1. ДРУЗЬЯ И ВРАГИ
Покоя не было. Стареющий Юстиниан решал одну задачу, но тотчас возникали несколько новых.
В 540-е годы шаханшах Хосров и король Тотила создали мощную коалицию против византийцев. В нее вошли гепиды, готы, персы, «склавины» и западные болгары — кутургуры. Владения участников коалиции простирались от Каспия и Дона до Альп. Но Юстиниан переиграл всех, отбросил врагов и перессорил вчерашних друзей. Италия была захвачена, персам нанесено несколько поражений, гепиды запросили мира.
Но окончательный результат противостояния оказался во многом неожиданным. В результате Готских войн обозначилось два победителя: византийцы и «склавины». Славянские вожди значительно расширили свою державу. Гепиды и кутургуры были их союзниками. Лангобарды вели себя тихо: им требовалось несколько лет мира, чтобы зализать раны.
В то же время ничего не слышно о днепровских ругах, «русичах».
На чьей они были стороне? Историки хранят по этому поводу молчание. Логично предположить, что эти враги готов выступили против «склавинов» на стороне антов и византийцев. Тогда понятно молчание летописей. Ругов считали теми же антами и причисляли к союзникам византийцев. Поэтому среди антов мы видим и славянские, и германские имена.
Чтобы обеспечить северную границу, Юстиниан должен был отбросить «склавинов» и кутургуров. Он сделал это чужими руками. В 551 году византийцы заключили союз с кубанскими болгарами (утургурами) и стали снабжать союзников шелком и золотом. В степи запылала война. Кстати, некоторые ханы утургуров носили славянские имена. Известный российский славяновед С. В. Алексеев полагает, что это — следы союза, заключенного между «кубанцами» и антами.
Кутургуров возглавлял хан Заберган, утургуров — хан Сандилх. Оба имени — условны, они дошли до нас в ромейской транскрипции. Но это лучше, чем ничего. Например, тогдашних предводителей «склавинов» мы вообще не знаем.
Борьба между двумя болгарскими ханами продолжалась 7 лет. Ее подробности опять-таки неизвестны. Ясен лишь результат: «склавины» разбили антов, а утургуры нанесли несколько поражений кутургурам. Правитель кутургуров Заберган откочевал к самому Дунаю и здесь получил помощь от «склавинов». Анты были настолько парализованы неудачами последних лет, что заключили мир и обрели покой. Возможно, они стали данниками «склавинов».
Заберган был обозлен из-за поражений и находился на грани отчаяния. У него не было средств, не было земель, были только воины, такие же отчаявшиеся, как и сам хан, готовые на всё. Вдруг стало ясно, что главный враг — коварная безжалостная Византия. У Забергана возник замысел ограбить ее. Возможно, эта идея родилась на совместных советах с князьями «склавинов». Славяне тоже заглядывались на византийские богатства. И тоже понимали, что сильная империя опасна для них. Момент для вторжения был выбран удачно — как раз после чумы и землетрясений.
2. ЗАБЕРГАН
— Зимой 558 года болгарская конница перешла Дунай по льду и вторглась в пределы империи в районе Малой Скифии (современная Добруджа). Болгарских конников сопровождали большие отряды славянской пехоты. Один из главных наших источников, Агафий, ничего не говорит о наличии славян, но это не значит, что их не было. Просто Заберган был предводителем похода и главным лицом в армии. Второстепенных лиц византийские авторы проигнорировали. Славяне для них стали тоже болгарами, коль скоро воевали под знаменами болгарского хана.
Из Добруджи болгары и славяне проникли во Фракию (март 559 года). Придунайские земли ромеев лежали в запустении. Народ частью вымер от чумы, частью попрятался в городах. Оборона тоже была дезорганизована из-за приступа «черной смерти». Юстиниан не успел восстановить линию фронта.
Часть болгарской орды двинулась на Херсонес Фракийский, а часть отправилась в Грецию. Перешеек Херсонеса ограждала стена от моря до моря, за нею лежали купеческие и ремесленные городки, которые можно было разграбить.
