риллиантовую корону на ее голове, несколько рядов жемчуга вокруг шеи и несколько бриллиантовых украшений на ее груди»[644].
Князь императорской крови Гавриил Константинович, описывал церемонию одевания своей сестры в Малахитовом зале Зимнего дворца в 1902 г. следующим образом: «Невеста сидела за туалетным столом, на котором стоял золотой туалетный прибор Императрицы Елизаветы Петровны. Этот прибор всегда ставился на туалетный стол, за которым причесывались перед свадьбой великие княжны и принцессы, выходящие замуж. Вообще же он хранился в Эрмитаже. Невесте прикрепляли корону и букли. После революции 1917 года эту корону купил ювелир Картье, проживающий в Нью-Йорке».
Как уже говорилось, вплоть до 1884 г. свадебные короны изготавливались к каждой свадьбе заново. Например, когда старшая дочь Николая I, великая княжна Мария Николаевна, готовилась к свадьбе, то дворцовые хозяйственники уже в ноябре 1838 г. озаботились вопросом изготовления драгоценной свадебной короны. Шведский подданный «ювелир Иван Рудольф» представил два эскиза свадебной короны, один из которых был утвержден родителями невесты. 7 июля 1839 г. ювелиру выдали из кладовых Камерального отделения 314 штук коронных бриллиантов весом 103330/32карат для «нанизания на корону». Эти бриллианты были отобраны в присутствии начальника Камерального отделения Петухова и камер-юнгферы Пильниковой «по доверенности вдовы ювелира Яна, шведским подданным Иваном Рудольфом»[645]. Кроме этого, ювелир получил серебряную вызолоченную корону, хранившуюся в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца под № 1179 стоимостью в 3 руб. 50 коп.
28 июня 1839 г. ювелир доставил корону заказчику. После примерки короны невестой последовало распоряжение «приделать к оной 5 ушков для булавок». 30 июня заказ был исполнен, и корону вновь доставили гофмейстрине Ю. Барановой. Свадьба состоялась 2 июля 1839 г. в Большой церкви Зимнего дворца. 15 июля 1839 г. свадебную корону разобрали. Бриллианты, как и серебряная корона, были сданы в кладовую бриллиантовых вещей, до следующей высочайшей свадьбы.
Теперь вновь вернемся к свадьбе 1908 г. Невеста была в русском парчовом серебряном платье-декольте с большим шлейфом. Ее шею украшало колье из больших бриллиантов. Корсаж ее платья был покрыт бриллиантовыми украшениями. Кроме короны, ей надели бриллиантовую диадему и вуаль из старинных кружев. Корону эту, колье, диадему и бриллианты надевали на великих княжон и принцесс в день свадьбы. Поверх платья невесте накинули малиновую мантию с горностаем. Мантия была очень тяжелая.
Мастер И.-Л. Биллер. Туалетный прибор Анны Иоанновны. 1736–1740 гг. Аугсбург
Отметим, что великий князь, упоминая о туалетном «приборе Императрицы Елизаветы Петровны», ошибается. Дело в том, что для невест в Малахитовом зале устанавливали золотой туалетный прибор Анны Иоанновны, который по сей день хранится в Государственном Эрмитаже. За этим золотым «туалетным прибором» сидели все девочки из семьи Романовых, выходящие замуж. В документах его называют «золотым коронным туалетом»[646].
Есть еще очень любопытное описание церемонии одевания невесты в Малахитовом зале. Дело в том, что его составила сама невеста. Это была свадьба великой княжны Марии Павловны (Младшей), выходившей замуж за шведского принца в 1908 г.
Она упоминает, что среди украшений, надетых ей в день свадьбы была: «диадема императрицы Екатерины с розовым бриллиантом необыкновенной красоты в центре и небольшая корона из малинового бархата, вся усыпанная бриллиантами; там было ожерелье из крупных бриллиантов, браслеты и серьги в форме вишен, такие тяжелые, что их нужно было прикреплять к золотым ободкам, которые надевались на уши.
После этого придворные дамы, жены высокопоставленных чиновников, возглавляемые камер-фрейлиной, накинули мне на голову кружевную вуаль и маленькую корону и прикрепили среди складок веточки флердоранжа. Наконец, они возложили мне на плечи малиновую бархатную мантию с пелериной, отделанную мехом горностая и застегнутую огромной серебряной пряжкой. Кто-то помог мне встать. Я была готова… Я едва могла двигаться»[647].
В этой парадной гостиной, среди «своих», Николай II благословил невесту иконой. Мария Павловна с трудом опустилась на колени, и после благословления не смогла подняться сама, настолько тяжелы были брачные доспехи: «Император, положив икону на стол, взял меня под локоть и помог мне встать. Затем образовалась свадебная процессия… Я следовала позади об руку с императором».
Платье невесты было действительно очень тяжелым. Великий князь Александр Михайлович приводит в воспоминаниях реплику своей молодой жены в день свадьбы (1894 г.): «Я не могу дождаться минуты, когда можно будет освободиться от этого дурацкого платья, – шепотом пожаловалась мне моя молодая жена. – Мне кажется, что оно весит прямо пуды»[648].
