их любви, и на могильной плите они решают зачать «скелетеночка». Несмотря на такие нелицеприятные подробности, песня не превращается в чистый хоррор, фактически являясь пародией на городской романс «Мы лежим с тобой в маленьком гробике» из арсенала любимого Юрием Хоем Аркадия Северного. Сравним фразу из первоисточника «череп твой аккуратно обглоданный улыбается ласково мне» со строчкой Юрия Хоя: «Твой череп оскаленный вновь улыбается мне».
Зато натуралистические подробности берут верх в «Черном вурдалаке», написанном от лица того самого произведенного на свет «скелетеночка». По наблюдениям Михаила Осокина, Юрий Клинских многое позаимствовал в этой песне у грайндкоровой группы Carcass, тексты которой, судя по всему, целенаправленно искал в Интернете. Но даже эти тошнотворные подробности с поглощаемым из груди гноем и кровоточащим геморроем странным образом не вызывают отвращение. Ведь в образе Черного вурдалака сквозь замогильный флер просматривается обычный беспризорник из неблагополучной семьи, для которого промысел на помойках и кладбищах составляет неотъемлемую часть жизни.
По самую макушку нагрузив слушателя инфернальными подробностями в «Черном вурдалаке», Юрий Хой вдруг резко спохватывается в «Истребителях вампиров» и объявляет демонам тотальную «святую войну». В отличие от своих западных коллег из тяжелых групп, Клинских никогда не заигрывался в демонизм. В песне «Истребители вампиров» положительные герои однозначно декларируют свою безграничную преданность Христу («мы – доблестные воины света, мы – избранные рыцари Святого завета… Сам Христос нам за командира»). Кроме того, в припевах Юрий Клинских вступает в рискованную игру, перекодируя революционную песню «Смело мы в бой пойдем» в чуть ли не религиозный гимн. В самом деле, если коммунисты для своего «морального кодекса» многое позаимствовали у христианства, то почему бы теперь не попытаться вернуть украденное?
Тут стоит затронуть более чем деликатный вопрос о религиозности Юрия Хоя. Несмотря на свой немеркнущий интерес к мистике, в детстве и юности он, судя по всему, никак не соприкасался с христианством.
Галина Клинских
Мама с папой Юру так и не окрестили. К этому муж пришел в итоге сам, когда мы решили окрестить дочку Иру. Ей тогда было уже лет пять. Батюшка нас спросил: «А вы сами крещеные?» Крещеная была только я, тогда священник сказал: «Сначала ты покрестись, а потом дочь приводи». Юра ответил: «Да, я хочу окреститься». Так что он это сделал осознанно. Помню, батюшка его венчиком побрызгал… Но Крещение его не изменило.
Тем не менее Юрий Клинских наряду с околодуховной литературой сомнительного происхождения интересовался и Евангелием – правда, не всегда в первоисточнике.
Галина Клинских
Много книг Юра покупал на мистическую тему. Но в последние годы он все же больше смотрел фильмы. Единственную книгу, которую он часто брал в руки, – «Забавное Евангелие» [вероятно, имеется в виду «Забавная Библия» французского писателя-антиклерикала Лео Таксиля. – Прим. автора]. Он ее постоянно читал. Была у нас и настоящая Библия. И первую Библию в нашу библиотеку принес именно Юра, купив ее красивое подарочное издание в год Крещения Руси. В Бога Юра верил, но, возможно, просто не понимал, как правильно это надо делать.