Заберган думал с помощью славян начать набеги на побережье, но для этого нужно было взять стену с налета, что сделать не удалось. Тогда хан еще раз поделил войско. Большой отряд (возможно, славянскую пехоту) он оставил осаждать Херсонес Фракийский, а сам с главными силами болгар (может быть, 15–18 тысяч конных воинов и небольшое число славян) отправился прямо к столице империи — Константинополю.
Для византийцев это нападение стало неожиданностью. Часть их войск находилась в Испании, главные силы сражались в Лазике и стояли на восточном фронте. Наконец, император полагал, что кутургуры скованы из-за войны с утургурами, и границе ничто не угрожает. События на Дунае развернулись слишком стремительно.
Болгары опустошали Фракию, хватали пленных, грабили имущество. «Жесточайшим образом похищались… многие благородные женщины и даже ведущие непорочную жизнь подвергались величайшему бедствию, становясь жертвой разнузданной страсти варваров», — ужасается Агафий. Византийские отряды, стоявшие на пути, были разбиты. Началась паника. Юстиниан приказал снять все золотые украшения с храмов, которые находились в окрестностях Константинополя и не были защищены. Затем он попытался собрать войска и навести порядок в столице.
Враг подошел к Длинным стенам, которые были основательно разрушены последним землетрясением. Они даже не охранялись. Да и армия была не та, что в начале правления великого базилевса.
«В действительности римские войска были уже не таковы, как при древних императорах, но, сведенные к ничтожной части, далеко не соответствовали величине государства, — сетует Агафий. — Ибо всё римское войско должно было насчитывать шестьсот сорок пять тысяч вооруженных людей, а в то время оно едва составляло сто пятьдесят тысяч, и из них одни были размещены в Италии, другие в Ливии, третьи в Испании, некоторые у колхов, в Александрии и Фивах египетских. Небольшая часть была расположена и на границах персов. Там не было нужды в больших силах, благодаря договорам и прочно установленному перемирию. Так нерадением властей многочисленные войска были сведены к незначительному количеству».
Это важное известие о численности войск. Его нужно разделить на два — для Восточной и Западной империи. Следовательно, в Византии армия должна была насчитывать 322 тысячи солдат. Современные историки полагают, что Юстиниан сократил войска потому, что экономил деньги, которые разворовывались бюрократами. Эдвард Люттвак ставит под сомнение это утверждение. Правда, возникает вопрос: действительно ли в начале царствования Юстиниана у ромеев было 300 тысяч солдат? Сомнительно. Забудем на время гипотезу о чуме, которой мы, вслед за Люттваком, уделили много внимания. Похоже, что византийская армия в VI веке значительно сократилась, но причиной этого сокращения было прежде всего изменение тактики. Римляне делали ставку на пехоту, ромеи — на конных стрелков, которых не могло быть очень много. Конечно, чума тоже сыграла свою роль в сокращении легионов. Но это ставит под сомнение всю концепцию Агафия!
Миринеец в общем-то симпатизирует Юстиниану. Однако этот молодой интеллигент передает зачастую не факты, но общественное мнение, тем более что последние книги своего сочинения пишет в эпоху нового императора, православного фанатика и законченного бюрократа Юстина II, при дворе которого к деятельности Юстиниана относились скептически. Любое общество устает от правителей-долгожителей. Иногда это приводит к бунтам. После Юстиниана бунта не произошло, но это не значит, что царя обожали все поголовно.
Французский византинист Шарль Диль сравнивает эпоху Юстиниана с веком Людовика XIV. «Король-Солнце» провел в молодости несколько удачных войн, а под конец правления стал вялым, неэнергичным, развалил армию, окружил себя взяточниками и проиграл войну за Испанское наследство. Но Юстиниан был другим. Гипотеза Люттвака о чуме как причине развала армии ближе к истине. Добавим к этому природные катаклизмы, усталость византийцев от бесконечных войн и элементарный стратегический просчет базилевса: внимательно следя за сражениями в Лазике, Италии, Испании, дряхлеющий император проглядел события на Дунае. Он недооценил мобильность и боеспособность западных болгар и переоценил талант своих дипломатов. В острый момент дунайская граница империи осталась без защиты.
