Но потом был суд и владельцы компании поняли, что я не единственный эксперт, дающий против них показания. И всех нас купить и запугать не получится. Тем более что доказательств было очень много.
Газеты много писали в эти дни и обо мне и об этом деле. Я практически не сходила с первой полосы. Удивительно, но раньше когда я входила в светскую элиту газеты меня такой чести не удостаивали.
Я была диковинкой. Я была женщиной.
В суде я держалась с высоко поднятой головой, прямой спиной, была холодна и серьезна. Я говорила уверенно, и адвокатам защиты не удалось меня ни смутить, ни сбить с толку, ни запутать. Я хорошо разбиралась в своем деле, а уж навыков не теряться на публике у меня было предостаточно. Я несколько раз повела бровью в сторону адвоката, и заставила его замолчать, когда он брызгал слюной и пытался на меня давить. У меня была хорошая школа нахождения среди пираний. Ах, простите великодушно. Высшего светского общества. А в нем без выдержки и ледяного спокойствия долго не протянешь. Поэтому мое выступление в суде произвело и на присяжных и на полицию такое впечатление.
Лабораторные эксперты из полиции на суде обычно или мямлили или говорили сложными заумными терминами и их плохо понимали все присутствующие. Я же говорила доступным языком, но при этом с профессиональным знанием дела.
Поэтому не удивительно, что сразу после завершения судебного процесса ко мне подошли из полицейского участка и предложили перейти на работу к ним.
Но я отказалась на отрез. И не потому, что не хотела. Нет. Мне очень понравилось наше сотрудничество. Но добираться на работу было гораздо дальше. И к тому же за эти два месяца я уже успела подружиться и с коллективом Центральной городской больницы и с работниками морга и самое главное с главой больницы - Профессором Артуром Фредериком Лоринж. Он не только защищал меня, в это сложное время, он оказывал мне поддержку, и самое главное я чувствовала с ним себя увереннее и смелее.
Получив мой категорический отказ Уилл сказал:
- Ну, раз ты не хочешь идти в полицию, тогда полиция придет к тебе.
К тому времени мы давно отбросили всякие формальности и общались с ним запросто.
- Это как? – перепугалась я.
- Очень просто. Оформим тебя к нам, а работать будешь здесь. Все равно на вскрытие привозят сюда, да и потерпевших в первую очередь привозят сюда. Я поговорю с начальником. Просто увеличим ваше финансирование и сделаем здесь филиал полицейской лаборатории.
- А вот это отличная идея. С финансированием у нас плохо – довольно потер руки Профессор Лоринж.
Вот так спустя два месяца и оказалась, что я работаю сразу в двух местах. Уиллу всё удалось оформить и на меня посыпались материальные блага. Не только увеличилась моя зарплата, но и качество работы повысилось. Теперь мне не приходилось выпрашивать реактивы, штативы, мензурки и пробирки. Мне все привозили и выдавали по первому требованию.
Я стала приводить в порядок мою лабораторию. Больше никаких разбитых стекол на полу и грязи на столах. Это теперь было строжайше запрещено в моём кабинете. Мне выделили уборщицу, и я и ее устроила работать в полицию. За два получаемых оклада она трудилась на совесть. Мои столы сверкали, а на полах можно было устраивать праздничный ужин.
Вот только с документацией были проблемы. Горы бумаг просто заполонили мой стол, и я не успевала писать отчеты. И если реактивы, препараты и вещества я просто не могла отложить или забыть, и по техническим причинам, и по санитарным, не говоря уже о техники безопасности, то бумаги «на потом» я отложить могла. «Потом» - было бесконечным.
Табличку я и в самом деле не поменяла. Вот я каждый раз думала о ней, когда входила в кабинет, но там меня уже ждала работа. И много работы. Поэтому было не до нее. А когда я выползала из кабинета, усталость брала свое, и мне было вот совершено наплевать, что написано на двери. Поэтому она так благополучно и висела.
За два месяца, что длилось это дело, я успела все же освоиться в новом для меня мире. И это были два тяжелых для меня месяца.
Я еще не до конца отошла от гибели родителей, у меня были сложности с деньгами, я плохо ориентировалась в этой части города, и у меня были огромные проблемы с транспортом. Личный шофер с машиной мне теперь был совершенно точно не по карману, а влезть в общественный городской дилижанс у меня не получалось. Поэтому я ходила с работы и на работу пешком. Хорошо хоть Городская Больница была недалеко от моей квартиры. Не представляю, что бы было бы, если бы я нашла работу в противоположном районе.
На работе дел было много, и задерживалась я иногда допоздна. Но и платили мне за мою работу хорошие деньги, поэтому я не жаловалась, а вкалывала. Я хотела создать «подушку безопасности». Ну тупо подкопить денег. Последние события показали, что случиться в этой жизни может все что угодно.
Поэтому возвращалась я с работы иногда, когда фонари на улицах уже зажги, а на некоторых улицах было очень темно. Я брела всегда одним и тем же маршрутом, никогда не сворачивая и за последние месяцы, выучив его до каждого камушка на тротуаре.
