Иногда запреты и новые порядки стали заходить даже по мнению самих женщин слишком далеко. Например, в связи со скандалами в компаниях начали избегать направлять женщин и мужчин вместе в командировки – опять же пытаясь избежать ситуаций, которые могли бы привести к скандалам. Однако так как во многих компаниях большинство сотрудников – мужчины, то в итоге женщин перестали направлять в зарубежные поездки, что стало восприниматься как недоверие к их профессиональным навыкам.
Широкую огласку и споры в Корее вызвало высказывание вице-президента США Майкла Пенса, который в 2002 году заявил, что он «один на один ужинает только с единственной женщиной – женой» и «никогда не участвует в вечеринках со спиртным без жены». Это «правило Пенса» взяли на вооружение некоторые компании, что шло вразрез с корейскими обычаями, да и было непросто осуществить на практике.
Правило «лучше подуть на остывшую воду, чем обжечься» стало руководством для многих. По словам одного из моих знакомых, начальника среднего звена в крупной корейской компании, у них ввели «правило 60 см», когда сотрудники разного пола не должны приближаться друг другу ближе, чем на это расстояние. Он сказал, что это непросто было реализовать на некоторых совещаниях, при обсуждении совместных проектов, да и сами женщины были обижены, когда мужчины начали шарахаться от них, но в итоге все привыкли. Дело в том, что в компании были несколько спорных случаев, когда трактовать ситуации можно было по-разному. В итоге, чтобы «не спорить» и не портить имидж компании подобными скандалами, ввели «правило 60 см».
Немало споров вызывала и продолжает вызывать практика общения между коллегами разного пола на работе. Под давлением феминистских организаций стали сильно бороться с «лукизмом» (от английского look – «выглядеть»), запрещая любые оценочные суждения, основанные на внешности. Безусловно, пресекать скабрезные замечания, фривольные шутки с сексуальным подтекстом необходимо, но дошло до того, что коллеги-мужчины стали просто бояться делать девушкам даже «дежурные комплименты». Некоторых это устраивает, но многим, в том числе и женщинам, такая «бесполая холодность» не очень нравится. Конечно, грань здесь подчас тонкая, а назойливые комплименты либо, наоборот, критические высказывания по поводу внешности могут и оскорбить, но непросто заставить мужчин и женщин быть «бесполыми коллегами».
Споры стало вызывать даже то, как смотреть друг на друга, что было спровоцировано получившими широкую популярность в Корее мини-юбками или короткими шортами. Одна из женщин-исследователей даже придумала специальные правила по поводу того, куда, как и с какой длительностью можно смотреть. Например, задержка взгляда мужчиной в районе груди женщины более чем на три секунды трактовалась как домогательство. Это было лишь предложение и эту «шкалу» не внедрили за явной субъективностью и спорностью критериев, но общий ход мыслей понятен.
Мужчины же стали жаловаться на то, что они боятся общаться с женщинами, оказывать знаки внимания тем, кто понравился, делать комплименты, опасаясь обвинений в домогательствах. Тут опять же все зависит от меры, потому что в Корее знаки внимания порой были излишне назойливы и мужчины не понимали отказ «по-хорошему», продолжая преследовать понравившуюся женщину, памятуя об известной корейской поговорке «Нет того дерева, которое не свалится после десяти ударов топором» – то есть будь настойчивым… Определенную роль тут играет и раньше традиционная для кореянок модель поведения, когда считалось неприличным сразу отвечать взаимностью, а потому от мужчины ожидали настойчивости. В целом и «миту» стало отражением конфликта поколений и быстрой смены взглядов, мировоззрений. То, что считалось ранее обычным, дозволительным в обществе, рабочем коллективе по отношению к женщине, стало попадать под запрет, а некоторые продолжали жить по старинке, что и приводило к скандалам. Многие мужчины, обычно более старших поколений, искренне не понимали, «что они сделали не так». Молодежь же в Корее живет уже по новым правилам.
Другим побочным явлением, которое вызвало движение «миту», стала тенденция судей в спорных ситуациях с сексуальными скандалами трактовать все в пользу заявителя (как правило, это женщины). В корейском Интернете неоднократно возникали горячие споры по поводу того, как стоит относиться к заявлениям о каких-то фактах, которые могли иметь место несколько лет назад и которые объективно уже сложно доказать. В итоге все сводилось к тому, поверит судья заявительнице на слово или нет. А из-за общественного давления, которое, безусловно, ощущают в Корее и судьи, заявить о «нехватке улик» означает подвергнуться мощному общественному порицанию и обвинениям в попытке «сохранить старые порядки». Так было в деле упомянутого политика Ан Хи Чжона, чью карьеру разрушили обвинения его секретарши. Жена политика утверждала, что девушка сама вела себя провокационно. Дошло до суда высшей инстанции, который все же признал политика виновным.
