– По малолетке, да, – кивнула Тамара. – В Колпинской воспитательной колонии. Я думала, это не считается, ведь сел он по глупости… Дура – люди не меняются!
Севада не стал бы так категорично это утверждать: даже в его еще сравнительно недолгой жизни случались чудеса. Конечно, матерые преступники-рецидивисты останавливаются редко, но те, кто оступился единожды или по молодости занимался нехорошими делами, иногда все же вставали на правильный путь и исправлялись. Они устраивались на честную работу, женились, рожали детей и становились примерными отцами семейства, однако оперативник не собирался это обсуждать с Горшковой, потому что она судила по собственному неудачному опыту.
– Он бьет вас? – спросил Севада.
– Случалось. Я, бывало, по нескольку дней из дома не выходила, брала больничный – стыдно на работу с подбитым глазом идти. Когда синяки становились бледнее, замазывала их тональником и возвращалась – типа, «поправилась»! Но это не самое неприятное.
– Что же может быть хуже?
– Дружков Олега обслуживать.
– Обслу… он… что?..
– Ой, да нет, слава богу! – перебила молодая женщина, снова усаживаясь напротив. – Не в этом смысле, вы неправильно поняли. Просто Олег постоянно таскает сюда своих дружков, а это, между прочим, мой дом, а не его, – ну, не хоромы, конечно, но какой есть! Они вместе бухают, орут песни, а когда становится скучно и душа начинает просить праздника, идут задирать соседей. Заканчивается все обычно вызовом полиции. Пару раз он вот настолько был близок к тому, чтобы снова загреметь на нары, – Тамара показала размер этой вероятности, чуть раздвинув большой и указательный пальцы. – Ему повезло, что в полиции его одноклассник служит, Васька Чижов, он его и «отмазывает»… Слушайте, а вы не можете сделать так, чтобы Олег сюда больше не возвращался?
– Почему вы его не выгоните? – ответил вопросом на вопрос Севада. – Вы же сами сказали – это ваш дом!
– Так я пыталась, даже чемодан собирала и за дверь выставляла – бесполезно!
– Почему?
– Он приходит, бьется в дверь, выбегают соседи, и снова начинается потасовка. Мне приходится либо его впускать, либо соседи вызывают полицию, он проводит сутки в «обезьяннике», возвращается, и все начинается по новой!
– А почему вы сами не уехали?
– Да куда мне ехать-то – в Питер, что ли? Там таких, как я, сетями можно ловить… Нет, здесь у меня работа, друзья, так что, бежать некуда!
– А родственники? Родители там братья-сестры?
– Так я детдомовская, – снова пожала плечами Тамара. – Может, где и есть другие родственники, да я не выясняла – и так проблем куча! Думала, вот, свою семью заведу, ребеночка рожу…
– Так детей у вас нет? – уточнил Севада, в душе радуясь, что такой человек, как Олег Уткин, не произвел на свет свое подобие. Правда, может статься, дите пошло бы в мать, и тогда из него или из нее вышел бы толк?
– Уже мог бы быть, – вздохнула Тамара. – У меня выкидыш был полгода назад.
– Сочувствую. Это из-за побоев?
– Ну да… А с другой стороны, может, оно и к лучшему: куда я с ребенком-то? Моей зарплаты и так еле-еле хватает!
– Тамара, вы знаете приятелей Олега?
– Некоторых – тех, кого он сюда водил. В сущности, большинство из них довольно безобидные – так, поорать, подраться, и все, но был среди них один…
Тамара вдруг умолкла, словно испугавшись, что сболтнула лишку.
– О ком вы говорите? – ухватился за ее оговорку Севада. – Что за человек?
– Да… Тихон его звать, – как будто бы нехотя ответила молодая женщина.
– И что с ним не так?
– Да не то чтобы не так, просто он Олега все время подначивал, говорил, что он не так живет, а мог бы получить все…
– Это каким же образом?
Тамара пожала плечами.
– Он сидел.
– В тюрьме?
– Ну, а где ж еще! И, судя по разговорам, которые я слышала, не один раз.
– А за что?
– Чего не знаю, того не знаю.
– Фамилия мужика?
– Да нет, откуда… Слушайте, а почему вы ко мне-то приехали? – неожиданно задала несколько запоздавший вопрос Тамара. Севаду с самого начала удивило, что она восприняла его визит как должное, ни о чем не спрашивала и просто отвечала на его вопросы, но теперь, видимо, женщина решила восполнить этот пробел.
– Олег подозревается в убийстве двух человек.
– В… убийстве?
Интонация была вопросительной, однако вряд ли слова незваного гостя произвели на Тамару большое впечатление – казалось, она чего-то такого ожидала.
– Кого он убил?
– Он, предположительно, убил или выступил соучастником в убийстве своей сестры Катерины…
– Катьку убили?! – вот тут Тамара, похоже, действительно удивилась. – Господи, за что?
– Мы как раз это и пытаемся выяснить.
– Да нет, он не мог!
– Мать говорила, они не ладили.
– Так это не из-за Олега, а из-за нее! Катюха считает… считала себя лучше остальных, вот и воротила нос от братца, который в колонии сидел. Он ее никогда не обижал, а вот отцу, то есть отчиму Олега, доставалось… Нет, Олег, конечно, придурок, но Катюху он не мог!