После церемонии бракосочетания пришла пора традиционного парадного обеда. И тут раскрепощенная Мария Павловна, дитя уже XX в., сделала то, чего не делала ни одна из невест: «От серег у меня так болели уши, что в середине банкета я сняла их и повесила, к великому изумлению императора, на край стакана с водой, стоявшего передо мной»[649]. После завершения обеда Марии Павловне пришлось проделать еще ряд почти акробатических упражнений: «Мой реверанс, когда мы расставались с императором, был особенно глубок, настоящий подвиг, потребовавший удерживать в равновесии диадему, кружевную вуаль и платье из серебряной ткани»[650].
На свадьбе щедро одаривались родственники, воспитатели и слуги невесты. Так, в 1884 г. из Кабинета для подарка сестре невесты принцессе Августе Саксен-Альтенбургской, Герцогине Саксонской выдали бриллиантовые знаки ордена Св. Екатерины I степени на 4790 руб. Состоящей при великой княгине Елисавете Маврикиевне «г-же Зебах» был отпущен браслет с сапфиром и бриллиантами за 1200 руб. Пастору церкви св. Петра Финдейзену, который совершал бракосочетание «по обряду евангелическо-лютеранской церкви», подарили перстень за 525 руб.
Конечно, на свадьбе гости одаривали молодых. Причем даже на этом уровне подарки, дарившиеся молодым, становились важной частью формирующегося материального фундамента молодой семьи. Особое значение имели подарки царствующей императорской семьи.
Материальный размер подарка определялся лично императором, конечно, после консультации с императрицей. Например, когда в феврале 1914 г. выходила замуж племянница Николая II, великая княжна Ирина Александровна, то императорская семья не поскупилась. Тут сказался и статус невесты, и то, что отец невесты, великий князь Александр (Сандро) Михайлович, был другом юности Николая II, не говоря уже о том, что царь просто очень хорошо относился к своей младшей сестре великой княгине Ксении Александровне.
С учетом всех этих нюансов «вследствие полученных Личных указаний Их Императорских Величеств» из Камерального отделения Кабинета Е.И.В. «были представлены» в качестве подарков: во-первых, «колье жемчужное из 2 ниток, в 136 зерен, весом 18617/32 карата, с бриллиантовым фермуаром от ювелира Болина ценою в 40 000 руб.»; во-вторых, «два живописных образа в серебряных окладах Спаса Нерукотворного и Федоровской Божией Матери… на каждый из образов поставлены ювелиром Фаберже по 4 аметиста»; и, в-третьих, «свадебное блюдо и солонка от фабриканта Овчинникова ценою в 650 руб. и 125 руб. К солонке ювелиром Фаберже приделан серебряный грифон и выгравирована надпись „9 февраля 1914 г.“».[651] Кроме этого, подарками из Кабинета Е.И.В. были одарены близкие невесте люди: законоучитель, англичанка и няня.
Наконец, парадная часть свадебных торжеств закончилась, и молодых повезли в Александровский дворец, где должна была пройти их первая ночь. Там, по традиции их встретила императрица Александра Федоровна с хлебом и солью: «На императрице все еще была большая диадема из жемчуга и бриллиантов и бальное платье из белого муара, украшенное золотой вышивкой… Пришла моя гувернантка, чтобы помочь мне раздеться. Она сняла с меня драгоценности, вуаль и пышный наряд. У меня болела голова, а от веса свадебного платья на плечах остались темно-синие кровоподтеки»[652]. В заключение надо еще раз напомнить, что после свадьбы все коронные бриллианты, украшавшие невесту, возвращались в Бриллиантовую комнату Зимнего дворца.
Бракосочетание Николая II и Александры Федоровны. Л.-Р. Туксен. 1895 г. на голове императрицы брачная корона
Примечательно, что и в императорских дворцах были свои приметы и суеверия. Так, за два дня до свадьбы Николая II камер-фрау императрицы Марии Федоровны Флотова срочно потребовала от хозяйственных служб доставить золотой полуимпериал для высоконареченной невесты Александры Федоровны.[653] Во время церемонии одевания невесты в Малахитовом зале этот золотой полуимпериал положили в туфельку невесты «на счастье». Так, что перед алтарем Александра Федоровна стояла с золотой монетой в туфельке. Потом, вплоть до мая 1917 г. эта монета хранилась в кабинете императрицы в Зимнем дворце и, наверное, только Александра Федоровна и ее муж знали, почему скромный золотой полуимпериал находился на одной полке с такими ювелирными шедеврами, как пасхальные яйца, изготовленными мастерами фирмы К. Фаберже. Кроме монеты купили еще венчальные свечи, за которые уплатили 20 руб. По русской традиции эти венчальные свечи также хранились, как памятные реликвии.
О том, что традиция укладывать золотой полуимпериал в туфельку всех царственных невест, выходивших замуж в России, жестко соблюдалась, свидетельствует великая княгиня Мария Павловна (Младшая). Она юной девушкой присутствовала на одевании невесты – великой княгини Елены Михайловны в 1902 г.: «Перед бракосочетанием нас отвели в комнату, где с надлежащими церемониями одевали невесту, и, согласно старому русскому обычаю, я незаметно положила золотую монетку в ее туфельку»