Караван из семи оставшихся кораблей вышел из Равенны и направился к берегам Босфора. Из-за непогод прибыли в Византий лишь к концу февраля. Интуиция Лиса не обманула: отношение к нему в корне изменилось. То ли по причине доносов, то ли Юстиниан досадовал, что война на западе слишком затянулась, отняла очень много средств, то ли потому, что в последнее время ссорился с Феодорой, принял Велисария сдержанно, поблагодарил, но триумф посулил после возвращения полководца из Персии, мотивировав тем, что теперь недосуг, положение в Лазике сложное и необходимо выручать Ситу.
- Можно отдохнуть две недели? - обратился к царю стратиг. - Люди подустали за нелёгкое путешествие, надо обновить солдат и вооружение…
Император ответил:
- Нет, всего неделю. Пятого марта, самое позднее - седьмого вы должны отплыть.
- Мне придётся оставить Антонину в столице - что-то расхандрилась в последнее время, жалуется на сердце.
- Поезжай один, а жена догонит впоследствии. Можешь взять с собой Фотия. Он в Константинополе слишком засиделся.
Лис немного опешил:
- Я бы с удовольствием, на него можно положиться… Но боюсь огорчить её величество: пасынок преподаёт Анастасию…
Неожиданно василевс взорвался:
- Вот и хватит преподавать! У царицы свои причуды, и не надо потакать каждому капризу взбалмошной бабёнки! - Тут лее спохватился, пожалел о том, что вспылил, и продолжил более спокойно: - Ты меня должен хорошо понимать. У тебя Антонина не лучше… Словом, забирай Фотия, а с императрицей как-нибудь уладим.
И когда Велисарий, поклонившись, попятился к выходу, самодержец спросил:
- Помнишь клятву - обещал мне, что ни при каких обстоятельствах ты не пожелаешь престола?
Полководец взглянул на него в упор:
- Я и не желаю, ваше величество.
Тот прищурился:
- Но соблазн-то, поди, велик?
- Может, для кого-то другого, но не для меня. Я солдат и привык исполнять приказы. Отдаёте которые - вы. Никаких иных вариантов быть не может.
- Хорошо, ступай. Возврати мне Лазику, отгони Хосрова. И тогда, наверное, мы опять подружимся. Да поможет тебе Господь.
- Сделаю, как просите. И любой ценой.
- Нет, любой не надо. Впереди нас ждут новые кампании.
Отправление назначили на 7 марта. Велисарий сделал попытку заплатить Иоанну Каппадокийцу долг - он ведь проиграл в их давнишнем споре и не смог закончить завоевание Апеннин за год, - но эпарх двора благородно ему сказал: как-нибудь сочтёмся потом, нынче недосуг. Фотий же воспринял новость об отплытии вместе с отчимом двояко: радовался возможности вновь повоевать, погулять по просторам легендарной Колхиды, где когда-то Ясон добывал с аргонавтами руно, но грустил от разлуки с Евфимией. Очень привязался к жене и любил её с юношеской пылкостью. Даже попросил Велисария, чтобы разрешил ей поехать тоже. Лис ответил отказом: надо разобраться на месте, что к чему и надолго ли затянется эта кампания. Если завершить её быстро не удастся, выпишем обеих супружниц - и твою, и мою.
Молодые провели последнюю ночь, отдаваясь друг другу бурно, страстно, а наутро не могли никак разомкнуть объятия, только повторяли: «Я люблю тебя. Береги себя». - «И ты тоже, тоже».
Женщины стояли на пристани Золотого Рога, провожая мужей в поход, а когда корабли скрылись из виду, повернулись и пошли медленно к своим экипажам. Антонина сказала:
- Вот несправедливость! Велисарий для василевса столько совершил! Император, ни разу не взяв в руки меч, гордо именуется покорителем Африки и Италии. И при этом подозревает Лиса в измене, не устраивает триумфа, вместо праздников отправляет на новую войну! Злости не хватает.
Евфимия спросила:
- Но ведь Велисарий не готовит переворота?
- Нет, конечно. А ведь мог бы. Армия пойдёт за него и в огонь, и в воду. Правда, думаю, на престоле Лису не место. Он вояка до мозга костей, править государством - не для него. Но другому в силах помочь. - Выдержала паузу: - Например, твоему отцу.
У невестки перехватило дыхание:
- Тятю в императоры? Это слишком смело.
- Не смеши меня: очень даже здраво. Разве Иоанн не прибрал к рукам всё хозяйство державы? Все её капиталы? Капиталы - главное. Если капиталы объединить с армией, никакому василевсу не устоять!
Та зашикала на свою свекровь:
- Тише, тише, если кто услышит?
- Я и не кричу, говорю вполголоса. Осторожность, это верно, не помешает. Но неужто мы глупей доносителей? Сделаем разумно и тонко. Мне хотелось бы встретиться с Иоанном где-нибудь приватно. И, конечно, не в городе, где, действительно, что ни человек - то доносчик. Например, в имении Велисария - Руфининане. Буду ждать его завтра около полуночи. Я охрану предупрежу.
- Мне так страшно, Нино!
- Господи, чего беспокоиться? Просто два человека решили встретиться. Может, Иоанн - мой любовник? Принимаю его в отсутствии мужа. Пусть докажут обратное!
- Сообщу отцу. Пусть решает сам.