…Заберган раскинул лагерь около селения Мелантиады, которое находилось внутри Длинных стен у речушки Атирас. Население Константинополя охватил ужас. Обывателям мерещились осады, пожары, голод. Юстиниан расставил на стенах всех кого только мог: полицейских, ополченцев, дворцовую стражу. В ней тогда служили богатые сынки, которые придавали блеска императорским выходам. За эту привилегию они платили деньги в казну, но в военном отношении ничего собой не представляли. Единственная надежда была на то, что эта «ватиканская гвардия» устрашит болгар одним своим видом. Так и случилось. Болгары не решились штурмовать мрачные высокие стены Константинополя, увидев на них тысячи защитников. Заберган ограничился грабежом окрестных селений. Хан рассчитывал взять дань и уйти. То есть повторить то, что делал Хосров в 540 году во время памятного набега на Сирию. Но хан просчитался. Сдаваться византийцы не собирались, платить дань — тем более. Впрочем, положение было скверное.
3. ВЕЛИСАРИЙ
Тогда Юстиниан вспомнил про своего давнего соратника и подчиненного Велисария. Одряхлевший от старости полководец влачил дни в Константинополе, в достатке, но абсолютной безвестности, далекий от суеты двора и военных испытаний. Всё, чем мог развлечься великий старый ромей, — это чтение рассказов о собственных подвигах и несчастьях, которые Прокопий Кесарийский изложил в своих монографиях. Можно вообразить радость, с какой помчался во дворец отправленный на пенсию полководец, как только Юстиниан вызвал его к себе. Велисарий снова необходим стране!
Юстиниан возложил на него командование скудными войсками, расквартированными в Константинополе, и Велисарий с радостью принял назначение. Опять придется сражаться в меньшинстве, но это пустяки. Было время — полководец с небольшим войском разбил готов под стенами Первого Рима. Теперь настало время разбить болгар у ворот Нового Рима — Константинополя. «Итак, он снова надевает уже давно снятый панцирь, а на голову шлем, и возвращается к привычкам, усвоенным им с детства, возвращает память о прошлом и призывает прежнюю бодрость духа и доблесть», — пишет Агафий с нескрываемой любовью к старому военачальнику. О подвигах Велисария говорила вся страна, на его примере воспитывали молодежь. Агафий, как и все, поддался обаянию великого человека.
Полководец начал действовать. Он вывел из столицы 300 воинов. Эти триста человек были, скорее всего, ветеранами Велисария, хотя и не его частной гвардией. Помимо них он вооружил несколько тысяч ополченцев, но эта толпа была плохо обучена. К популярному генералу сбежались жители предместий. Полководец занял выгодную позицию и стал ждать неприятеля.
Первым делом Велисарий укрепил лагерь и разослал повсюду разведчиков, чтобы знать о малейшем движении неприятельской армии. Ночами византийцы зажигали множество костров, чтобы напугать врага мнимой численностью своих полков. Заберган был озадачен, поверил этой нехитрой уловке и на какое-то время прекратил набеги. Возможно, он уже раскаивался в своем решении напасть на Константинополь. В свою очередь, хан разослал повсюду разведчиков и стал ловить византийцев, чтобы добыть у них сведения. «Языки» были взяты, допрошены и сказали правду о том, что византийцев немного. Должно быть, Заберган рассмеялся, выслушав эти речи. Как мог он купиться на хитрость Велисария!
Хан выделил 2000 воинов и начал с ними наступление на ромеев. Болгары шли по дороге, вдоль которой густо рос кустарник, ветвились деревья… Велисарий спрятал там 200 всадников. Крестьянам и горожанам «он приказал выступить с сильным криком и стуком оружия». С отборной сотней воинов сам полководец разместился в центре. Вероятно, Юстиниан успел перебросить еще какие-то подкрепления, и Велисарий создал из них центральный полк, который должен был принять главный удар.
Сражение развивалось стремительно. С дороги варваров атаковали ромеи, появившиеся из засад. Как только ряды болгар дрогнули, на них напал сам Велисарий. За его дружиной шли ополченцы с шумом и криками.
Болгары сгрудились и утратили главное преимущество — маневр.
Некоторое время они пытались сопротивляться, а потом побежали.