– Я и не говорю, что он убивал – возможно, с ним был кто-то еще, и это сделал он.
– Вы сказали, двоих убили – кто второй?
– Один питерский ювелир.
– Ну, я так и знала!
– Что вы знали? – насторожился Севада.
– Что не просто так они про Антона трепались!
– Про Антона Гущина?
– Ну да, он ведь ювелиркой занимался… Так это его, что ли?..
– Нет, не его, а человека, у которого Антон работал.
– Понятно.
– А что именно они говорили про Антона?
– Да я тогда и не поняла, хоть и решила, что не к добру они о нем вспомнили, ведь Антоха давно уехал в Питер и взялся за ум… А если Олег виноват, его посадят, да?
– Само собой, – подтвердил Севада.
– Ну и хорошо! – усмехнулась Тамара. – Может, тогда и у меня все наладится!
Геннадий Артамонов, двоюродный дядя Антона Гущина, проживал в районе станции метро «Академическая». Эту территорию заметно облагородили за последние десять лет, снесли старые здания, и на их месте высились новенькие высотки, в одной из которых и находилась квартира Артамонова. Геннадий очень удивился при виде «корочек» СК.
– Вы не могли не слышать, что ювелира Фельдмана, к которому вы устроили вашего племянника, убили, – сказала она в ответ на его изумленные вопросы.
– А как же, слыхал, – качая головой, подтвердил Артамонов. – Вот уж не думал, что Зиновий так окончит свою жизнь!
– Вы были лично знакомы?
– Друзьями нас не назовешь, но я время от времени пристраивал к нему ребят из лицея – чтоб, значит, уму-разуму поднабрались, практики, опять же… Проблема в том, что у Зиновия никто долго не задерживался.
– А что так?
– Ну он, только между нами, сущий рабовладелец был!
– Это как?
– Платил мало, требовал много: к примеру, подмастерья должны были выполнять не только свои непосредственные обязанности, но и то, чем обычно занимается референт или секретарь.
– Например?
– Ну, забирать вещи из химчистки, заказывать еду, убирать в мастерской, разносить недорогие заказы – дорогими Зиновий занимался лично и, как правило, заказчики либо приходили к нему в мастерскую, либо он на своем автомобиле их доставлял, не доверяя службам доставки. Кроме того, третировал он учеников со страшной силой – орал на них, ругался, мог и подзатыльник отвесить, если они совершали серьезную ошибку.
– И вы, зная это, все же отправили туда племянника? – удивилась Лера.
– А вы попробуйте-ка найти хорошее место для ювелира-недоучки! А они все недоучки после окончания лицея, их нужно еще учить и учить, причем делать это на практике, а кто же доверит непрофессионалам работу с драгоценными материалами?
– А Фельдман доверял?
– Да. Он, конечно, пристально следил за ними, контролируя каждый шаг, но зато позволял усваивать ювелирную науку. Зиновий рассказывал парням о свойствах камней, драгоценных металлов и давал выполнять несложную работу. Если он видел, что подмастерье хорошо усвоил азы, он позволял ему переходить на следующий уровень.
– По-моему, нормальный процесс учения, – заметила Лера.
– В стародавние времена, когда и лицеев-то никаких не было, мастера вообще ничего не платили своим ученикам! – закивал Артамонов. – Они получали знания, работая за еду и проживание, и заметьте, продолжалось это годами. Только теперь молодежь другая, они хотят все и сразу!
– Как полагаете, ваш племянник мог убить Фельдмана ради бриллиантов на очень большую сумму?
– Антоха-то?! Да вы шутите – он мухи не обидит!
– Вы же сами сказали…
– Я сказал, что молодые ждут от жизни слишком многого и не желают ждать, но Антон… понимаете, он не мог, чем хотите поклянусь!
– Хорошо, убить не мог, а украсть?
Артамонов ненадолго задумался.
– Даже не знаю… – пробормотал он, качая головой. – Там на большую сумму было?
– Не то слово!
– Честно – не знаю. В одном уверен на сто процентов: убить Зиновия Антоха не мог!
– Вы знаете, где он может скрываться?
– С чего вы взяли, что он скрывается?
– Антона нет по месту жительства.
– Ну, может, у друзей…
– У каких?
– Понятия не имею!
– Послушайте, Геннадий Ильич, по-моему, вы не вполне понимаете, что происходит! Вы в курсе, что случилось с Юрием Гуревичем?
– С Юркой? А с ним что-то случилось?
– Вы правда не знаете? Он умер. Вернее, погиб. Еще точнее – был убит.
– У…бит?!
– Ну технически у него остановилось сердце, но так как произошло это из-за бесчеловечных пыток, формально мы имеем дело с убийством, да.
– Господи, да как же так-то?!
– И у нас есть все основания полагать, что Антон тоже в опасности. Если Гуревича убил не он, значит, его разыскивает убийца. И, если он найдет вашего племянника раньше нас…
– Но я действительно не представляю, где он может находиться! Антоха позвонил мне несколько дней назад и попросил кинуть ему денег на карту.