- Сообщи, пожалуйста. Ведь, насколько я знаю, много лет назад ему предсказали, что он будет в «одеждах Августа». Час его величия приближается, милая сноха.
- Трудно даже себе представить…
- Иногда сбываются самые дерзкие мечты.
Но не всё так просто было в этой истории. Ведь императрица давно не терпела Иоанна Каппадокийца, не забыла: он донёс автократору о её романе с ул-Кайсом, и не оставляла надежды на мщение. А женитьба Фотия на единственной дочке эпарха двора и была одним из звеньев хитроумного плана. Говорила Антонина с Евфимией тоже по наущению государыни. И буквально в тот же вечер рассказала своей покровительнице о назначенном в загородном доме свидании.
Феодора благосклонно кивнула:
- Ты прекрасно справилась с моим поручением. Мерзкому, поганому Губошлёпу не уйти от расплаты. Я пошлю в Руфининану Нарсеса с Маркеллом и его людьми. Если они услышат, что Каппадокиец согласился на твоё предложение о перевороте, то немедленно его арестуют.
- Я надеюсь, ваше величество, что меня не тронут?
- Ты со мной заодно - этого достаточно. - Помолчав, добавила: - Кстати, для тебя хорошие сведения: прибыл человек из Эфеса и поведал, что туда приплыли Феодосий и Каллигон.
Нино просияла:
- Слава Богу, жив!
- Жив, конечно, жив. Мы с тобой заинтересованы возвратить и его, и похищенные сокровища.
Отпустив подругу, василиса отправилась к мужу. Отношения их в последнее время были напряжённые, и она надеялась донесением о неверности Иоанна возвратить утраченное доверие. Император выслушал её, сохраняя невозмутимость, а затем неспешно проговорил:
- Я не очень верю в его предательство. Уж скорее Велисарий поднимет бунт, чем Каппадокиец. Мы с ним верные, старые друзья. Но затеять испытание не мешает. Пусть Нарсес и Маркелл, как предполагаешь, там устроят засаду. И доложат обо всём, что произойдёт.
Обменявшись незначащими словами, августейшие особы расстались. Самодержец сидел задумчивый. Размышлял спокойно: «Что-то здесь не так. Феодора затеяла странную игру. Хочет насолить Иоанну - я не сомневаюсь. Но, пожалуй, планы её обширнее. С воспитанием Анастасия, в частности… Воспитает, натаскает, а потом захочет совершить рокировку. Не исключено. Я ослабить себя свержением Иоанна не дам. Мы должны быть вместе. В свете ненадёжности Велисария - очень, очень важно». Позвонил в серебряный колокольчик и велел позвать эпарха двора.
Вскоре появился Каппадокиец - как обычно, раскрасневшийся, потный, с выпяченной нижней губой. Соблюдая высший этикет, распластался перед повелителем на полу и поцеловал его туфлю. А потом, стоя на коленях, снова поклонился и прогудел:
- Что-нибудь случилось, ваше величество? Пожелали видеть меня в неурочное для нашего общения время…
- Не случилось, но случится, если ты поедешь на свидание к Антонине.
У того глаза разве что не выпали из орбит. Бормотал, как умалишённый:
- К Антонине? Я? Ничего не ведаю…
- Ладно, не лукавь. У Юстиниана уши везде. И предупреждаю тебя: там ловушка, не попадись. Если попадёшься - не обессудь, выручать уже не стану из принципа.
Вытащив платок, Иоанн утёр вспотевшую лысину:
- Здесь какая-то ошибка, ваше величество. Донесли неправду. У меня с Антониной никаких отношений нет - мы теперь родня и не более того.
- Я не про любовные отношения говорю.
- Нет? А про какие?
- Не наглей, мой друг. И не лги монарху.
- Господи, помилуй! Да о чём же мне говорить с Антониной тайно? О её любовнике Феодосии? Это же смешно!
- Ты не хочешь признаться. Своему монарху не хочешь. Очень огорчительно. Что ж, тогда иди. Дальше делай, как знаешь.
Тот сцепил молитвенно пальцы:
- Я клянусь!… Что ни сном, ни духом!… И не понимаю, что явилось причиной вашей укоризны…
- Уходи, сказал. Больше не держу.
А когда Каппадокиец отполз, скрылся за дверями, самодержец подумал: «Неужели предаст? Пресвятая Дева! Все кругом изменники. Все меня ненавидят. Боже мой, за что?!»
А эпарх двора, выйдя из покоев Юстиниана, нахлобучил шапку, завернулся в шерстяной плащ, сел в свою коляску и велел вознице: «Едем в особняк. Я проголодался». Размышлял по дороге: «Вынюхали, черти. Не успела Фимка передать приглашение Нино, как об этом знает василевс! Мистика какая-то. Может, правда, что болтают про самодержца: он - нечистая сила? Дьявол во плоти? И читает мысли на расстоянии? А иначе откуда такая осведомлённость? - покряхтел, как больная собака. - В свете вышесказанного, как мне поступить? Отменить свидание? Просто не пойти? И, возможно, упустить шанс на трон? Ведь когда ещё править, как не сейчас: через десять лет буду стариком и не захочу никаких престолов… Надо, надо сделать попытку. И, во избежание неприятностей, из Руфининаны скрыться от ищеек царя - скажем, в монастыре. И уже оттуда ждать сигнала от Велисария. Антонина поможет, потому что имеет свой интерес».