«От страха их покинуло даже то искусство, которым они привыкли гордиться, — говорит Агафий. — Обычно эти варвары, быстро убегая, поражают преследующих, поворачиваясь назад и стреляя в них. Тогда стрелы сильно поражают намеченную цель». Но теперь они не стреляли. Византийцы перебили 400 кутургуров, а сами почти не понесли потерь. Из отборной дружины вообще никто не погиб.
Наконец выносливые кони умчали Забергана и его болгар в лагерь. Византийцы отстали. Ночью из болгарского становища доносились вопли скорби: варвары резали себе щеки ножами, «выражая тем, по обычаю, свою горесть». На другой день Заберган отступил от стен византийской столицы. Велисарий хотел его преследовать, но по приказу Юстиниана вернулся в Константинополь. Базилевс опасался, не уловка ли это со стороны болгар. Вскоре Заберган снял осаду и ушел во Фракию.
Столичная чернь превозносила Велисария как героя. Этим воспользовались завистники, чтобы очернить полководца в глазах Юстиниана. Постаревший император сделался ревнив и подозрителен.
Впрочем, Велисария просто вернули в поместье, где полководец продолжил жизнь частного человека. Юстиниан был мнителен, но не свиреп.
4. БОЛГАРЫ
Другая часть болгар и славян осаждала Херсонес Фракийский. Византийскую оборону возглавлял молодой офицер по имени Герман сын Дорофея.
У Германа имелось достаточно войск в Херсонесе. Это говорит лишь о том, что военный просчет Юстиниана относительно действий болгар не был абсолютным. Император не ожидал от Забергана наглого нападения на Константинополь и не подготовил столицу к отражению удара, а вот нападения на Херсонес почему-то ждал. Герман удачно оборонял стены. Осаждавшие перешеек славяне задумали переплыть море на плотах и напасть на защитников Херсонеса с тыла, высадив десант. На плоты Погрузились 600 славян и отправились в плавание. Византийские разведчики вовремя предупредили Германа, что славяне, «неумело гребя», приближаются со стороны моря. Герман вывел в море 20 небольших кораблей с Двойной кормой. Сражение оказалось быстрым и бестолковым. Ромеи «обрушились с большой силой на камышовые плоты, а те, отброшенные большой силой течения назад, носились и крутились по волнам, так что гребцы не могли на них удержаться». Славяне не умели плавать в море, а ромеи методично разрушали утлые плоты. В конце концов варвары оказались в холодной воде и утонули все до единого. Осада Херсонеса еще продолжалась, но дело осаждавших было проиграно.
Заберган пошел на переговоры с Юстинианом. Хан заявил, что уйдет с имперских земель, но при одном условии: пусть ромеи дадут ему столько же золота, сколько дают утургурам.
Юстиниан отказал. Заберган перегруппировал свои войска, подошел к ромейской столице и опять проник за Длинные стены. Юстиниан выставил воинов на внутренние укрепления. Болгарский хан несолоно хлебавши отступил в окрестности Адрианополя. Здесь он оставался до Пасхи 13 апреля 559 года, как свидетельствует в своем сочинении Феофан Исповедник. Константинополь готовился к новым боям. После празднования Христова Воскресения Юстиниан вышел из города, чтобы лично возглавить оборонительные работы. Император был стар, но энергичен. Он остановился в городке Силиврия и принялся восстанавливать Длинную стену. После того как укрепления подновили, Юстиниан выставил на них солдат.
К Забергану вернулся отряд, посланный в Грецию. Его остановили защитники Фермопил. В «Тайной истории» Прокопий писал, что Юстиниан распустил войска, охранявшие Фермопильский проход. У воинов Забергана сложилось на этот счет иное мнение: «несуществующий» отряд помешал болгарам разграбить Грецию. Дело в том, что вместо добровольцев, прежде охранявших Фермопилы, Юстиниан приказал делать это профессиональным солдатам. Эффект, как говорится, был налицо.
Не исключено, что в это время к Забергану пришли большие подкрепления славян и болгар из-за Дуная. Общая численность этой армии могла быть очень крупной, 40–50 тысяч воинов. Но и к византийцам подходили резервы. Поэтому болгары и славяне не решались штурмовать ромейские города, но грабили деревни и устраивали охоту на мирных жителей.
