– Понятно…
– Знаешь, – продолжала Лера, забыв о том, что не намеревалась делиться с Алексом рабочими подробностями, – поначалу мне казалось, что дело интересное, но теперь я понимаю, что предпочла бы другое – то, которым занимается Суркова.
– Твоя начальница? – уточнил Алекс. – И что же у нее за «интересное» дело?
– Об убийстве ювелира. Как выяснилось, в сообществе его, мягко говоря, недолюбливали…
– Ты, случайно, не о Фельдмане говоришь? – неожиданно перебил ее Алекс.
– Ты знаешь Фельдмана?! – удивилась Лера.
– Ну, не то чтобы знаю, но кое-что слышал.
– Интересно, откуда?
– Антикварные и ювелирные круги, видишь ли, довольно близки: иногда мы даже интересуемся одними и теми же вещами и посещаем одни и те же места.
– Например?
– Например, аукционы или, скажем, встречи с коллекционерами. Ювелиры любят старинные украшения, часто даже «косят» под них.
– Если при этом они не пытаются выдать современное украшение за антикварное, это не преступление, – заметила Лера.
– Так в том-то и дело!
– В смысле?
– Ходят слухи, что Фельдману как-то достался дорогущий перстень, принадлежавший, по слухам, Антону Миниху…
– Кому-кому?
– Ну, был такой фельдмаршал, Христофор Миних, при Анне Иоанновне… это царица русская.
– Анну Иоанновну я знаю! – обиделась Лера: все-таки она не до такой степени «темная»!
– Так вот, Антон – его сын, жил при Павле Первом. У Минихов имелась обширная коллекция драгоценностей, и перстень вроде бы фельдмаршал заказал на свадьбу сына у какого-то венецианского мастера.
– И такой раритет попал к Фельдману?
– Ну да, представь себе! Только он был в плачевном состоянии – погнутый, несколько бриллиантов выпали…
– И что сделал Фельдман?
– Привел перстенек в порядок и выставил на интернет-аукцион.
– И что тут такого? – недоумевала Лера. – Это не противозаконно… ну, если, конечно, ювелир не украл перстень!
– Чего не знаю, того не знаю, только вот украшение понравилось сразу двум потенциальным покупателям!
– Не пойму, в чем проблема? Это же аукцион, кто больше даст…
– Да, но Фельдман не хотел терять никого из них: он довел аукцион до пиковой цены и дал согласие обоим!
– Вот это да! – развеселилась Лера. – И как же он собирался выходить из положения?
– Он смошенничал.
– Как?
– Сляпал второе кольцо, копию оригинального, поставил фальшивую пробу – такую же, как на старинном перстне, короче, все сделал один в один!
– Я так понимаю, обман раскрылся?
– Точно! Никто не мог предположить, что двое, купившие кольца, когда-нибудь встретятся, ведь один из покупателей постоянно проживал за границей!
– Но они все-таки встретились?
– Да, на какой-то тусовке, и сразу заметили друг друга, ведь на обоих были «кольца Миниха»!
– Но как они сумели определить, какое кольцо настоящее?
– Я, понимаешь ли, не дока в этом деле – лучше бы задать этот вопрос профессиональному ювелиру. Там, кажется, сплав другого качества, и специалисту определить возраст золота не трудно. Короче, мужики отдали перстни на экспертизу, и выяснилось, что один из них – искусная подделка! Честно говоря, я удивляюсь, что сразу не проверили – в конце концов, такие штуки покупают не для того, чтобы носить, а как инвестицию. С другой стороны, этот перстень есть на какой-то картине, а также в каталогах старинных украшений – может, потому и поверили на слово ювелиру?
– Или сыграла простая жадность: наверное, экспертиза-то стоит немало? Фельдман ведь не поддельное золото использовал, не фальшивые брюлики – значит, нужны какие-то особые исследования, чтобы установить подлинность старинного украшения!
– Заплатить большие деньги за цацку и сэкономить на проверке? – недоверчиво покачал головой Алекс.
– Ты даже не представляешь, на каких мелочах порой спотыкаются даже самые матерые злодеи!
– Так то бандиты, а эти…
– Потому что и на старуху бывает проруха, как говорится! Богачи не были бы богачами, если бы не пытались экономить на мелочах. Так чем дело-то кончилось?
– Я слышал, что Фельдман бегал от мужика, купившего подделку, как черт от ладана, скрываться пытался!
– Интересно, как ему это удавалось? – пробормотала Лера. – Когда у тебя собственное дело, наверняка непросто!
– Согласен. Заказчик требовал не просто вернуть деньги, но и выплатить солидную компенсацию!
– Судя по всему, это здорово подорвало бы финансовое состояние ювелира!
– Думаю, да… Тебе что-то об этом известно?
– Есть версия, что Фельдман, пытаясь поправить дела, обманом увел у коллеги крупную партию бриллиантов – тех самых, из-за которых его и убили… Теперь, по крайней мере, ясно, почему он так поступил.
– Ненавижу нечистоплотность! – покачал головой Алекс. – В нашей сфере без порядочности никуда: если однажды подмочишь репутацию, в дальнейшем люди откажутся иметь с тобой дело!