Ситуация с сексуальными скандалами в Корее в итоге стала развиваться в сторону презумпции виновности. Как и следовало ожидать, появились те, кто пытался шантажировать, угрожая публичными обвинениями. Дела рассматривали при широкой огласке, когда в СМИ попадали все пикантные подробности. Часто это означало, что обвиняемому как минимум приходилось распрощаться с карьерой и добрым именем, даже если в итоге выяснялось, что он невиновен. Отбиться от ложных обвинений удавалось тем, кто был готов нанять лучших адвокатов и потратить на это деньги.
Тем не менее «миту» сыграло в большей степени положительную роль, так как позволило женщинам не терпеть многое из того, что ранее считалось общепринятым в коллективах, где обычно руководят и доминируют мужчины. На рабочем месте, в обществе стали меняться нормы поведения. Угроза заявлением в полицию часто действует как оплеуха чрезмерно назойливому или фривольному ухажеру, потому что появилось понимание, что это не пустые заявления девушки и как минимум с ними будут разбираться.
Пока нельзя сказать, что все побочные эффекты движения «миту», случаи злоупотребления общественным интересом исчезли, как нельзя и утверждать, что полностью искоренены пороки «прошлых времен». Наверное, поэтому в Корее женщины в целом несколько хуже оценивают ситуацию в сфере безопасности, чем мужчины. В 2020 г. безопасной назвали жизнь в Корее 36 % мужчин и 27,6 % женщин, то есть разница составила 8,4 %, что весьма заметно, учитывая низкие общие цифры.
В итоге, получив бурное развитие в 2018–2020 гг., случаи сексуальных скандалов и разоблачений как-то быстро пошли на спад. Правда, теперь Корея столкнулась с другим феноменом, связанным с отношениями мужчин и женщин, со своего рода контрреакцией на «миту» – ущемленными в правах себя стали чувствовать уже представители сильного пола. Это привело даже к политическим переменам, а также усилению конфликтных настроений между мужчинами и женщинами.
Глава 23. Битва полов
Рассказывает 22-летняя студентка по фамилии Ха: «Был как-то у меня парень. Чтобы обоим было удобно поровну оплачивать расходы на свиданиях, решили мы, как многие пары, создать „счет для свиданий“, куда каждый месяц и он, и я вносили по 200 тысяч вон. Но в итоге что стало получаться: платим поровну, а, например, ту же пиццу он ест на три куска больше меня. Заказываем большую порцию мороженого на двоих – он съедает на 10 ложек больше. И так постоянно, хотя я точно так же, как и он, подрабатываю и вношу на счет одинаковую сумму. Это, конечно, не было главной причиной, но тоже повлияло, в общем, мы с ним расстались…»
После волны разоблачений, всплеска активности феминистских движений, появления новых законов и правил, которые ставили своей целью максимально защитить права женщин, корейские мужчины долгое время если и не молчали, то просто наблюдали, тем более что большинство действительно были согласны с тем, что надо что-то менять. Однако вскоре уже со стороны мужчин стали звучать жалобы на то, что равноправие в Корее реализуется в виде дискриминации мужчин, а потому пора защищать «сильный пол». У женщин же своя правда, а потому «битва полов» не заставила себя ждать и продолжается по сей день.
Если выстроить хронологию, то 2014–2020 гг. в Южной Корее можно считать в целом периодом движения «миту», активизации феминистских организаций, но после этого пошел «откат» – теперь ропщут мужчины. При этом, как и в случае с предыдущими годами, активнее всех выступает молодежь. Именно новое поколение мужчин – от 18 до 29 лет – находится в авангарде недовольства. Складывается впечатление, что если старшие поколения смогли «убедить», что они в чем-то виноваты и должны уступать женщинам, то у молодых мужчин позиция иная – свое не отдадим, давайте именно равноправие, а не перекос в сторону прав женщин.
Согласно исследованию, проведенному в 2021–2022 гг. Институтом женской политики Кореи среди молодежи в возрасте от 19 до 24 лет, более половины мужчин (54,1 %) пожаловались на дискриминацию по половому признаку, считая, что именно мужчин больше ущемляют в правах. Да, среди женщин на дискриминацию пожаловались еще больше – 77 %, но заметна тенденция ответной реакции мужчин. Теперь уже сильный пол считает, что принимаемые ради равноправия меры и общее настроение в обществе идут слишком далеко и ведут к перекосу в обратную сторону.
Атакам и обвинениям в сексизме подверглись практики создания для женщин приоритетных удобств, например, парковок «только для женщин», комнат отдыха для женщин, читальных залов в библиотеках и прочего. Введенные на волне движения «миту», подобные практики, призванные обеспечить удобствами находившихся в численном меньшинстве женщин, а заодно оградить их от домогательств, теперь исчерпали себя. В вузах теперь женщин учится не меньше, а чаще больше, чем мужчин, а потому у ребят возник вопрос: «А почему у студенток есть свои читальные залы и комнаты отдыха, а у нас нет? Чем это не дискриминация?» В итоге многие вузы пошли на закрытие разного рода удобст