Юстиниан вызвал для руководства дунайскими войсками Юстина сына Германа. Молодой полководец хорошо справился с этой задачей. Вероятно, он вел маневренную войну, подробности которой, однако, остались вне поля зрения историков. Лишь Агафий в «кавказском» разделе своего сочинения упоминает о каких-то подвигах Юстина на Балканах и обещает о них рассказать подробнее, но обещание остается невыполненным.
Война словно забуксовала. Хан задержался на Балканах до августа 559 года. Может быть, он задумал остаться во Фракии и превратить ее в Болгарию, как это сделают его потомки под началом хана Аспаруха в 681 году? Не исключено. Однако Заберган переоценил силы. Сельская местность во Фракии была выбита и разграблена, но все крупные византийские города держались. Болгары могли прожить грабежом несколько месяцев, не больше. Создать прочную базу к югу от Дуная им не удалось. Тогда Юстиниан собрал флот, который должен был войти в Дунай и прервать связь болгар со степью и славянскими землями. Этим изящным маневром император выиграл войну. Узнав о строительстве флота, хан сообразил, что пришла пора убираться с Балкан. Заберган похватал пленных из числа мирных жителей и заявил, что перебьет всех, если ему не заплатят выкуп. Вот тогда Юстиниан сдался. «Император послал им столько золота, сколько считал достаточным для выкупа пленных и для того, чтобы они мирно очистили территорию», — пишет Агафий. Это было меньше, чем ушло на подкуп утургуров, но сдался и Заберган. Он отпустил пленных. Интересно, что накал патриотизма у византийцев в 50-е годы VI столетия был очень высок, выше, чем у предыдущего поколения. Об этом говорит тот же Агафий, ворча о соглашении между болгарским ханом и базилевсом ромеев: «столичным жителям такое соглашение казалось низким, позорным и недостойным свободных людей». В адрес правительства и престарелого императора несся ропот. Почему враги дошли до самых стен столицы? Почему от них откупились золотом? Зачем империи такое правительство? Впрочем, разговорами всё и кончилось. А Юстиниан вскоре доказал, что не утратил дальновидности и его как политика рано сбрасывать со счетов.
Император срочно направил гонцов на Кубань, в страну утургуров. Гонцы везли письмо, адресованное хану Сандилху. В нем сообщалось, что Заберган получил много золота и требует еще больше. Так что Византия больше не сможет платить утургурам, тем более что они не защитили ее от набега.
Прочитав письмо, Сандилх пришел в ярость из-за коварства своего западного коллеги Забергана. Ограбить Византию! Попытаться присвоить золото, которое император шлет утургурам! В тот же день хан Сандилх приказал готовиться к походу на запад — против днепровских болгар.
Утургуры действовали стремительно. Заберган переправился через Дунай… и попал в ловушку. Его поджидал Сандилх со своими головорезами. Состоялось сражение, в котором утургуры разгромили врага. Славянскую пехоту перебили, а западноблогарские всадники бежали, побросав обоз и золото.
Заберган мог бежать только в одно место: к «склавинам». Там он отсиделся и вновь собрал войско. У него было примерно 30 тысяч всадников, способных носить оружие. Не будет преувеличением предположить, что «склавины» могли выставить столько же воинов. То есть Византии угрожала действительно серьезная опасность, если бы славяне и болгары объединились и напали на нее. Но Юстиниана винить не в чем. Император натравил утургуров на своих врагов. Вероятно, кубанцы имели опять же примерно 30–40 тысяч воинов. К ним присоединились 20–30 тысяч антов, и в степи вновь закипела жестокая война. Парадоксально, что резались друг с другом близкие родичи: славяне против славян, болгары против болгар. Эта резня продолжалась целый год и ослабила обе стороны. А с востока надвигалась новая опасность. Доходили слухи о появлении неизвестного народа — тюркют, который гнал перед собою своих врагов — племя авар. Появление аваров полностью изменит расстановку сил в южнорусских степях.
5. АВАРЫ
В 545 году, когда византийцы воевали с Тотилой за Рим, а Хосров Ануширван заключил перемирие с Юстинианом, в восточной части Великой Степи происходили важные события. Разбойничий Жужаньский каганат, объединивший современную Монголию и Бурятию, находился на грани распада. Каганы («императоры») выстроили жесткую систему по принципу орды и сильно притесняли окрестные племена.