– Да ладно! – отмахнулась Лера. – Вон, смотри, из знаменитых музеев воруют картины и продают на черном рынке, а директора этих самых музеев как сидели на своих местах, так и сидят, хотя дураку ведь ясно, что рыба гниет с головы! А всякие там «специалисты» по предметам искусства на голубом глазу подтверждают подлинность подделок и не несут за это никакой ответственности.
– Ну, тут ты, пожалуй, права, – вздохнул Алекс. – Зато я точно знаю, что мое трюмо – не подделка, а когда я с ним поработаю, ни у кого не возникнет сомнений в его подлинности и в том, что оно стоит своих денег!
Поняв, что Алекс снова оседлал любимого конька, Лера отключила слух, размышляя, как подкинет Сурковой новую версию убийства ювелира.
– Итак, что тебе удалось нарыть на прокурора? – нетерпеливо спросила Лера, не успел Севада войти в ее кабинет.
– Да ничего такого, – развел руками опер, плюхаясь на стул. – На первый взгляд Рогов чист, как слеза ребенка!
– А на второй?
– Честно, ничего: ты же понимаешь, что у него нет странички в соцсетях, и вся информация, которую я накопал, из официальных источников!
– Ну, хоть так – рассказывай!
– Мужик – трудоголик: работает с утра до ночи, часто ночует в городе, так как домой, в пригород, добираться долго. Имеет жену и двоих детей.
– Да, у него дочь в универе… – вспомнила Лера.
– И сын в средней школе, – кивнул Севада. – Жена не работает, занимается домом и детьми. Все.
– Ты сказал, прокурора в соцсетях нет, что вполне себе логично: люди на таких должностях не должны себя афишировать. А как насчет членов семьи?
– У жены страничка – самая скучная из всех, какие я видел! – отмахнулся Севада. – Несколько фоток с семейных праздников, какие-то рецепты и прочая лажа. У сына – обычная подростковая фигня в соцсети: мотоциклы, машины дорогие – кстати, у его папаши «Хонда», никаких излишеств, а у матери – старый «мерин», – комиксы, снимки с друзьями.
– А у Татьяны?
– Вот тут странность вышла, понимаешь: нет у девицы странички ни в одной из известных соцсетей!
– Как это? Молодая девушка, студентка – да они живут в интернете, вся подноготная напоказ!
– Согласен, но ничего не попишешь – нет ее нигде!
– Ладно, поищем по-другому.
– Слушай, Лер, а с чего такой интерес к Рогову – ты его реально подозреваешь в убийстве Уткиной?
– Пока не знаю, но ведь убили ее в квартире его мамаши, так что какая-то связь тут должна быть. Вот скажи мне, зачем прокурору приходить в отсутствии родительницы, зная, что, кроме Уткиной, в доме никого нет?
– Может, поговорить хотел?
– Да о чем им разговаривать, они из разных миров! Кроме того, почему он не сказал прямо, а придумал какую-то лабуду насчет документов, которых и в помине нет?
– Так ты считаешь, Рогов говорит неправду?
– Насчет убийства – не знаю, а вот насчет того, зачем приходил в квартиру – точно врет! Остается выяснить, зачем это ему.
– Значит, нужно искать такую связь между ним и жертвой, которая не имеет отношения к тому, что она присматривала за квартирой?
– Правильно! Если удастся притянуть прокурора к Уткиной, можно взять его ДНК и сравнить с плодом: пока что я не могу этого сделать – санкцию не получить, раз не доказано, что Уткина и Рогов – любовники.
– Но ты думаешь, что это так?
– А как еще-то? Подружка упомянула, что в последнее время она ходила довольная, как будто выиграла в лотерею. Что Уткина ставила себе целью, приехав в Питер?
– Удачно выйти замуж.
– Вот! Что может быть лучше, чем захомутать самого прокурора города?
– Да, но для замужества необходимо как минимум развести его с женой, что подобные персонажи делают крайне неохотно!
– Поэтому Рогов, узнав о ребенке, скорее всего, решил бы избавиться от него, а если бы любовница отказалась, то и от них обоих… Только вот все это – домыслы, пока нет доказательств.
– А как тот парень… ну, тот, с которым Уткина встречалась и который ее кинул?
– Витя подогнал его. С адвокатом, правда. Парень весь на понтах, но не стал отпираться, что гулял с жертвой.
– Еще бы он стал, там же свидетелей – весь факультет!
– Ну да. Так вот, парень напрочь отрицал возможность своего отцовства, говоря, что Уткина одновременно встречалась с несколькими молодыми людьми. Однако он согласился сдать тест, хотя его адвокат и была категорически против.
– И что?
– Ждем результатов – ты же в курсе, что они не один день делаются!
– Жаль… Что ж, значит, и Рогова берем в оборот?
– Других подозреваемых пока нет, за исключением того, которого описывает сосед, но его мы не нашли.
– В наших базах его нет, – подтвердил Падоян. – Витька решил показать портрет, составленный соседом, однокурсникам Уткиной – вдруг кто-то его опознает?
– Хорошая мысль! Может, поискать ее знакомых, которые не относятся к студенческой среде? У Катерины, судя по всему, была жизнь за пределами кампуса, и она о ней не распространялась.
– Девица с секретом, это точно! – согласился Севада.