Вот и в тот день я брела и размышляла. Как же все же круто развернула меня жизнь. Сколько же времени прошло? Полгода? Нет, это с отъезда Виктора прошло семь месяцев, а вот со дня смерти родителей всего три.
Я дошла до своего дома. Дом был довольно высокий в пять этажей. На каждом этаже располагалось по несколько квартир. Я жила на втором. И у меня на лестничной клетке было три квартиры. Я уже взялась за ручку парадного входа, как вдруг меня кто-то окликнул.
- Сьера? Сьера Вантервиль?
Я обернулась.
Передо мной стояла худая, глубоко беременная девушка. Вот так если определять навскидку, наверное, месяц шестой или даже седьмой устало подумала я. В больнице, почему не подошла? Зачем меня у дома караулить? Я все равно уже от усталости мало что соображаю. Да и что ей от меня нужно? Я не акушер, да и не врач, хотя познания базовые и там и там у меня, разумеется, были. В Университете с этим было строго.
- Сьера Вантервиль? Вы меня не помните?
* Массовое отравление метанолом в Испании произошедшее в 1963году. Официальное число погибших — 51 человек, 9 потеряли зрение, однако существуют оценки в диапазоне от 1000 до 5000 жертв. Метанол был обнаружен в кофейном ликёре. Одно из крупнейших пищевых отравлений в истории. Метиловый спирт — опасный яд. У человека приём внутрь 5—10 мл метанола и более может приводить к тяжёлому отравлению, 30 мл могут вызвать смертельный исход, попадание в организм более 80—150 миллилитров метанола обычно смертельно.
Глава 4. Если тебе предстоит пройти через ад, иди как можно быстрее
Если джентльмен говорит даме:
«Я понимаю Вас с полуслова»,
то он имеет в виду:
"Вы говорите вдвое больше, чем надо…"
- Сьера Вантервиль? Вы меня не помните?
- Нет. Мы разве встречались, сьера? – удивилась я.
- Я не сьера. Моя фамилия Рид. Селена Рид. Вы еще тогда сказали, что я ядовита, а он рассмеялся.
Я судорожно схватилась за ручку двери в парадную. Темный Маг защити! Селена, Виктор… Я закрыла на мгновенье глаза. Больше я себе позволить просто не могу. Внешне я просто моргнула. Я сильная, я справлюсь.
- Да, я помню, сьера Рид. Что вы хотели?
- Мне нужна помощь,… Я подумала, может быть, вы…
- В честь чего? – спросила я, удивленно приподняв брови.
- Ну.… Если бы не вы… - и она положила руку на свой живот.
- Вот как? Вы в школе учились? Я совершенно точно не имею никакого отношения к вашей беременности. Для этого нужен мужчина, коим я как вы, наверное, уже заметили, не являюсь – спокойно сказала я.
- Виктор, он…
И тут я снова сжала ручку двери.
- Отец вашего ребенка Виктор Гальвангар? – спросила я и подумала, что ручку я сейчас сломаю.
Девушка только кивнула.
- Мой ребенок умирает. Я скорей всего не переживу родов. Сьера Вантервиль, пожалуйста – и крупные слезы потекли по ее довольно милому личику.
- Пойдемте в квартиру. Я напою вас чаем, и вы расскажите что происходит – и я открыла дверь.
«Ну надо же, даже ручку не сломала» отстраненно подумала я, пропуская Селену в дом.
- Второй этаж – указала я ей на лестницу и стала подниматься за ней.
Я рассматривала девушку - волосы светлые, скорее русые, личико симпатичное, одета в целом не плохо. Платье даже приличное, темного цвета, на голове шляпка, не женский цилиндр, но вполне приличная. Если бы я не помнила, при каких условиях мы познакомились, низа что не назвала бы ее «ночной бабочкой». Хотя если на улице она не работала, то вполне понятно, почему так хорошо одета. Виктор не стал бы пользоваться услугами уличных девушек. Скорей всего работала в дорогом увеселительном заведении.
Я впустила ее в квартиру, прекрасно осознавая, что моя жизнь снова кардинально поменяется. Я не смогу бросить на произвол судьбы ребенка Виктора. Просто не смогу. Только вот нужно убедиться что это и в самом деле так.
- Это еще кто? – спросила вышедшая с кухни Нэнси.
- Нэнси, познакомься. Это сьера Селена Рид. Она поужинает с нами.
Нэнси придирчиво осмотрела девушку и сдержанно кивнула.
- Пойду, поставлю еще один прибор.
Девушка сняла накидку и шляпку и повесила все на вешалку в коридоре, и мы двинулись на кухню.
Нэнси накрывала на стол. Кухня была довольно большая, и я наотрез отказалась делать из комнаты столовую. Вот еще. Убирайся там, таскай туда посуду. На кухне можно точно так же поесть. С тех пор как у меня появилась работа, и я поняла, какого это убираться за собой, я стала очень ценить время, труд и отдых. Именно поэтому мы вообще третей комнатой не пользовались. У меня была спальня и кабинет. Третья комната пустовала. Я надеялась, что туда переедет Нэнси, но старушка наотрез отказывалась.
- Никогда на такой мебели не сидела и сидеть не собираюсь, а уж ночевать и подавно – каждый раз, когда об этом заходил разговор, говорила она мне.