Против жужаней восстали тюркюты. Это было монголоидное племя, говорившее по-тюркски и жившее в горах Алтая. Горы были богаты железом, в то же время имелись превосходные луга, пригодные для выпаса коней; поэтому тюркюты без труда создали тяжелую латную кавалерию. Их воины сражались в шлемах и длинных халатах с высоким воротом, а поверх халата надевали доспех. В бой шли под черным знаменем с золотой головой волка. К ним присоединились многие племена, недовольные властью жужаней.
В степи разгорелась война, жужани были побеждены, а тюркюты создали свой каганат и начали грандиозные завоевания.
В 552 году брат кагана тюркютов, хан Истеми, выступил походом на запад. Он покорил степи современного Казахстана, а у берегов Арала столкнулся с двумя племенами — вар и хуни. Византийцы называли их «вархонитами». Первое из этих племен было угорским, а второе — «туранским», то есть кочевым ираноязычным, вроде аланов. Они заключили союз, но потерпели поражение от тюркютов и бежали еще дальше на запад. Так возник новый народ, которому суждено было изменить судьбы Восточной Европы. Вархониты выбрали единого кагана. Им стал Баян (неизвестно, титул это или личное имя); наверняка это угр из племени вар. В 557 году вархониты объявились на Северном Кавказе. Здесь они столкнулись с сабирами, у которых была своя история. В IV веке сабиры жили в Южной Сибири и бежали оттуда под натиском племени абар. Возникло недоразумение. Сабиры приняли вархонитов за тех самых древних абаров. Каган Баян не спешил развеять эту иллюзию. Его союзниками в Предкавказье стали аланы — тоже потомки древних туранцев, родственные племени хуни. Сабиры потерпели разгром и с тех пор утратили гегемонию в северокавказских степях.
Вскоре до славян и византийцев дошел слух о появлении нового племени. Византийцы звали его авары, привычно смягчая букву «б». Славяне назвали новое племя «обры», ближе к древнему звучанию. У аваров было примерно 20 тысяч всадников — крупная сила, хотя и уступавшая численно тем же болгарам.
В 558 году авары направили посольство в Константинополь. Они просили земель для поселения и предлагали союз. Юстиниан союз принял, а в землях отказал. Император рассчитывал использовать аварские войска в борьбе с кутургурами.
Основные сведения об этих событиях содержатся в сочинении византийского автора Менандра, однако оно дошло до нас в отрывках, которые позволяют наметить лишь общую канву, исключая подробности.
Баян опасался, что его догонят тюркюты, и был прав — тюркютские отряды уже выходили к реке Урал. Поэтому он оставил аланам предкавказские степи, а сам двинулся к берегам Днепра. Здесь каган обнаружил войну: на Дунае и Днепре шли бои, кутургуры резались с утругурами, причем Заберган терпел тяжелые поражения в этой борьбе.
Поздней осенью 559 года Баян вмешался на условиях, что кутургуры покорятся аварам. Хан Заберган принял ультиматум и стал подданным Баяна, тем более что каган, вероятно, был угром, как и сам Заберган. Утургуры были разгромлены и частью истреблены, частью включены в состав аварской армии. Впрочем, удержать Прикубанские земли у Баяна не было сил, и часть утургуров сохранила свободу.
Между Доном и Дунаем возник Аварский каганат. Он стал северным соседом Византии. При этом Заберган предложил аварам разгромить антов, чтобы обеспечить тылы. Отсутствие прочного тыла сделалось кошмаром для беглецов-аваров. Баян принял предложение и обрушился на антов войной. Один из главных вождей антов, Мезамир, приехал к кагану для мирных переговоров, но вел себя дерзко и был убит. Больше у потомков антов — сербов и хорватов — никогда не было единого вождя, народ разделился.
Столкновение с аварами оказалось стремительным и ужасным. Подробности опять неизвестны. Может быть, союзниками аваров выступили «склавины»? Такое возможно, ведь они были друзьями Забергана. Так или иначе, союз антов был разгромлен и погиб в кровавой борьбе. Уцелела лишь часть, уличи и тиверцы, которые подчинились аварам. Сербы и хорваты бежали к «склавинам» и подчинились им. Первый разгром антов С. В. Алексеев датирует 560 годом, и с этой датой можно полностью согласиться.
Победы аваров насторожили Юстиниана. Баян разбил двух союзников Византии — утургуров и антов. Зато кутургуры, только недавно стоявшие под стенами Константинополя, оказались друзьями Баяна. Ясно, что с севера на Византию надвигалась гроза. Старый император опасался войны. Он искал способ отодвинуть аваров от своих границ.
Баян настойчиво требовал у ромеев землю для поселения. Он мечтал получить степные угодья к югу от Дуная, в Малой Скифии. Возможно, эту идею подсказал всё тот же Заберган, который хотел вернуть потери после своей неудачной эскапады, когда он позорно проиграл сражения под Константинополем и Херсонесом, а затем потерял добычу во время переправы через Дунай. Заберган чувствовал себя жертвой хитрости византийцев и жаждал отомстить.
Но старый опытный Юстиниан был опаснейшим противником. Император искусно повел переговоры с аварскими послами. Дать землю в Скифии он отказался, однако взамен «даровал» аварам Дакию и Паннонию. Там жили гепиды. Вот на этих-то «последних готов» Юстиниан и хотел натравить аваров, что вполне удалось. Союзные византийцам лангобарды выступили с аварским каганом против гепидов, война затянулась на несколько лет. Император жонглировал народами и отводил как мог опасность от Византии.
Переговоры между аварами и ромеями продолжались весь 561 год. В это время Баян пытался найти дорогу на запад, чтобы окончательно оторваться от тюркютов. Один аварский отряд даже достиг Тюрингии, где был разбит королем Австразии Сигебертом (561–575).
Баян колебался. Его кутургурские друзья советовали напасть на Византию. Он прощупал силы ромеев. В 562 году отряды болгар вторглись за Дунай и достигли Фракии. Юстиниан выдвинул войска к великой реке и перекрыл доступ варварам. К этому времени Италия покорилась, а войны с персами забылись как дурной сон. Базилевс стянул войска на Балканы и готов был вести большую войну против аваров… Баян отступил. Теперь он задумал поселиться в Паннонии, на месте древних гуннов. Но дорогу преграждали «склавины». Значительная часть их жила в современной Молдавии и Валахии. Это был дочерний славянский союз «дунайцев», его возглавлял князь Добрята, который, в свою очередь, подчинялся вождям волынских дулебов. Вероятно, «склавины» сами претендовали на паннонские земли гепидов. Союз между аварами и славянами распался.
Баян решил сохранить мир с Византией и окончательно порвать со «склавинами». Эта политика шла вразрез с планами Забергана, имя которого в это время загадочным образом исчезает со страниц хроник. Возможно, своевольный болгарский хан был убит.
Авары отправили послов к дунайцам и предложили покориться. Добрята ответствовал:
— Родился ли среди людей и согревается ли лучами солнца тот, кто подчинит нашу силу? Ибо мы привыкли властвовать чужим, а не другие нашим. И это для нас незыблемо, пока существуют войны и мечи.
Слово за слово, «склавины» перебили аварское посольство. Баян стерпел обиду, потому что не считал себя готовым к войне. И это странно, ведь каган только что хотел напасть на «склавинов». Возможно, у него появился новый враг. Например, возникла угроза восстания уцелевших антов. Или болгары Забергана (неважно, был он к тому времени жив или нет) отказались выступить против своих недавних славянских союзников.
Авары ограничились тем, что стали выдаивать Византию. От Юстиниана Баян добился денежных субсидий в обмен на мир. Прежде чем осуждать византийского царя, задумаемся: какова была численность армии Баяна? Двадцать тысяч аваров, примерно 10–20 тысяч утургуров, столько же — кутургуров. Итого — не меньше пятидесяти тысяч всадников. Приплюсуем к этому ополчения покоренных славян… Юстиниану было чего бояться. Но в то же время ему удалось удержать равновесие на Дунае. Пока был жив базилевс, авары не смели нападать на Балканы. В Византии сохранялись мир и спокойствие. Это был последний подвиг старого императора на балканском фронте.